То, что называют «сталинскими репрессиями», было борьбой с коррупцией. Интервью с Александром Семченко. Часть 2
Во второй части большого интервью «Антифашисту» Александр Семченко рассказал об основных идеях партии «Держава», решении аграрного и жилищного вопроса, перспективе левой идеи на Украине и роли генералиссимуса Иосифа Сталина в борьбе с коррупцией.
Окончание. Начало здесь.
— Вместе с соратниками вы создали партию «Держава» — апеллируете к СССР, говорите о Ленине и Сталине, логотипом партии стал советский значок ГОСТа. Кто ваш избиратель? И на что вы рассчитываете в нынешних условиях?
— Я выскажу своё собственное мнение. Мнение партии изложено в программе — кто мы такие, за что боремся, чего хотим. По сути, мы хотим построения социального государства, ориентированного на интересы гражданина. Медицина — это не для того, чтобы заработать денег, а чтобы вылечить человека. Образование — не для зарабатывания денег, а для того, чтобы обучить человека, дать ему нужные знания. Строительство жилья — не для того, чтобы бизнес развивался, а для того, чтобы люди жили. Интерес бизнеса — потратить меньше, а заработать больше, а как капиталист может увеличить свой доход? Только уменьшением издержек, в том числе, на рабочую силу, и повышением стоимости конечного продукта, параллельно снижая качество этого продукта.
Ничего нового мы не предлагаем. Зачем придумывать что-то новое, если есть готовый исторический рецепт, причём рецепт, который может заработать и сейчас. Можно провести реиндустриализацию Украины, по крайней мере, ориентированную на то, чтобы заполнить собственный рынок. Ведь даже потребительские товары, по большей части, на Украине импортные. Порошенко обещал сделать из Украины аграрную сверхдержаву, но даже продукты питания мы импортируем — сало, теперь вот свежие огурцы. По салу — на Украине сейчас насчитывается 2,5 миллиона голов свиней, это то, что даёт Держстат. В конце 80-х, а это не самые лучшие годы, было 20 миллионов. Мы даже внутренний рынок отдали иностранцам. Для заполнения внутреннего рынка можно развить сеть государственных предприятий. Речь не идёт о том, чтобы национализировать торговые сети, но, используя админресурс, можно поставить перед ними условие — брать на реализацию товары отечественного производителя. Ни для кого не секрет, что, для того, чтобы зайти в крупную торговую сеть, производители платят взятки. А мы эти взятки заменяем административным ресурсом — и либо они выполняют наше условие, либо вплоть до национализации. Был французский «Ашан», стал украинским государственным предприятием — даже название можно не менять.
По жилью. У нас очень много афер со строительством жилья. Когда обнародовали переписку Микитася из «Укрбуда», там какие-то просто невероятные деньги. Откуда эти деньги? А это превышение стоимости рыночной над реальной стоимостью этого жилья. Условно говоря, метр стоит доллар, его продают по пять долларов. Если эту отрасль забрать под государство, и строить жильё исключительно для того, чтобы людей снабдить квартирами, то, во-первых, можно увеличить объёмы строительства, значительно удешевить это строительство при повышении качества. И выделение людям бесплатного жилья — это благая цель, которую многие поддержат.
Другое дело, что люди не верят в то, что это возможно. Они не понимают, что это выгодно государству. Когда ты строишь дом, ты создаёшь рабочие места для строителей, для производителей кирпича, цемента, металла, машин и оборудования, которые используются для строительства дома. Зеленский сейчас проводит «Большое строительство», вкладывая туда миллиарды, сотни миллиардов, но при этом эти деньги осваиваются иностранными компаниями. Что-то из этих денег остаётся на Украине, но битум белорусский, машины на строительстве работают европейские и американские, рабочие из Китая и Турции. Как это помогает развитию экономики Украины, я вообще не понимаю. Говорят, что наши строят менее качественно. Ну, пусть строят менее качественно, но ведь это рабочие места для народа, это заработок народа, который идёт в украинские магазины и тратит деньги на украинские товары.
Сталин с чего начинал первую пятилетку? С того, чтобы российский рынок стал именно российским рынком, он обеспечивал возможность продавать советские товары на советском рынке в первую очередь. Потому что тогда тоже была непростая ситуация, вышли из тяжелейшей войны, сначала мировой, которая подорвала экономику и послужила одной из причин февральской революции, к которой большевики отношения не имели, потом четыре года гражданской войны, в общей сложности восемь лет войны, и всё это нужно было восстанавливать. Восстановили, кстати, к 1928 году. Потом просто гигантские темпы развития, и по объёму промышленной продукции СССР 1940 года превосходил Российскую империю образца 1913 года в десять раз. Поэтому есть наработки, которые на практике показали, что это работает.
Опять-таки, есть много мифов о той модели, о которой я говорю, о том же Сталине. Например, многие заявляют о неприятии в этой модели частной собственности. Но это ложь, потому что на момент смерти Сталина в СССР насчитывалось примерно 150 тысяч артелей. Это коллективные, по сути, частные предприятия. Были определённые ограничения, на этих предприятиях могли работать только их учредители, выражаясь современным языком. Наёмных работников могло быть до 20%. Эти предприятия — производственные, научные — давали 20% объёма промышленной продукции в СССР. Не то, что сейчас: ВВП — совершенно непонятный показатель, куда входит всё, а на Украине доходит до того, что туда засчитываются деньги, которые заробитчане присылают. По сути, артели — это частный сектор, причём в некоторых отраслях была просто монополия, например, производство детских игрушек, мебели. Хрущёв это всё потом перечеркнул, отобрав у людей то, что они создавали своим трудом.
Современные частные предприниматели — это, по сути, те же наёмные работники, но на аутсорсинге у крупных корпораций, с которыми они взаимодействуют. При этом корпорация несёт меньше ответственности, но эксплуатация там сумасшедшая.
Поэтому мы за возвращение той системы, которая была разрушена. Разрушена не потому, что она неустойчива, а потому, что её целенаправленно уничтожали. Даже самая крепкая стена рухнет, если по ней постоянно целенаправленно долбить.
— Если я правильно поняла, Сталин является одной из ролевых моделей для вашего политического проекта. Как вы относитесь к иной его ипостаси — репрессиям и террору по отношению к собственному населению?
— Информация о сталинских репрессиях слишком демонизирована и извращена, а цифры часто завышены, хотя Земсков — был такой историк, исследователь, который изучал архивы, банда Яковлева-Горбачёва допустила его к советским архивам. Земсков вычислил цифру: менее 800 тысяч людей были приговорены к высшей мере социальной защиты во время правления Сталина. Обращаю ваше внимание, что в то время было два вида высшей меры: лишение советского гражданства с высылкой из страны и расстрел. Кстати, далеко не всех, приговорённых к расстрелу, реально расстреливали. Например, авиаконструктор Туполев. И таких примеров масса.
Ещё один важный нюанс. Понятие «правление Сталина» — тоже очень условное понятие, что в него вкладывать, точно определить просто невозможно. С 1922 по 1941 год Сталин вообще не занимал никаких государственных должностей, а с 1934 года он даже не был генеральным секретарём, потому что такая должность была упразднена в структуре ВКП(б). Он просто был одним из секретарей ЦК, но очень авторитетным, его слово много значило, это был просто моральный авторитет.
Но вернёмся к репрессиям. Неправильно всё вешать на Сталина. Что-то — это обыкновенная работа правоохранительных органов по борьбе с преступностью. Что-то — это следствие антисоветских заговоров. Глупо отрицать, что против советской власти, которая не устраивала слишком многих на этой планете, не строились заговоры. Даже на современной Украине многие сидят по обвинению в покушении на конституционный строй. Что уж говорить об СССР 20—50-х годов. Самый кровавый — это заговор Ежова. В рамках этого заговора был устроен террор 37—38 годов с уничтожением более 600 тысяч человек. Кстати, вы слышали что-нибудь о бериевской реабилитации 1938—41 годов? Самая массовая, надо сказать, волна реабилитации. И самая обоснованная, так как тогда реально пересматривались дела и выносились юридически обоснованные решения. Какую цель преследовал Ежов? Массовым террором возбудить неприятие советской власти. Если бы у него получилось, то 1991 год наступил бы уже тогда. И это в канун 1941. Представляете масштаб последствий?
Но вернёмся к борьбе с преступностью. У нас сейчас делают вид, что в СССР тех лет вообще не было преступности. А ведь это не так. Многие преступления тех лет до сих пор являются преступлениями и в нашей стране, и в России. 58-я статья УК РСФСР 1926 года — контрреволюционные преступления — она подразделяется на массу подстатей, и если посмотреть на диспозицию этих статей, то речь идёт о преступлениях против государства, о коррупционных деяниях, о работе на иностранную разведку, о действиях или бездействиях, приведших к аварии на производстве. Это и сейчас у нас преступления, и за эти проступки людей приговаривали. Недавно довелось почитать газету «Гудок», это газета советских железнодорожников с огромными тиражами. Я прочитал штук тридцать номеров за 1928 год. Ещё не было массовых репрессий, но там много писалось о саботаже, вредительстве, коррупции, кумовстве, что могло бы привести к тем последствиям, к которым привело у нас. У Зеленского было одно из обещаний на выборах — весна придёт, сажать будем. В итоге никого не посадили. А в 30-е годы посадили.
Есть масса резонансных дел, в том числе, то же «ленинградское дело», которое имеет экономическую подоплёку (правда, это уже конец 40-х). Среди прочего там было предъявлено обвинение, и, насколько я знаю, оно было доказано, о порче продуктов на общую стоимость четыре миллиарда рублей (в современных ценах, по моей оценке, это не менее 20 миллиардов долларов), это 46—47—48 годы, это были голодные годы, и эти товарищи привели то ли своей деятельностью, то ли бездеятельностью к такому вопиющему результату. То, что называется сталинскими репрессиями, на самом деле, это борьба с коррупцией. А если взять вторую половину 40-х — начало 50-х годов — «дело врачей», то же «ленинградское дело», борьба с космополитизмом, то там даже массовости не было. До 1947 года вообще смертной казни не было, её вернули для «ленинградцев», и количество смертных приговоров — одна или две тысячи на весь Союз.
Читал материалы по «шахтинскому делу», очень резонансное дело, которое названо одним из первых фальсифицированных процессов, которые говорят о сталинских репрессиях. Так вот, в протоколах допросов подсудимых я видел то, что происходило у нас в 90-х, когда предприятия искусственным образом вгоняли в убытки для того, чтобы потом за минимальную цену их приватизировать. Ну, тут немножко другая подоплёка была, тут надеялись на то, что бывшие хозяева вернутся, на это ориентировались, и работали в пользу бывших хозяев, в том числе подтверждено, что работали не на безоплатной основе, а вот от этих бывших хозяев из-за рубежа даже получали деньги.
Ещё раз проговорю — репрессии демонизированы, масштаб их раздут, по большей части это были не репрессии, а законная деятельность правоохранительных органов по предотвращению преступлений или наказанию за совершённые преступления, в том числе коррупционного характера.
— Ваши родственники пострадали во время террора? Если да, то к какой категории репрессированных вы их относите: коррупционеров, осознанных вредителей или жертв заговора Ежова?
— Удивительная штука. У меня два деда и бабушка — они с Украины. Дед и бабушка — это Николаевская область, дед — Кировоградская область, одна бабушка приехала в Донецк из Смоленска, когда 14 лет ей было. Так вот удивительная штука, что в их семьях никто не умер от голодомора — представляете, какая это вещь? И удивительная штука, что из моих крестьянских предков, а у меня крестьяне все, никто не пострадал от политических репрессий — вот такая вот странность.
А потом знаете, как-то довелось мне спорить с одним человеком, чей предок был репрессирован по политическим мотивам. Этот человек показал мне справку о реабилитации, где были указаны статьи, по которым его привлекли к уголовной ответственности. И статьи очень замечательные — контрабанда и пособничество в переправке людей через границу как промысел — это был такой способ заработка, и была такая статья в Уголовном кодексе. Так я вам так скажу — это и сейчас, в современной России и Украине, является преступлением.
— Вашей семье повезло... Кто ваш потенциальный избиратель?
— Не думаю, что тут дело в везении. Скорее, моя самая обычная семья подтверждает, что информация о так называемых политических репрессиях слишком извращена и демонизирована. Не было той массовости. Если бы была, то она была бы использования тем же Геббельсом для антисоветской пропаганды во время войны. Но Геббельс не использовал в своих интересах ни Голодомор, ни репрессии. Почему? Наверное, потому что врать очевидцам тех событий было бессмысленно.
Относительно нашей социальной базы и наших сторонников. Наш сторонник — это абсолютно каждый украинец, потому что наша программа — это достойная жизнь каждому. Не представляю себе человека, который был бы против достойной оплаты для себя, бесплатного жилья для своей семьи и качественного образования для своих детей. Каждый может стать кем угодно, каждый честный труд — в почёте, достоинство — не пустой звук, ну и, конечно же, тюрьмы для воров. Кто против этого? Другое дело, что у нас налицо явный дефицит коммуникационных инструментов.
Как убедить людей в том, что мы те, за кого себя выдаём, и что тот путь, который мы предлагаем — не простая декларация, а реальная программа, по которой мы намерены работать? Нужно иметь очень серьёзный медиа-ресурс. К сожалению, многие люди поддаются внушению. И противостоять этому очень непросто. У нас с медиа-ресурсом плохо, единственный доступный нам ресурс — это наши аккаунты в соцсетях. Самое ужасное в том, что и они нам не принадлежат. Мы работаем на платформах YouTube, Facebook, и в любое время нас оттуда могут «выпилить». Но других инструментов у нас, к сожалению, нет.
И, конечно, мне кажется, что это очень долгий путь. В этом я как раз отличаюсь от моих соратников. Они считают, что всё произойдёт очень быстро. Я же напоминаю, что тот же Ленин шёл к власти 20 лет.
— Объединение с другими партиями левого толка вы не рассматриваете?
— Объединяться нужно вокруг идеи — чёткой, понятной идеи. А если объединяться вокруг того, чтобы просто власть захватить — ну мы захватим власть, а дальше просто станем собачиться на предмет того, что делать дальше. И в итоге знаете, что победит? Распил, которым все займутся рано или поздно. Поэтому нужно объединяться идейно. А с кем объединяться идейно на Украине, я пока не вижу. У каждого человека, кроме того, есть история, и о будущем человека можно судить по его прошлому. Если человек в прошлом был продажной шкурой, какие у вас основания полагать, что в будущем он будет честным, принципиальным и будет держать своё слово? Как-то я спросил у Петра Николаевича Симоненко, зачем он голосовал за постановление о самоустранении Януковича от 22 февраля 14 года? Он говорит: «Ты понимаешь, Верховная Рада оставалась единственным легитимным органом, мы не могли допустить анархии в стране». Я говорю: «И каков результат? И крови сколько, и анархия присутствует!».
Вот и скажите, как с такими объединяться? Дело даже не в политической ошибке. Ошибки может допустить каждый. Но не признать её, когда негативные последствия стали очевидными, — я этого не понимаю. Ещё раз повторю: для меня объединяющим ядром служит идея. Если есть принципиальные идейные расхождения, то крепкий политический союз невозможен, в таком случае — только кратковременное тактическое объединение, имеющее очень ограниченные задачи, например, смещение Зеленского (естественно, в рамках законодательства).
Лично у меня нет никаких амбиций. У меня только одна амбиция — жить в нормальной стране, в которой у меня, моих детей и моих внуков есть будущее. Я не вижу других методов, как этого добиться, поэтому приходится суетиться и активничать. Я бы с большой радостью всем этим не занимался.
