Пустое место: что останется от системы образования Украины?
Восседающее на Печерских холмах правительство социальных дарвинистов продолжает ударными темпами проводить реформы, давно прозванные «деформами».
Когда киевские власти в очередной раз заявляют о реформах, следует понимать, что подразумевается сокращение социального пакета, т.е. перекладывание всех возможных расходов на население, вынужденное выживать в условиях социального ада.
Под каток «деформ» попали и образование, и наука. С последней и вовсе все понятно – на ней можно ставить жирный «крест». Это именно тот случай, когда Порошенко сказал правду – Украина перестала финансировать «никому не нужные научные программы», урезав затраты на выполнение научных и научно-технических работ до мизерных 0,6% от ВВП. В принципе, украинская наука – это остатки советской, а значит она должна быть декоммунизирована в ноль.
Не лучшим образом обстоят дела и с образовательной сферой. По данным Госкомстата, в учебном году 2016/2017 количество образовательных учреждений по сравнению с предыдущим «сезоном» сократилось на 400 единиц – с 17,3 тыс до 16,9 тыс. На 6 тысяч сократилось и количество учителей – с 444 тыс до 438 тыс. Особенно болезненно процессы «оптимизации» (в переводе с бюрократического языка – закрытие) происходят в сельской местности, где в связи с порошенковской «децентрализацией» школы закрывают, оставляя лишь «опорные» в рамках объединенных территориальных общин. Не за горами тот час, когда будет реализовано предложение экс-министра образования Квита, выходца из экстремистской группировки «Тризуб им. Степана Бандеры» о том, что в сельской местности следует оставить лишь начальные классы.
Происходит дальнейшая примитивизация школьной программы. В принципе, начался этот процесс на постсоветском пространстве сразу после распада Союза, когда началась «гуманизация» образования, сопровождающаяся сокращением преподавания точных, естественных наук, введением системы тестов. Однако только на Украине Нового порядка профильное министерство предлагает радикально сократить изучение таких предметов, как география, физика, химия, биология, объединив их в интегральный предмет «Человек и природа» с общим объемом преподавания всего лишь три часа в неделю. Ответ на вопрос, каков будет результат сих преобразований, очевиден – дальнейшая дебилизация подрастающего поколения, которое не будет способно понимать простейшие причинно-следственные связи. В принципе, данный тезис относится не только к молодежи – сейчас на Украине масса людей, получивших качественное советское образование, не может понять очевидную связь между сносом памятников Ленину и стремительной деинфраструктуризацией страны, сопряженной с драконовским поднятием коммунальных тарифов.
Коснулись изменения программ по истории Украины. Упор же, как нетрудно догадаться, сделан на «москальской оккупации» – в программах для старшеклассников предусмотрены разделы «Установка и утверждение советского тоталитарного режима (1921-1939 гг.)», «Война советской России с Украинской народной республикой», «Советская оккупация Украины». В общем, вывод напрашивается сам собой – образование подменяется идеологическим воспитанием антироссийского и русофобского характера, срок которого растянется на 12 лет (в старшие классы будут ходить с детскими колясками). К тому же, школа постепенно становится лишь дополнением к многочисленным «патриотическим» лагерям под эгидой «Азова» и прочих экстремистских организаций, где из детей готовят будущих боевиков парамилитарных формирований. Все это в очередной раз говорит о том, что послемайданная Украина превращается в архаично-ксенофобский хутор, что открыто признают не утратившие совесть киевские политологи.
Укладываются вышеуказанные «реформы» образовательной сферы и в логику политэкономической модели, выбранную киевским режимом. Ведь в условиях обрушения украинской экономики к состоянию даже не третьего, а четвертого мира, для трудоспособного населения будет лишь четыре варианта – становиться гастарбайтером, переквалифицироваться в майданарбайтеры, осваивать сельскохозяйственные вилы, лопаты и грабли (все-таки эксперимент по построению «аграрной сверхдержавы» должен быть доведен до конца), либо отправляться в т.н. «АТО». Последняя же может расшириться до всеукраинского масштаба в формате криминальной войны между феодализирующимися бантустанами.
Ни малейшего оптимизма не внушает и ситуация с высшим образованием. С 2017 года киевский режим урезал стипендии студентам бюджетной формы обучения, оставив их лишь для тридцати – максимум пятидесяти процентов бюджетников. Планируется, что данный показатель «реформируют» через нескольких лет до 10-15%. Это станет еще одним аргументом, почему украинские абитуриенты все чаще выбирают страны Европы для получения высшего образования. На сегодняшний день более 60 тысяч выходцев из Украины обучаются в зарубежных ВУЗах, треть из которых выбрали польские университеты. Притом тенденция усугубилась сразу после «майдана», выступавшего «за все хорошее и против всего плохого»: если в 2013 в польские ВУЗы поступили 5 тысяч украинцев, то в 2014 – уже 10 тысяч. Таким образом, Украина стремительно теряет социальный капитал – теоретически промышленность можно восстановить, а инвестиции привлечь, но кто будет способен создавать мало-мальски технологический продукт, востребованный на внешних рынках?
Что касается качества украинского высшего образования, то за период правления «команды европейских профессионалов» продолжилась его деградация. Несмотря на то, что 6 украинских университетов попали в рейтинг лучших ВУЗов мира «QS World University Rankings» за 2015/2016, признанный лучшим университетом Украины, ХНУ им. В.Н. Каразина, занял лишь 382-ое место.
В общем, жить становится лучше, жить становится веселее. Пройдет не так много времени и нынешний правящий класс, получавший образование преимущественно в «школе жизни» на винницких базарах, не оставит подрастающему поколению иных вариантов получения образования, кроме как воспроизведение собственного, винницкого, опыта.
