Жизнь на краю войны. Посёлки северо-запада Донецка-2

Вместе с донецким волонтёром Алексеем Березовским мы продолжаем навещать его подопечных. На улице Зоологической нас встречает Ирина Владимировна Золотых – красивая женщина, измученная страшной болезнью.

Ирина Владимировна

Ирина Владимировна на всю жизнь запомнила первый день войны в Донецке – 26 мая 2014 года. Тёплый, почти что летний, день. Сын на работе, невестка высаживает рассаду в огороде, рядом с ней играет и заливисто хохочет трёхлетний внук. Внезапно над посёлком пролетает огромный военный самолёт. Летит очень-очень низко, буквально срезая кроны деревьев. В воздухе стоит громкий страшный гул. Со стороны аэропорта слышны выстрелы из пулемётов. Потом, чуть позже, над посёлком начинает кружить вертолёт. Сын быстро возвращается с работы. Он идёт по улице, когда ещё ничего не понимающие люди, завидев в воздухе вертолёт, начинают махать ему руками. В ответ на приветствия с земли, пилот предельно снижает боевую машину, открывается дверь, и сидящий внутри боец украинской армии начинает стрелять по людям. Паника. Люди бросаются врассыпную, пытаются укрыться за деревьями и домами. В это время невестка Ирины Владимировны Наташа вместе с маленьким сыном находилась в летнем душе. Купалась после работы в огороде. Заслышав стрёкот вертолёта в воздухе и пулемётные очереди, полностью голая женщина схватила малыша и бросилась в подвал. Так и просидела там до вечера. Голая и рыдающая. Ирина Владимировна вспоминает, что внук с гордостью рассказывал ей о том, что «мама боялась и плакала, а я нет, потому что я мальчик!».

Свою жизнь в 2014-м Ирина Владимировна описывает так: «Из подвала – в подвал, из подвала – в подвал, и так каждый день! А я тогда ещё полная была, это сейчас почти в три раза похудела от болезни, а тогда было очень тяжело. Так надоело постоянно спускаться туда, что я сказала сыну: «Сыночек, буду просто сидеть дома, что будет – то будет». В огород выйти было практически невозможно, только начнёшь работать – обстрел. Бежишь домой с полным ртом земли!».

- Почему рот полный земли? – удивляюсь я.

- Потому что снаряды рвались в соседних огородах, было лето, земля мягкая была. Взрыв – и фонтан земли поднимается в воздух, разлетается вокруг. Мне часто земля в лицо летела, я бегу прятаться, дышу ртом, и полный рот земли получается. Женщину у нас на соседней улице убило. Тоже работала в огороде. Начался обстрел. Она, как и я, побежала прятаться. Не успела. Осколочное ранение, погибла на месте…

От постоянных взрывов в доме полностью выбило окна. Сын Ирины Владимировны вставил их сам. А ещё все окна закрыл с наружной стороны мешками с песком. Сейчас «баррикады» сняли, оставили только в окне детской спальни.

- Стреляют каждый вечер. Слава Богу, по посёлку пока не летит. Но мало ли. Война-то не окончена. Поэтому в детской оставили мешки, - поясняет женщина. – В августе, кажется, или в начале сентября, начался дождь очень сильный. И под дождь стали стрелять. Зарево стояло по всему небу. Так что конца войне пока не видно…

В 2015-м у невестки начались серьёзные проблемы со здоровьем, у внука тоже. Всё – на нервной почве. Сын принял решение уезжать. Дети, как называет сына с невесткой Ирина Владимировна, уехали в российский Челябинск. Ирина Владимировна осталась одна. Перенесенный стресс, постоянное нервное перенапряжение, тяжёлые мысли самым серьёзным образом отразились на здоровье женщины. Всё началось с камней в жёлчном пузыре. Ирина Владимировна перенесла целых три операции по их удалению. А потом обнаружилась куда как более страшная болезнь. Рак. Узнав о таком диагнозе мамы, сын с невесткой немедленно вернулись из России, и занялись спасением дорогого человека. Ирина Владимировна перенесла операцию по удалению опухоли. Облучение. Химиотерапию. Но пока болезнь не отступает. Женщина живёт на обезболивающих таблетках, говорит «выпью их – чувствую себя человеком, а нет – как тряпочка, у которой нет сил ни на что, и боль просто разрывает».

Несмотря на страшную болезнь, женщина старается держаться, и даже работать. Пенсия катастрофически малая, как и у большинства пожилых жителей Донбасса – 2600 рублей. Её хватает только на неделю самого скромного питания. А Ирине Владимировне нужны лекарства, нужно полноценное лечение. Сын работает в шахте, помогает матери. Но Ирина Владимировна и сама, пока есть хоть какие-то силы, старается работать – устроилась в рядом находящуюся школу сторожем. Школа разбита обстрелами, пока её не восстанавливают – фронт совсем рядом. Но сторож там всё равно нужен. Пусть небольшая, но всё же прибавка к мизерной пенсии.

…Ирина Владимировна сидит на лавочке у дома, печально смотрит в сторону Песок, где находится украинская армия, и спрашивает у кого-то невидимого: «Зачем они так с нами? Мы жили, никого не трогали. Накануне войны ремонт в доме сделали. Деревья сажали, помню, каждой веточке радовались новой. Малыш у нас очень любит в огороде возиться: посадит зёрнышко и ждёт, что из него вырастет! Нас всегда так это забавляло! А теперь…Мама моя живёт в Орловке, всего 10 километров отсюда. Взлётную полосу аэропорта, помню, обогнём, и у неё уже дома. Не более 15 минут дорога занимала на машине. А сейчас? Даже выехать к ней не могу, потому что село теперь под Украиной. Обстрелы, война, разруха, ненависть… За что они с нами так?».

Елена Фёдоровна

Жизнь Елены Фёдоровны была вполне неплохой: дружная семья, престижная работа, хороший дом. Но на её закате на женщину, одно за одним, посыпались несчастья. В 2009 умер любимый муж. Едва оправившись от горя, женщина получила новый страшный удар – от рук наёмных убийц погиб её сын, успешный адвокат. Дрожащей рукой она показывает мне его фотографию в юности, и говорит, что с этой невыносимой болью не свыклась до сих пор…

А в 2014-м началась война… Снаряды несколько раз попадали в дом Елены Фёдоровны. Она навсегда запомнила эти страшные даты: 24 июля и 11 октября 2014-го, 13 января 2015-го. Стены, окна, двери, хозпостройки во дворе – всё было разбито. Оставаться в разбитом доме было невозможно, а потому Елена Фёдоровна вынуждена была уехать. Как выяснилось, ненадолго. Пока её не было, в дом стали «наведываться» мародёры. Когда женщина вернулась, она застала страшную картину – в доме не было ничего. Украдено было всё, вплоть до кроватей, матрасов и кухонных кастрюль. Так Елена Фёдоровна осталась и без дома, и без всего нажитого за годы имущества…

В 80 лет Елене Фёдоровне пришлось учиться жить «с нуля». Она перебралась в находящийся во дворе флигель – он пострадал в меньшей степени, чем дом. Во флигеле две малюсенькие комнатушки, в одной кровать, стул и стол – это спальня, в другой кухня – старый тарахтящий холодильник «Донбасс», печка и ещё один стол.

- Кровать мне добрые люди дали, - говорит Елена Фёдоровна. – У меня раньше во флигеле стоял диван. Во время войны на наши посёлки было просто нашествие мышей. И мыши сгрызли диван. Полностью. Пришлось выкидывать остатки. Но люди помогли, отдали кровать, теперь мне есть на чём спать.

Печку женщина топит дровами. Говорит, что они очень плохо горят и почти не дают тепла, а уголь ей не положен.

- Почему не положен? - спрашиваю я.

- Не знаю, говорят «не положен!» и всё. А я говорю им: «Кому же тогда положен? Я живу на линии фронта, мне 81 год, дом разбит, живу во флигеле, совсем одна. Кому же вы тогда даёте его?!». Но вот вместо угля дали два куба дров. Хоть что-то, - вздыхает она.

Сама, на скудную пенсию, Елена Фёдоровна вставила, где могла, окна в доме и флигеле. Где не смогла – затянула тентами. Поставила двери. «Живу впроголодь, но пытаюсь хоть что-то отремонтировать» - говорит она.

Воды у женщины нет, приходится таскать её ведрами из колодца. Купаться негде. Елена Фёдоровна ездит к знакомым, чтобы изредка принять душ. Но говорит, что мало кому это нравится, поэтому лишний раз старается людей не беспокоить.

«Не дай Бог кому-то так жить, как я живу! – плачет она. – За что мне всё это?!»…

Татьяна

Татьяне 43 года. Вместе с мужем она воспитывает троих детей. Старший сын Андрюша серьёзно болен с рождения – у него тяжелейшая форма ДЦП, мальчик не разговаривает, не ходит, и даже не сидит. Нуждается в постоянном уходе и присмотре, поэтому Таня после его рождения была вынуждена оставить работу и сосредоточить всё своё внимание на сыне. Когда Андрей подрос, она решилась родить ещё двоих детей. Они, к радости родителей, родились полностью здоровыми. Муж Татьяны строитель по специальности, в свободное от основной работы время помогает местной церкви. Во время обстрелов храм очень сильно пострадал, постепенно его отстраивают, но до полного восстановления ещё далеко. Мужчина делает всё, что в его силах, чтобы приблизить этот момент.

Каждый год Таня возит сына на лечение в Одессу и Трускавец. С этого года лечение подорожало, поэтому поездка пока задерживается. Для реабилитации Андрюши нужны 10 тысяч гривен (чуть более 20 тысяч рублей), и это – только курс лечения, проезд, питание и проживание оплачиваются отдельно. Вместе с мужем Таня делает всё, от неё зависящее, чтобы собрать нужную сумму.

В дом к этой семье снаряды не попадали. «Мы постоянно молим Бога, чтобы этого не случилось, - говорит Таня. – Он нас слышит, поэтому дом почти цел». Почти – потому что множество снарядов разорвалось вокруг дома, в том числе, в огороде. Крышу посекло осколками, кое-где вылетели окна. Но глава семейства всё чинит сам, за помощью к властям семья не обращалась.

Я спрашиваю Таню, как дети переносят обстрелы. «Малыши очень боятся, - говорит она. – Сразу бегут прятаться в подвал. А Андрюша смотрит за нашей реакцией: если мы с папой начинаем нервничать, он тоже нервничает очень сильно. Если мы спокойны, то и он спокоен. Поэтому мы приучили себя не проявлять сильных эмоций во время обстрелов, чтобы не травмировать его лишний раз».

Я спрашиваю у Татьяны, как к ней относятся на Украине, знают ли, что она из Донбасса и живёт в обстреливаемом посёлке. Таня говорит, что неприязни по отношению к себе не заметила. «Не знаю, как относятся к другим людям, я могу говорить только за себя. Я не встречала тех, кто бы относился к нам с Андрюшей плохо. На блокпостах украинских солдаты к нам вежливы, помогают с инвалидной коляской, пропускают без очереди. И тоже самое на наших блокпостах, в Республике: ребята также очень вежливы, всегда помогают нам. У меня ни к кому нет никаких претензий. Но, может быть, это потому, что я сама отношусь ко всем с добром? Бог посылает мне порядочных, добрых, отзывчивых людей на пути. И я стараюсь платить им тем же, нести добро».

…Война прошлась катком по судьбам жителей северо-запада Донецка. Лишила их жилья, здоровья, родных и близких. Но, вопреки всему, в их душах нет зла и ненависти. Превозмогая боль, переступая через все тяготы жизни, они несут добро и свет. Верят и надеются. Любят. Вопреки всему.