Как появилось «новое мышление» Горбачёва
В московском Театре Наций недавно представили спектакль «Горбачёв» с Евгением Мироновым в роли Михаила Сергеевича и Чулпан Хаматовой в роли Раисы Максимовны — аккурат к знаменательной дате в жизни самого Горбачёва.
Тридцать лет назад, 15 октября 1990 года, Нобелевский комитет объявил о присуждении президенту СССР премии мира. К тому времени был завершён вывод советских войск из Афганистана, только-только произошло объединение Германии.
В самом Советском Союзе за годы правления Горбачёва случилось побоище националистически настроенной казахской молодёжи с милицией в Алма-Ате (1986), затлел карабахский конфликт (1987—1988, к 1990 году дело дошло до артиллерийских перестрелок между двумя республиками), а тогдашние жители Баку помнят начало 1990-го как «чёрный январь».
Столь разительный контраст между внешне- и внутриполитическими результатами деятельности генсека, затем президента СССР, будет подвергаться анализу все эти годы, и подвергается до сих пор. Очевидно, что как межнациональные конфликты, так и всплески сепаратизма были во многом обусловлены политикой Кремля задолго до Горбачёва, а также патовой экономической ситуацией, сложившейся в стране к середине восьмидесятых. При этом фактор личности в истории не следует как переоценивать, так и недооценивать. Поэтому важно понять — как так получилось, что западный мир вручил Горби премию мира, а на родине ему светит разве что «премия войны».
Личность Горбачёва до сих пор находится под пристальным рассмотрением разнообразных конспирологов — припоминают и обоих дедушек, попавших под репрессии тридцатых, и смешанное русско-украинское происхождение в свете уже нынешней войны в Донбассе, и девичью фамилию Раисы Максимовны — Титаренко. Но всё это, скорее, попахивает националистическими и сословными анахронизмами, характерными для эпохи, отчасти порождённой деятельностью Горбачёва, но вряд ли объясняющей его самого.
В конце концов, карьера Михаила Сергеевича в СССР развивалась не по законам жизненного пути «лишенца», но по логике своего рода «советской мечты». Крестьянский сын, за ударный труд на селе Горбачёв в 1950-м принят в МГУ без экзаменов, в 1952-м — в возрасте 21 года вступил в КПСС, по окончании университета был направлен на работу в краевую прокуратуру Ставрополья — прекрасное назначение, по которому он отработал вроде бы дней десять и затем ушёл в партийно-комсомольскую деятельность. Рос стремительно, умел нравиться функционерам самых разных структур — Горбачёва даже рассматривали как кандидата на управленческую работу в КГБ.
Ещё один важный штрих — с начала семидесятых, то есть очень молодым по советским меркам тридцатилетним чиновником, Горбачёв совместно с супругой буквально не вылезает из заграничных поездок по капстранам. 1971 год — Италия, 1972-й — Бельгия, 1975-й — ФРГ, 1976-й и 1977-й — Франция. Что он там забыл, чем занимался — вопрос отдельный и весьма интересный, но, так или иначе, столь интенсивный туризм не может не оказать влияния на мировоззрение молодого человека. Особенно если путешествует он не в качестве гастарбайтера, но в качестве почётного гостя различных просоветских организаций — отдых на Сицилии, автомобильный тур по Франции. Нетрудно представить, какое впечатление на него должен был произвести фасад благополучной в то время «старой матушки Европы».
Не удивлюсь, если именно этот взгляд привилегированного туриста и породил в своё время тот своего рода «инсайт», озарение, которому мы обязаны горбачёвским «новым мышлением», о необходимости которого он затем повторял с различных трибун с одержимостью почти сектантской. «Мой исходный тезис... — говорил Горбачёв в своей нобелевской лекции, — состоял в том, что современное государство достойно солидарности, если проводит и во внутренних, и в международных делах линию на соединение интересов своего народа с интересами мирового сообщества».
Разумеется, после всех мастер-классов «реальной политики», которые были даны нам западными партнёрами после развала Союза (и которые они дают до сих пор), подобная риторика выглядит фантазиями какой-то запредельной наивности. Какое «международное сообщество», о чём вы?.. У Британии нет союзников, у неё есть интересы, и далее в том же духе.
Но тут следует, наверное, понять, что Горбачёв, ставший вольным или невольным могильщиком Страны Советов, к моменту прихода к власти был её порождением в чистом виде. Наверное, нигде, кроме позднего СССР с его культом интернационализма (толерантности) и социальной справедливости, с фантастическими сказками о благе всего человечества, не могла возникнуть эта «линия соединения интересов своего народа с интересами мирового сообщества».
А его зарубежным впечатлениям молодости мы в немалой степени обязаны иллюзией открытого и дружелюбного к нам мира. В этой связи интересно, конечно, сравнить позицию Горбачёва с позицией другого нашего лидера, также проведшего много времени за рубежом, но в несколько ином качестве — я имею в виду одного молодого сотрудника КГБ.
«Чем больше я думаю над происходящим сейчас во всём мире, тем больше убеждаюсь, что перестройка ему нужна не меньше, чем самому Советскому Союзу», — произнёс лауреат под финал своей нобелевской лекции 5 июня 1991 года. Бинго, Михаил Сергеевич! Наконец-то вы начали что-то понимать. Жаль только — поздно.
До крушения СССР оставалось ровно полгода.
Наталия Курчатова
