«Люди жалуются на засилье бюрократов и уже не верят ни украинской, ни местной власти». Интервью с волонтёром Андреем Лысенко

Пошел пятый год военных действий в Донбассе. За это время тысячи людей погибло, сотни тысяч уехали с насиженных мест. Но есть и те, кто, как и в 2014 году, остаются в прифронтовой зоне.

Как, на что, какими надеждами живут эти люди? Насколько поменялись жители Донбасса за время «гибридной войны» и какие настроения царят в обществе, мы поговорили с волонтером Андреем Лысенко. Общались мы на северной окраине Донецка, в километре от дислокации украинских войск.

- Андрей, какая сейчас гуманитарная ситуация в ДНР?

- Очень сложная. Организации, которые помогали людям в 2014-2015 годах – фонд Рината Ахметова, чешская организация «Человек в беде» и многие другие – перестали у нас работать. Многие переключились на помощь Сирии, поскольку она сейчас у всех на устах. А здесь вроде как бы перемирие и Минские соглашения. Война здесь длится уже больше, чем шла Великая Отечественная, и многие люди, даже в братской нам России, просто устали оказывать помощь. Не потому,  что у них очерствели сердца, нет, а потому что людей нуждающихся становится все больше и больше. Заработная плата здесь минимальная, социальные выплаты здесь минимальные, пенсии также минимальные. Очень тяжело прожить на пенсию в 2 900 пенсионеру, которому нужно заплатить из этой суммы коммунальные платежи. Да, это не как на Украине – тысячи гривен, это, к примеру, 500 рублей, но на остальные деньги старику нужно месяц кушать. Можешь себе представить, какого качества это питание. Особенно тяжело, если люди страдают какими-то заболеваниями, особенно хроническими. Также тяжело инвалидам. Им постоянно приходится тратиться из своих скудных доходов на лекарства.

- Ты практически каждый день бываешь в зоне обстрелов. Сейчас там много людей живёт?

- Очень много. Люди вернулись. Поскитавшись по Украине и России, всё равно люди возвращаются на родину. Они живут впроголодь, но они живут дома. Кто-то сам, за свой счёт, за заработанные копейки, пытается отстраивать разрушенный дом. Кто-то не может этого  делать. Я как-то приехал к одной женщине пожилой, у неё полдома нет, она живёт во флигеле. Я спрашиваю, как вы тут живете во флигеле, а она отвечает: «Сынок, не станет флигеля, я вырою земляночку во дворе и буду жить в земляночке». Люди привыкли к родной земле, приросли к ней корнями. И никуда не хотят с неё уходить. 

- Много детей живёт на линии фронта?

- Очень. Это и Трудовские, и Старомихайловка, и Первая и Вторая площадки, Октябрьский – везде очень много детей. Ходят в детские сады, школы. Иногда родители сопровождают в школу даже взрослых детей. Потому что ситуация очень непредсказуемая, обстрелы могут начаться в любой момент. Может быть выпущено «всего» три мины, но они окажутся роковыми. Это, к слову, большая проблема Минских соглашений, что они мало того, что не соблюдаются, но также не предусматривают ответственности и наказания за срыв перемирия. Войны полномасштабной вроде бы нет, и даже объявлено перемирие. Но вот 11 апреля на Первую площадку прилетело «всего» 10 снарядов, которые искалечили людей и разбили их дома. А может целый день сохраняться тишина. 

- Этот вопрос интересует многих наших читателей, его часто задают – почему всех этих людей, детей не отселят из опасных районов?

- Просто некуда. В ДНР десятки тысяч разбитых домов. В каждом доме жили, как минимум, три человека. Умножаем, и получаем сотню  тысяч человек. Такое количество людей просто некуда отселять. Это целый город новый нужно строить для этих целей. Все общежития, доступные гостиницы, профилактории уже заняты переселенцами. Это один момент. Второй заключается в том, что есть немало людей, которые ни при каких обстоятельствах никуда не поедут, как та бабушка, которая готова землянку вырыть и жить в ней, но только на своей земле, у себя дома. И это не только старики так думают, много молодёжи рассуждает аналогично. Поэтому, с одной стороны людей отселять просто некуда, с другой – многие никуда не хотят ехать сами.

- В чём больше всего сейчас нуждаются люди на линии фронта?

- Прежде всего, это, конечно же, продукты питания. Я формирую продуктовый набор так, чтобы люди могли и сейчас поесть, и что-то отложить на потом: мясные, рыбные консервы, например. Чтобы во время сильного обстрела они имели запас еды, и им не нужно было выходить для этого под снаряды. Часто бывает так, что люди в «красных зонах» не имеют возможности даже выйти в магазин. Мы были с тобой  много раз на Трудовских, и ты видела, что чтобы людям там пройти в магазин до автостанции, нужно пересечь «дорогу смерти» - полностью простреливаемую зону. 

Второе  – это средства личной гигиены. 

Также лекарства, самые простые: от простуды, обезболивающие,  пожилым людям -  от давления и сердца. Маленьким детям необходимо детское питание. Республика его выдаёт детям до трех лет, но, к сожалению, не всем оно подходит. Дети-аллергики, дети с какими-то индивидуальными особенностями здоровья есть его, зачастую, не могут. Естественно, такое питание родителям приходится покупать за  свои деньги. 

Я перечислил  основное, но, в принципе, нужно всё. Потому что, как я уже говорил, зарплаты минимальные, а у многих и их нет – люди не могут устроиться на работу, особенно из «красных зон».

- Почему? В чём причина?

- Потому что часто просто не могут до неё добраться из-за обстрелов. Обстрелы, в основном, идут утром и вечером, как раз тогда, когда люди идут на работу или с работы. Им приходится их пережидать, соответственно, они опаздывают, или хотят уйти раньше. Работодателям, конечно, это не нравится, поэтому работу людям из «красных зон» найти сложнее, чем тем, кто живёт в безопасных районах и центре города.

- Расскажи о тех людях, которые помогают Донбассу. Кто они, откуда?

- С самого начала нам очень сильно помогала Наталья Фольк из Германии и Виктория Шилова из Украины. Сейчас  очень много людей из Германии, Израиля, естественно, из России – оттуда идёт половина всех пожертвований. Помогают жители Украины, Норвегии, Прибалтики, Испании, Италии, Гибралтара, Финляндии, Греции, Кипра, Швейцарии, Австралии, несколько человек из Соединённых Штатов. То есть география очень обширная.

- Кто эти люди? И как они тебе объясняют свой порыв, своё желание помочь?

- Самые обычные люди, самых обычных профессий, такие же, как мы с тобой. А почему помогают? Например, немцы, пережившие фашизм, сейчас видят его расцвет на Украине, и всеми силами стараются помочь тем, кто всему этому противостоит. По той же причине помогают жители Израиля. Многим европейцам просто больно от того, что в центре Европы происходит вот такая вот кровавая бойня, и ни в чём не повинные мирные люди страдают. Ну и конечно,  думаю, это, прежде всего, душевная потребность помогать, творить добро. Их частичка  добра кому-то здесь, в Донбассе, спасает жизнь. И это в полном смысле слова. В конце прошлого года я приехал к одному одинокому пожилому  мужчине, а он сказал  мне, что это ангелы меня к нему послали. Я удивился и спросил почему, а он ответил, что у него абсолютно нечего есть, второй день он голодает, и взять ему денег неоткуда, и он уже хотел сводить счёты с жизнью…

- В своих репортажах ты постоянно произносишь такую фразу: «Сегодня мы приехали…». Кого ты имеешь в виду? Ведь в основном ты ездишь один?

- Это как раз все те люди, которые помогают Донбассу. Физически их нет рядом со мной, но они всё равно рядом через частичку своего добра, которое они передают людям Донбасса. Поэтому «мы».

- Кто из людей, которым ты помог, тебе особенно запомнился? Были такие? 

- Очень запомнились люди с Трудовских, когда под обстрелами я привозил им еду, и они выходили из бомбоубежища и брали ее дрожащими руками. Запомнилась Оксана, у которой сгорел дом, и, благодаря читателям «Антифашиста», ее жизнь кардинально изменилась – она живет в хорошем доме, поступила учиться, скоро выходит на работу. Когда я приезжал к ней поначалу, она постоянно встречала меня в одном и том же стареньком платье, а благодаря помощи неравнодушных людей, она уже хорошо одета, накормлена, и она, и её дети. То есть, жизнь этой семьи мы изменили кардинально. 

Очень серьёзная ситуация на Путиловке, где мы только что с тобой побывали. К этим людям почти никто не приезжает, им никто не помогает.  Там я встретил молодую женщину, Свету. Она жила вместе с мамой. У мамы катаракта глаз, у Светы был рак. Ей сделали операцию, но метастазы всё равно пошли по всему организму. Мы пытались ей помочь, как могли. Да, уже сделать было ничего нельзя, но мы хотя бы облегчали её боль, покупали ей лекарства. В последние дни мы сидели с ней вместе, она держала мою руку, я гладил её по голове, успокаивал. Потом у неё начался приступ, она обняла мою руку и довольно легко его перенесла. Потом заснула, и после этого ещё несколько дней, по рассказам её мамы, была спокойной и умиротворённой. А потом Светы не стало… Мне очень больно от того, что мы не  смогли  её спасти. Мы познакомились с ней, когда уже было слишком поздно. Сейчас я стараюсь помогать её маме, которая осталась совсем одна.

- Я слышала о том, что сейчас в Донбассе просто очень много людей, больных раком. Это правда?

- Да, к сожалению. Таких людей очень много.

- Почему, как думаешь?

- Я не медик, мне трудно судить. Но могу предположить, что это связано с нервами. Люди постоянно живут в состоянии стресса, особенно на линии фронта. Также, возможно, что-то нехорошее содержится в снарядах, которые тут рвутся. 

А вообще, я повторюсь, что в ДНР становится всё больше и больше нуждающихся людей. Война настолько сильно затянулась, что даже те люди, у которых был средний достаток, потратили все свои сбережения и стали бедными. Очень многие люди болеют из-за постоянного нервного перенапряжения, живя под обстрелами. Получают пять тысяч, например, вроде бы как-то приноровились жить таким образом, распределили траты. Но потом начинают болеть, уже какая-то часть денег уходит на лекарства, на всё остальное остается меньше. Соответственно, питание становится хуже. Состояние здоровья также. Болезнь переходит в хроническую стадию. Если раньше тратил на лекарства тысячу, например, то сейчас уже две. Соответственно, на питание ещё меньше остается и так далее. Такой вот замкнутый круг.

- Ты постоянно общаешься с большим количеством людей. Какие настроения сейчас царят в обществе?

- Оптимизма становится всё меньше и меньше. Война слишком затянулась. Люди не верят обещаниям никаких политиков. Они, естественно, не доверяют украинской власти, которая их бомбила и продолжает бомбить, но также они не доверяют и местной власти. Люди, живущие на линии фронта, говорят: «Нас обстреливают, а мы молчим, кому-то подыгрываем, значит, нас можно безнаказанно убивать?» Процент патриотически настроенных людей с каждым днём уменьшается. Люди жалуются на засилье бюрократов, бюрократия развилась и стала ещё намного хуже, чем была при Украине. Огромное недовольство медициной. Людей из Украины встречают чуть ли не с цветами на пороге больниц, а местных отправляют лечиться за свои деньги. Какие-то процедуры и лекарства бесплатные, конечно, имеются. Но многое приходится докупать за свой счёт. А какой у наших людей «счёт» с их зарплатами и пенсиями? Если болезнь затягивается, денег уходит очень много на её  лечение. А украинцев лечат полностью бесплатно. Люди очень сильно этим всем недовольны.

- Андрей, каждый день ты пропускаешь через себя океан людской боли, горя и несчастий. Как тебе удаётся всё это выдерживать и не ломаться?

- Очень сильно мне помогают жена и сын. Они очень сильно меня поддерживают. Много раз, особенно в начале войны, ездили со мной, попадали под обстрел, сами чуть не погибли, но людям помогали. Я очень много недосыпаю, просто очень много. Потому что, пропустив через себя все эти истории,  очень трудно, приходя домой,  спокойно заснуть, постоянно прокручиваешь их в голове. Очень часто сердце болит. Суставы болят, шея – это, так сказать, «дивиденды» от моей деятельности. Жена сорвала спину, получила заболевание, от того, что ящики тяжёлые таскала, помогая мне. Очень сильно меня также поддерживают друзья. 

Но знаешь, что меня вдохновляет? Вот сегодня мы побывали с тобой у слепой женщины. И я узнал, что её слепота не абсолютна, это можно поправить, можно излечить. Ей нужна дорогостоящая операция. Сама она никогда её не потянет. Но все вместе мы можем ей помочь. Для неё это очень важно, особенно здесь, под обстрелами. Мы можем вернуть ей зрение, мы можем подарить ей Свет. Это вдохновляет, заставляет забыть обо  всех своих проблемах и двигаться вперёд.