«Я выносил ребят с огнестрельными ранениями из эпицентра столкновений». 6 лет Одесской Хатыни. Интервью с Евгением Подмазко
Одессит Евгений Подмазко, которого украинские СМИ окрестили «коммунистом-террористом», смог выйти на свободу лишь в конце 2019 года в результате массового обмена пленными между Украиной и народными республиками Донбасса. Долгие годы он с товарищами провёл в тюрьме, постоянно переживая увиденный 2 мая 2014 года ужас, о котором напоминали незажившие с того дня полученные травмы. Сейчас он находится в Донецке и сегодня, в памятную дату трагедии, рассказал «Антифашисту» свою историю.
— Что предшествовало трагическим событиям 2 мая 2014 года?
— Мы — участники Куликова поля, который был и остаётся очагом сопротивления навязываемому «властью» маразму, буквально накануне 2 мая узнали, что наш палаточный лагерь собираются сносить. Это было объявлено нашим руководством, но мы пока не знали, когда именно и кто именно будет это осуществлять. Поэтому стали собираться чаще с целью противостоять этому. Конечно же, мирно и без какого-либо оружия, ведь по наивности думали, что, возможно, потолкаемся или подерёмся, но дальнейшего исхода никто не мог предположить. Как такое возможно, чтобы свой народ настолько жестоко убивал своих же?
2 мая, по традиции, большинство наших уехали на природу, отмечать майские. По стечению обстоятельств был анонсирован футбольный матч «Черноморец—Металлист», на который приехали болельщики, ультрас. Между тем за пару недель до 2 мая под Одессу начали массово свозить, участвующих в киевском Майдане радикалов, которые расселяли по санаториям и турбазам.
— Евгений, насколько я знаю, вы были на Греческой во время боя с радикалами. Что именно там происходило?
— 2 мая я пришёл утром на Куликово поле, а после обеда, когда начали раздаваться тревожные звонки, узнал, что на улице Греческой идёт бой. Я не ходил на наш марш, оставаясь в палаточном городке на всякий случай. После звонков было принято решение выдвинуться на помощь тем, кто застрял на Греческой. Нас, тех, кто собрались силами, было всего около двух десятков, включая молодёжь и 60-летних мужчин. В самом лагере присутствовали также и некоторые из руководителей Куликова поля, которые выдали нам оранжевые строительные каски, оказавшиеся очень даже кстати.
На Греческую мы выдвинулись во главе с Олегом Музыкой (глава Приморской парторганизации партии «РОДИНА» — прим. ред.), а когда дошли, оказалось, что там творится настоящий ад. В нас полетели камни из разбираемой мостовой. Её, к слову, разбирали в основном девушки, если их можно так назвать, те, которые впоследствии готовили для метания коктейли Молотова в Дом профсоюзов. Прослеживаете подготовку и слаженность, уже обкатанную в ходе госпереворота на Майдане?! Это была абсолютно подготовленная толпа, где все выполняли свои роли: сильные — бросали камни, слабые, не мешаясь под ногами, готовили и передавали по цепочкам оружие.
«Болельщики» были экипированы бронежилетами, касками и оружием. В нас летели камни, использовались мусорные баки в виде таранов, нациками также был осуществлён захват пожарной машины и использование её в качестве тарана для прорыва через толпу. Милицию и нас поджигали коктейлями Молотова, которые пытались тушить огнетушителями. Кроме того, на крышах посажены снайперы, которые обстреливали наиболее активных и «опасных» с нашей стороны. Я лично с помощью товарищей выносил ребят с огнестрельными ранениями в живот из эпицентра драки. Уже тогда я чётко понимал сценарий, ведь всё, что происходило, с точностью копировало действия нациков в Киеве. В общем, это был эдакий одесский мини-Майдан: камни, коктейли Молотова, снайпера, цепи, биты и т.д.
— Как вы смогли выбраться оттуда?
— В один «прекрасный» момент меня очень сильно ранили, поэтому наши дотащили меня до импровизированного медпункта и машин «скорой помощи», а потом с остальными тяжёлыми отправили в 11 больницу. Между тем, бой на Греческой всё ещё продолжался.
В больнице, едва получив первую помощь, я подхватился и отправился на Куликово поле, понимая, что после разгрома наших сил на Греческой, свидомые пойдут к палаточному городку — символу сопротивления Одессы, а там нет никого, кто мог бы защитить женщин и пожилых людей или хотя бы предупредить о действиях разъярённой толпы майдаунов.
— Вы успели до начала пожара?
— Увы, нет. С трудом передвигаясь, благо я живу неподалёку от 11 больницы, я отправился к подъезду, где припарковал свою машину. Сначала поехал на Греческую, но там всё уже было кончено. Потом на Куликово поле. Первое, что бросилось в глаза, это беснующиеся ублюдки с расширенными зрачками и неадекватным, чертовским животным, поведением, выкрикивающие ненавистное «Слава Украине! Смерть врагам!». Потом уже увидел горящие двери Дома профсоюзов. Услышал неистово долгий крик женщины из окна на третьем этаже. Увидел жирную сволочь, которая звонила по телефону, думаю, что Андрею Парубию (Николай Волков, более известный как сотник Микола, погибший в феврале 2015 года. Доказано, что он применял оружие во время пожара в Доме профсоюзов, а также разговаривал под прицелами видеокамер с «начальством», считается, что это был Парубий, дававший добро на стрельбу — прим. ред.), а после стреляла по окнам здания из пистолета. Оглянулся, а там опять эти девушки, со знанием дела разливающие коктейли Молотова по бутылкам.
Пытаясь помочь оказавшимся в ловушке соратникам, я попытался зайти в здание с чёрного хода. Решил взобраться по стене, чтобы разбить окно и вытащить из огня хоть кого-то. Долез, разбил, но от удара сзади упал и потерял сознание. Очнулся уже, когда стемнело, в кустах. Кое-как смог отползти от здания и добраться до машины, хорошо, что помогли прохожие. Несколько следующих дней провёл дома, не в силах передвигаться.
Мы все наивно полагали, что с той стороны тоже люди, нас ничему не научил ни Майдан, ни стычки с нациками в других городах сопротивления, ни даже уже идущая в Донбассе война. Мы были уверены, что они не посмеют открыто нас убивать среди белого дня в одном из самых больших городов Украины. Но нет, всё было решено заранее, и приехали они с целью не подавить сопротивление, а уничтожить его, зарубить на корню, запугать так, чтобы головы поднять не могли. А что для это лучше подойдёт, нежели смерть десятков людей?
— Не считаете ли вы, что руководство одесского Антимайдана предало идею и людей, отправив десятки людей на смерть в Дом профсоюзов? Бытует мнение, что подобные действия руководства являются следствием договорённостей с властями, хотя такого трагического исхода никто не ожидал.
— Я не исключаю договорняка и даже почти уверен — он был. За день до событий, 1 мая, с поля была убрана «Одесская дружина», говорили, что об этом позаботился мэр города Геннадий Труханов. Крепкие пацаны, которые реально могли бы участвовать в драках, просто собрались и ушли.
Также учитывайте, как долго и упорно звонили в пожарную часть, которая находится в 300 метрах от площади, и которая также упорно не ехала на массовые вызовы. Как долго не было милиции, а когда она пришла в количестве 10 человек, то всё, что смогла сделать — это создать коридор для того, чтобы запихнуть в автозаки выпавших из окон людей.
— Позже, как известно, вас посадили за «теракты», думали ли вы, что попадёте на обмен?
— Попав в тюрьму и узнав, что планируются обмены между республиками и Украиной, я был уверен, что попаду в списки и в скором времени буду освобождён. Но вот как в итоге получилось: 5 лет тюрьмы и бессмысленно-циничных судов, где лишь продлевалась мера пресечения. И только в конце 2019 года я всё же смог выйти на свободу.
— Чем вы сейчас занимаетесь и что планируете делать дальше?
— На данный момент я занимаюсь самореабилитацией и реабилитацией с помощью врачей. Готовлюсь к операции после травм, полученных 2-го мая, которые только усугубились в тюрьме.
В дальнейшем хочу, как бы пафосно ни звучало, приносить пользу обществу единомышленников, которые пытаются построить социализм, где в почёте справедливость и равенство.
— В Донецке одесситы проявили инициативу установить памятник жертвам 2 мая, как вы к этому относитесь?
— Мемориал однозначно нужен. Очень надеюсь, что придёт время, когда в Одессе будет тоже такая возможность. Буду стараться всеми возможными способами содействовать этому начинанию.
