Из программы репатриации беженцев в Донбасс делают дутую трагедию. Интервью с Анастасией Хмельницкой
В первые дни августа в Сети разорвалась информационная бомба: российский президент выделил грант на репатриацию беженцев в Донбасс.
Первым сенсационную новость дал российский «Коммерсант», вслед за ним новость подхватили все ведущие СМИ. Украинские отметились яркими заголовками: «Путин выделил грант на возвращение беженцев на Донбасс», «Чемодан, вокзал, Донецк: в России запустили программу репатриации беженцев на Донбасс»; и соответствующим содержанием: «Власти РФ уже проводят конкурс грантов среди общественных организаций, руками которых Россия намерена избавиться от людей с оккупированных территорий Донбасса». Тему осветили и иностранные СМИ, пристальное внимание ей уделила Русская служба ВВС. Не остались в стороне и топовые блогеры: «После всех мантр про "соотечественников" московские так хотят сдыхаться от этой обузы и забыть все, как страшный сон, что даже готовы за это платить. Аж по рублю на душу. Впрочем, и большинство беженцев давно поняло: ничего, кроме маргинального положения, дискомфорта и психологического стресса, в Российской Федерации им не светит, - так что, программа вполне к месту».
Донбасские беженцы, находящиеся на территории России, не на шутку всполошились. А мы решили выяснить, что же за всем этим стоит. Действительно ли политика России и её президента претерпела кардинальные изменения и беженцам пора собирать чемоданы, или, как уже не раз бывало, никто ничего не читает и поднимает вой на ровном месте, а самые ушлые используют любую неясность в своих политических играх.
Мы поговорили с руководителем «Центра развития Донбасса» Анастасией Хмельницкой. Центр является исполнительным партнёром по данному проекту краснодарского «Центра развития региона», выигравшего грант.
- Анастасия, что это за программа репатриации и как она вообще появилась?
- Идея родилась ещё в 2014 году. Тогда мы только начинали работать с ООН, с Управлением верховного комиссара по делам беженцев, и столкнулись с тем, что мы можем помочь людям здесь, на месте, но мы никогда не сможем решить проблему с перемещением огромного количества людей. То есть, люди не могут покинуть Донбасс и иметь всё то же, что они имели здесь, на новом месте. Речь не только о России – ни одно государство в мире не может купить беженцам квартиры, обеспечить полноценный доступ к медицине и образованию, системе пенсионного обеспечения. Ни одно государство в мире этого не делает. Плюс этический момент – куда бы люди не уезжали, это всё равно не их дом. Поэтому этот проект мы задумали ещё в 2014-м, с тех пор, в течение трёх лет, подавали его на рассмотрение в различные организации, фонды, и вот, наконец-то, им заинтересовались и его поддержали.
- То есть, мы можем говорить о том, что это частный проект частной структуры, а не заказ российской власти, как это пытаются представить в ряде СМИ?
- Безусловно. «Центр развития Донбасса» глубоко аполитичен: мы занимаемся исключительно благотворительностью и гуманитарными проектами. У нас есть юридическое лицо в Украине, содружественное лицо в России, мы аккредитованы здесь. Мы не занимаемся политикой, тем более, не выполняем никаких «заказов». С 2014 года мы подаём этот проект в ООН. Поэтому называть это заказом России совсем некорректно. К слову, мы будем рады, если в Донбасс будут возвращаться люди отовсюду – из России, Беларуси, Казахстана. Отовсюду. Мы патриоты Донбасса, мы хотим, чтобы наш регион развивался и становился на ноги, преодолевая экономическую блокаду и политические трудности. Мы хотим, чтобы в Донбасс вернулся интеллектуальный потенциал. Здесь остались интеллектуалы, но очень многие всё равно были вынуждены уехать из-за боевых действий. Мы заинтересованы в том, чтобы эти люди вернулись домой.
- У вас есть информация о том, как сейчас чувствуют себя беженцы из Донбасса на территории России?
- К сожалению, до сих пор мы наблюдаем отток людей из Донбасса. Проблема здесь в том, что когда мы говорим об Украине, то эти люди являются внутренне-перемещёнными лицами, и это один аспект статуса, одни юридические последствия. Когда мы говорим о людях, переехавших на территорию Российской Федерации, это беженцы, совершенно другой статус и условия. Есть легальные беженцы, которые легализовались, получили разрешение на жительство, есть те, которые въезжают на 90 дней, выезжают, потом снова заезжают – это всё очень проблематично. Количественные данные пока до конца не известны, проект как раз ориентирован на то, чтобы собрать такие данные. Но мы регулярно получаем информацию по принципу обратной связи от многих беженцев из разных регионов России, и видим, что общей проблемой для всех является устройство детей в школы и детские сады, поскольку они не граждане и это сделать очень сложно. Пока ребёнок не устроен в детский сад, кто-то должен находиться с ним, не работать, соответственно, идёт снижение дохода семьи в целом. Это и вопросы аренды жилья, и вопросы доступа к медицинским услугам, и вопросы трудоустройства. Плюс, есть множество разорванных семей, когда уехали молодые, здесь остались старики, или уехал муж, который работает вахтовым методом в России, оформляя патент, там работает 3-4 месяца, потом возвращается. Это также неблагоприятно сказывается на атмосфере в семье.
- Анастасия, на ваш взгляд, почему многим выходцам из Донбасса не удалось полноценно устроиться в России? В чём причина этого?
- Выскажу своё личное суждение: у Донбасса есть свой определённый менталитет, свой характер. Я не хочу, чтобы меня поняли превратно, но Донбасс - это такой регион-выскочка, регион-пионер, который всегда хочет быть первым. Это родина советских стратонавтов. Его жители хотят быть лучше, выше, больше зарабатывать, достигать высоких целей. Это люди, которые никогда не довольствуются малым. Так сложилось. Поэтому, попадая в Россию, эти люди хотят устроиться в Москве, Санкт-Петербурге, и других крупных мегаполисах, занять высокие должности и получать соответствующие их уровню компетенции доходы. Отсюда уезжали юристы, экономисты, управленцы, промышленники – люди с высоким уровнем образования и компетенции, занимавшие определённые должности в своих сферах. Но на территории Российской Федерации достаточно своих компетентных, высококвалифицированных кадров. И когда человек, живший в красивом городе, занимавший определённую должность, приезжает в большой город в другой стране, он хочет занимать такие же позиции, и быть на более низкой должности ему не комфортно. Плюс законодательство –людям необходимо изучать новые законы, подстраиваться под них, разбираться в новых для них тонкостях и нюансах. Например, юристам устроиться очень тяжело, необходимо, по сути, учиться заново. Медиков, напротив, расхватывают на ура. Они не разбалованы заработными платами, но при этом высокообразованны. Но даже и для них есть проблемы. Что же касается профессий шахтёров, металлургов, инженеров – там также достаточное количество специалистов, и занять достойное место нашим людям проблематично.
- Бюджет программы весьма скромный – 654 440 рублей. На что планируете потратить эти деньги?
- Организация, сотрудничающая с нами в Краснодаре, весьма молода, поэтому мы не могли подавать проект с большим уровнем финансирования и охватом проблематики. Это только первый шаг, начальная стадия. Дальше мы будем предлагать другие проекты, потому что понимаем, что решить проблему большого числа беженцев с таким объёмом средств и только нашими силами попросту невозможно. Наша главная задача – привлечь внимание к этой теме и запустить работу с потенциальными репатриантами.
К реализации проектов, всех проектов нашей организации, у нас подход в некотором роде медицинский. Мы должны провести диагностику, понять, что болит, потом определить причину болезни и только потом устранять последствия. Только в таком порядке. Потому что невозможно прикладывая примочки к голове, излечить хирургическую проблему. Поэтому для того, чтобы понять досконально, точно, проблемы беженцев, необходимо их изучить. Узнать, что их беспокоит и есть ли стремление к возвращению. Предварительно, совместно с ООН, мы проводили такие исследования со внутренне-перемещёнными лицами. Проблем огромное количество, но внутренне-перемещённые лица в массе своей хотят возвращаться домой. В случае с людьми, уехавшими в другую страну, нам необходимо понять мотивацию, на основе которой они захотят вернуться, и далее оказать содействие этому возвращению. После того, как мы диагностируем проблему, мы создадим базу данных тех, кто захочет вернуться, их потребности и профессии, выясним, хочет ли человек переквалифицироваться или готов работать только тем, кем работал до отъезда, есть ли потребность в обустройстве семьи. Мы составим медианный портрет репатрианта. У нас будет работать «горячая линия», она будет аккумулировать всю информацию. Плюс мы будем работать с пулом коммерческих лиц, которые будут принимать людей на работу. Для желающих пройти переквалификацию, будем проводить тренинги. Фактически, в направлении трудоустройства, это будет неофициальный центр занятости, где мы будем помогать встретиться тем, кто ищет работу, с теми, кто её предлагает.
- В случае массового возвращения беженцев в Донбасс, не возникнет ли серьёзная дополнительная нагрузка на бюджет республики – выплаты пенсий, зарплат, социальных пособий?
- Среди уехавших пенсионеров не так много, в большинстве случаев уезжает, к сожалению, мобильное трудоспособное население, те люди, которые могут сами себя обеспечить. И их возвращение – это не нагрузка, на мой взгляд, а наоборот, дополнительные преференции любой территории, любому региону. Эти люди способны работать, обеспечивать себя, запускать инфраструктурные проекты, начиная коммерческими и заканчивая производственными, плюс это налогоплательщики. Поэтому отток населения – это то, с чем всегда все регионы пытаются бороться.
- Сейчас ситуация в экономике республики достаточно трудная: некоторые предприятия остановлены, те же, что запускаются, предлагают весьма небольшую заработную плату. Не лучшая ситуация в малом и среднем бизнесе. Плюс экономическая блокада. Куда людям возвращаться?
- Могу согласиться с этим. И, тем не менее, если мы проведём небольшой анализ по стоимости аренды жилья, мы увидим, что стоимость аренды в Донецкой агломерации намного ниже, чем где бы то ни было. Тем более, плюс, если у человека есть своё жильё, не тронутое войной. Это уже большой вклад в финансовую подушку - когда человек живёт у себя дома и оплачивает только коммунальные услуги. Вторым фактором является то, что мы живём в эпоху развития IT-технологий, есть масса работы в интернете. Кстати, недавно мы проводили переквалификацию людей, совместно с одним из ВУЗов обучили 200 человек. Мы отправляли их на дистанционную стажировку, то есть, есть возможность, живя дома, работать удалённо со всем миром и, таким образом, зарабатывать деньги. Кроме того, у нас есть проекты, в которых мы помогаем открыть людям своё дело. Например, мы покупали мотоблок, организовывали теплицу для тех, кто интересовался сельским хозяйством. Это то, что поможет человеку прокормить себя, тот базовый уровень, от которого можно отталкиваться и расти дальше. Что же касается работы в промышленном секторе, то у нас есть масса знакомых, которые говорят о том, что не могут найти квалифицированные кадры – люди выехали, достойной замены им не нашлось.
Разумеется, мы не сможем трудоустроить всех. Например, людей каких-то очень узкоспециализированных, высокотехнологичных специальностей, сотрудников специализированных научных лабораторий - возможно, это пока не востребовано. Но если у человека есть желание трудиться, либо переквалифицироваться, работать дистанционно, начать своё дело, при этом жить у себя дома на своей Родине – мы можем в этом помочь.
- Программа рассчитана на беженцев из всех регионов России, или только на жителей Краснодарского края?
- Мы подавали наш проект по Краснодарскому краю, поскольку зарегистрированы там. Но я не вижу никаких проблем или юридических противоречий, если люди из других регионов России захотят вернуться домой и обратятся к нам за помощью. Мы поможем всем.
- Программа будет охватывать только жителей ДНР, или ЛНР тоже?
- Мы будем помогать всем жителям Донбасса.
- То есть никакой насильственной депортации донбасских беженцев из России не будет? Никакого политического подтекста в программе нет? И люди зря начали волноваться?
- Вы знаете, мы отслеживаем реакцию в СМИ, и складывается впечатление, что у тех, кто пишет на эту тему, просто разрывается шаблон, и не сходятся концы с концами. Они просто не понимают, зачем это нужно. Есть очень хорошая старая пословица: «Где родился, там и пригодился». Поэтому я ни в коем случае не против, если у человека есть возможность уехать в любой город мира, где он хорошо устроится, найдёт работу и будет расти как профессионал, где уровень его жизни станет существенно выше, чем был. У нас был такой опыт, мы отправляли людей на международные стажировки, и я всегда это приветствую. Если человек едет на улучшение качества жизни – я только за. Но если переезд произошёл под давлением внешних обстоятельств, по сути, насильственно, в результате военного конфликта, и человек на новом месте не прижился, мы должны ему помочь вернуться. Разумеется, только если он сам этого захочет.
Не так давно мы оказывали помощь отделению кардиологии, и врачи рассказывали нам о том, что у многих пожилых людей развились или обострились болезни сердца по причине того, что их бросили. У них разбиты сердца, в аллегорическом и прямом смысле слова. Но их дети и внуки поступили так вынужденно. Конечно, им помогают, платят пособия, их навещают соцработники. Но это всё равно не заменит уехавших детей и внуков. Мы хотим, чтобы такие семьи воссоединились дома, на Родине.
Есть очень хороший принцип ООН: «обязанность защищать». Мы руководствуемся этим принципом, и насколько хватает наших сил, пытаемся защитить наших граждан, помочь им в непростых условиях.
Что же касается политики, то, как я уже говорила, мы придерживаемся принципа нейтральности. Это очень тяжело, поскольку каждый пытается понять, чьи мы, с какой мы стороны. А мы только со стороны людей и на стороне людей. Вот и всё.
