Наша политическая элита — это чистые хамы. Откровения Александра Дугина
Российский философ Александр Дугин персона многогранная. Профессор МГУ, лидер Международного Евразийского движения, убеждённый сторонник интеграции постсоветского пространства внезапно резко высказался об уровне российской элиты агентству «Ваши новости».
— Александр Гельевич, почему в условиях культурной катастрофы не видно никаких зачатков ригоризма? Вы ведь вхожи в самые высокие кабинеты. Есть у нас ригористы?
— Слово «ригоризм» мне не очень нравится. Ригоризм — это просто строгость, rigor — это строгость. Давайте какой-то другой. Я думаю, что можно говорить так: носители преемственности культуры. Вот в этом как раз и проблема, на мой взгляд. Потому что в культурологической логике русской истории мы живём в эпоху, когда должен был бы начаться Бронзовый век. У нас был Золотой век, почти непрерывно и незаметно перешедший в Серебряный. Но Серебряный век уже был осмыслением Золотого.
Золотой век — Пушкин, Гоголь, Лермонтов — они творили. А люди Серебряного века на осмыслении их творчества создавали свои развитые, может быть даже более нюансные, более отделанные, более детализированные надстройки. Подчас грандиозные, подчас скромные, но в любом случае был тезис и было осмысление. Тезис — Золотой век, осмысление — Серебряный.
Советское недоразумение было идеологически несопоставимо с полноценной культурной традицией, это было некой девиацией.
Там что-то было занятное, потому что те же самые люди Серебряного века создавали, по крайней мере, начало советской культуры или вдохновляли отдельных мастеров. Но постепенно эта советская девиация привела к тому, что связи с Серебряным веком были порушены. И на самом деле, если вычесть это советское недоразумение, на часах русской истории у нас сегодня Бронзовый век. Но, тем не менее, его нет. Если мы говорим о таком фундаментализме культурном в России, то этот фундаментализм должен строиться на парадигме Бронзового века. Эту парадигму теоретически можно себе представить.
Это парадигма осмысления века Золотого, осмысления того, как этот Золотой век осмыслялся в Серебряном, осмысление Серебряного века, когда нам внятна любая строчка Сологуба, Мережковского, Мандельштама, Вячеслава Иванова, их трактаты и построения. Если нам полностью понятна и прозрачна русская религиозная философия. Если мы освоили в полном смысле слова Серебряный век и трансформировали себя через Серебряный век, тогда начинаются предпосылки для этого Бронзового века, рефлексия на него, с необходимостью, с освоением Золотого века.
Если мы сделаем шаг в сторону, то увидим, что советская девиация от этого направления подточила основы ещё каких-то более глубоких этажей. Например, закончилось классическое образование, греко-латинское, которое было базой до 1917 года.
Вплоть до 1917 года существовало классическое образование со своими канонами, которые казались многим непринципиальными и устаревшими, но они продолжались. И когда их не стало в советский период, оказалось, что пришли хамы. И эти люди, даже такие иногда талантливые пролетарские люди — всё равно это было хамьё. Советский человек — это действительно хам, если он не надломленный аристократ, который в силу любви к России или в силу каких-то более низменных принципов оказался на службе у большевиков.
Исторически обусловленное хамство строилось на отсутствии культурного базиса.
Греко-славянская культура, христианская культура, религиозная культура — казались само собою разумеющимися. Гиппиус или Брюсов это воспринимали как данное. Но на сто лет нас от этого отлучили. И поэтому мы имеем дело с культурными уродами. Любой современный россиянин — это культурный урод практически наверняка. Поэтому чтобы восстановить эту преемственность, надо восстановить все этажи, которые — благодаря этой советской, а потом либеральной девиации — были просто затоплены. Вы говорите про кабинеты. Что я могу сказать? В этих кабинетах сидят просто девианты, культурные девианты.
Даже если они не слушают шансон или блатняк, если не разговаривают матом, то всё равно, увы, наша политическая элита — это чистые хамы. Хамы, которые совершенно отлучены и отделены от любого из этих культурных пластов. Кое-кто из них ещё сохраняет связи с советским культурным наследием. Могут ахать и охать по поводу Джигарханяна или Жванецкого. Вот это для них культура. Они не понимают, что это культура как бы подзаборной урлы. Они их цитируют, это для них мудрость. А если говорить о Сократе или Солоне, то это для них совершенно пустые абстракции. Потому что они жизнь строят по Лепсу и Жванецкому. Это про кабинеты. Когда к ним кто-то приходит и говорит про культуру, они говорят: «Сколько будет стоить? Какова общая мысль? Совпадает ли это с каким-то афоризмом Жванецкого или Райкина?» Это для постарше, в креслах совсем уже загибающихся комиссаров государственности.
Мы живём в мире до сих пор господствующего хама.
И, соответственно, поэтому проблема театра сводится к бюджету или личному тщеславию, спору. Столько низменных качеств в людях, которые, казалось бы, просто несопоставимы даже с нулевым уровнем культуры. Это несколько этажей вниз, это культурные инвалиды — люди, которые нами правят. Они бывают хорошие и плохие, есть патриоты, а есть просто совсем уже чистые подонки. Но людей, которые бы культурно представляли собой нечто отличное от этого типа, мы практически не имеем шансов увидеть. Поэтому и запроса ни на какой Бронзовый век, ни на какое образование или культуру нет. Это случайные люди. И они не могут даже понять, каково значение слов «классическое образование». Они считают, что какой-нибудь диплом Губкинского института — это и есть классическое образование.
Фактически это люди с сознанием просто наёмных рабочих. И в их руках страна. Посмотрите, что они напевают, что они наигрывают, когда они наигрывают. Когда они расслабляются — можно себе представить каких-нибудь высокопоставленных министров, — что они будут слушать или петь, когда разогреются на самом деле? Это свидетельствует о таком тотальном слабоумии правящей элиты в культурном смысле. Поэтому, я думаю, вот это культурное Возрождение должно твориться или созидаться теми людьми, которые не ставят перед собой никакой иной задачи, кроме самого этого культурного Возрождения.
Так что цель культуры — это культура. Культура ни для чего не нужна. Ни для воспитания патриотизма... Она — чтобы человек мог выбрать, кем он будет, что он предпочтёт: бескрайнюю свободу или служение державе. Для этого должен быть свободный человек, должно быть внутреннее культурное ядро, которое может позволить ему сделать этот выбор осознанно, осмысленно, опираясь на примеры из истории. И за каждым этим выбором любой позиции в обществе должна стоять огромная работа духа. Это гигантская работа, которая не прекращается ни на мгновение в течение жизни. Поэтому китайские чиновники сдавали экзамены вплоть до 90 лет. Если они хотели занять более высокий пост, они должны были ещё более красиво спеть китайскую песню, нарисовать картинку, процитировать великих. Работа над огранкой человеческой души идёт всегда, а не только до первого поста, первого миллиарда украденного или первого вагона с лесом. Отсюда и вкусы нынешних олигархов российских, которые представляют собой такой чистый блатняк или перверсию.
