История II Мировой войны: «Кочка зрения» эстонца
После празднования 70-летия Победы советского народа над гитлеровской Германией в эстонских СМИ появилось сразу несколько статей, посвящённых Второй мировой войне, точнее её влияния на судьбу Эстонии, как государства. Увы, верх взяла не академическая историография, а т.н. «исследования памяти», то есть использование исторических событий, сохранившихся в представлении очевидцев и их потомков, но с целью преподнесения их в выгодном для власти свете.
Типичным примером этого можно назвать напечатанную в русскоязычном издании «День за Днём» статью националистически настроенного политика и с историческим образованием Лаури Вахтре – «Вторая мировая с точки зрения эстонца». Автор рассматривает события, определившие тогда судьбу Эстониив представлении «типичного эстонца относительно определённых исторических событий и исторических деятелей». Обращение к деформированной текущей политикой массовому сознанию неизбежно привело к игнорированию исторических фактов и международного права. И к обоснованию правоты политики нынешней, полной антироссийскости и русофобии Эстонской республики.
О мюнхенском сговоре (1938) «забыли». Апеллируя к истории, её надо признавать наукой, а не демагогическим искусством политических интерпретаций. Лаури Вахтре повторяет ставшую народной мантру: «С точки зрения эстонцев, Вторую мировую войну развязал заключённый 23 августа в 1939 году между Гитлером и Сталиным договор». Но при чём тут «точка зрения эстонцев»? Есть факты – войну 1 сентября 1939 года начала Германия, она же вероломно напала на СССР.
И потом, ладно, простые эстонцы, но историк-то должен знать о Мюнхенском сговоре 1938 года, согласно которому Великобритания и Франция сдали Гитлеру Чехословакию, а в первой половине 1939 года эти же государства провалили попытки Москвы создать союз, противодействующий агрессивным планам Гитлера. Цель «Мюнхена» – сподвигнуть Гитлера на «DrangnachOsten». Это – общеизвестно!
В Эстонии «козырной картой» считается ссылка на секретный протокол пакта Молотова-Риббентропа, который, «с точки зрения эстонца» и Лаури Вахтре поделил Восточную Европу между Германией и Советским Союзом, который к тому же прихватил ещё и Прибалтику. В статье историка на полном серьёзе написано буквально следующее: «Соглашение между Гитлером и Сталиным означало, что… Гитлер мог смело атаковать Западную Европу, не опасаясь войны на два фронта, что в период Первой мировой войны стало для Германии роковым…» Стоп! Какая трогательная забота о Германии и Западной Европе. То есть по логике историка и эстонского народа (Лаури Вахтре постоянно ссылается на него) в условиях, когда Великобритания и Франция «кинули» СССР, Москва не должна была заключать 23 августа 1939 года «Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом», а значит, отказаться от возможности, как минимум, отсрочить вероломное нападение врага.
Правда, заключив его, СССР дал повод демагогам, которые нынче переписывают историю Великой Отечественной войны советского народа и Второй мировой войны, даже считать Советский Союз «союзником» Германии. Так пишет и историк Лаури Вахтре: «Эстонская республика никогда не была союзником гитлеровской Германии, а вот СССР таковым являлся». Но это – ложь, даже несмотря на то, что позже – 28 сентября 1939 года был подписан и «Германо-Советский договор о дружбе и границе между СССР и Германией». События показали, что «дружба» эта была фиктивной и позволяла одной стороне начать войну с Францией, другой получить передышку перед мировой бойней, дух которой витал тогда во всей Европе, в том числе в Эстонии (у эстонского историка Кюлло Арьякаса можно прочитать соответствующее исследование эпистолярного наследия).
«В чужом глазу сучок мы видим, в своём…» Что ещё изумляет: историку Вахтре «неведомо», что и Эстония, и Латвия подписали с Германией такие же, как пакт Молотова-Риббентропа, договоры о ненападении, только на два с половиной месяца раньше СССР – 7 июня?! И вот что писал Черчилль после подписания договоров прибалтами: «Таким образом, Гитлеру удалось без труда проникнуть вглубь слабой обороны запоздалой и нерешительной коалиции, направленной против него».
О том сложнейшем для всех предвоенном периоде писал и историк Александр Дюков: «Переговоры шли трудно, однако продвинулись достаточно, чтобы 7 июня 1939 года британский премьер-министр Чемберлен смог сообщить палате общин, что по основным вопросам соглашения с Советским Союзом уже достигнута «известная договорённость»… 19 июня посол Эстонии в Москве Аугуст Рэй на встрече с британскими дипломатами заявил, что помощь СССР заставит Эстонию выступить на стороне Германии». И вот, уже летом того же года Таллин посещают руководитель германского Генштаба Франц Гальдер и руководитель Абвера адмирал Канарис. Состоялись переговоры по вопросам военной помощи. Короче, на северо-западной границе Советский Союз мог получить форпост Германии, а потому, когда скоро Берлин предложил Москве «разделить сферы влияния» и «уйти» из Эстонии и Латвии, стал возможным и секретный протокол к пакту Молотова-Риббентропа. Речь шла о безопасности Советского Союза. Да, объективно прибалты стали разменной монетой в геополитической игре. Но винить в этом они могут также и самих себя. Ведь без договоров о ненападении, которые Эстония и Латвия заключили 7 июня 1939 года с Германией, возможно, не было бы и пакта Мотова-Риббентропа. Разве не прав историк Александр Дюков?
Известно, что союзница Германии по Антикоминтерновскому пакту Япония восприняла германо-советский договор о ненападении, как предательство. Ведь ещё летом 1939 года СССР воевал с японцами на Халхин-Голе. В Токио Германии заявили протест, так как немцы нарушили положение пакта: «без взаимного согласия не заключать с СССР каких-либо договоров». Но именно благодаря советско-германскому договору о непападении, который так шельмуют в Эстонии, Япония приняла решение начать войну не с Советским Союзом, а с Англией и США. Не напала Япония на СССР и после того, как Германия напала на Советский Союз. Короче, пишет публицист Игорь Пыхалов, «… не будет преувеличением сказать, что, заключив19 августа 1939 года советско-германское экономическое соглашение, а 23 августа – пакт Молотова-Риббентропа, СССР уже тогда выиграл 2-ю мировую войну на «дипломатическом фронте». Эстония должна наступить на горло собственной песни, признав, наконец, что всё это вкупе (и страдания народа Эстонии) спасло цивилизацию Запада, включая Эстонию, от погибели.
Каждый сверчок, знай свой шесток!
СССР, как и другие крупные государства, решали свои задачи самосохранения и за счёт интересов других государств. Коснулось это и Эстонии. Увы, политика – прагматична и цинична. Участвуя в ней, стороны, естественно, отстаивают свои, а не чужие интересы. Верх берут большие народы и крупные страны. Но ведь, если утверждать, что все цифры и числа равны, нельзя не признать и существование «теории больших чисел».
От признания и осуждения этого прагматизма и цинизма политика в принципе на каждом данном историческом этапе не перестанет быть иной. Это звучит жёстко, но неприятный для маленьких государств серьёзный разговор «старших товарищей» нельзя воспринимать по-детски наивно. Что, к сожалению, как раз и делают в Эстонии, впрочем, часто вполне осознанно, имея свой политический куш от игры в «вечную жертву козней Москвы».
Конечно, при всём при том декларируется всеобщее равенство всех стран и народов. Для того создали и ООН. Но, всё равно, командует там парадом Совет безопасности, то есть небольшая группа стран, обладающих правом вето. Правда, к полному равноправию государств (не путать с абсолютным равенством) сегодня и стремится Россия, за что пока сильный Запад и пытается превратить её в изгоя. Но при этом нельзя игнорировать вполне реальное достижение человечества – равенство народов в праве на существование, которое, впрочем, Запад давно не стесняется игнорировать.
Увы, насчёт понимания равенства немало спекуляций. Более других в этом грешат не только маленькие страны и народы, но скорее те, которые отстали в силу исторических причин в становлении собственной политической нации, а также в своем развитии от сильных и развитых государств. И тут приходится сталкиваться с комплексом национальной неполноценности упомянутых выше народов и государств. Это видно на примерах Прибалтики – в меньшей степени, и Украины – в куда большей мере. Они страдают от «атавизмов» трайбализма.
Вспоминается одна наглядная история, иллюстрирующая сказанное. Лет 25 назад, в пору «Поющей революции», один культуролог, упоённый грядущей независимостью, написала в газете творческих союзов «Sirp ja Vasar», что «все культуры равны»! Главный редактор издания, сегодня профессор Евроуниверситета в Таллине, один из авторитетных в Эстонии лидеров общественного мнения Эдуард Тинн, прокомментировал эту сентенцию так: если представить, что на одной чаше весов размещена французская культура, а на другой – эстонская, то всем ясно, что перевесит. Подмена понятий в том, что культуролог хотела сказать совсем другое – все культуры имеют равное право на существование. Ведь уживаются на лугу самые разные цветы, что по Мао Цзэдуну говорит о богатстве мироздания.
Вашингтон и Лондон – заодно с Москвой
Такая аберрация тоже объясняет замену академической историографии новым явлением –«исследованиями памяти». Об их конъюнктурности пишет в эстонском журнале «Дипломатия» историк Тартуского университета Каарел Пийримяэ. Он ссылается и на мнение учёного Алона Конфино, который видит в истории «исследований памяти» – «огромную привлекательность в её неопределённости». К сожалению, портал rus.Delfi,опубликовавший реферат статьи историка Пийримяэ, ограничился скучным наукообразным сравнением этих двух сегментов исторической науки.
А вот в самой статье – много фактов и ссылок на документы, которые, как не выгодны эстонской пропаганде, так и вполне их устраивающие. Сегодня позиция Запада однозначна: виновником Второй мировой войны объявлен чуть ли не Сталин, в лучшем случае – он вкупе с Гитлером. Но Каарел Пийримяэ, по его трудам, отнюдь не русофил, показывает, насколько весомы были и аргументы в пользу поддержки Советского Союза Великобританией и США. Например, стремление Москвы выйти из «финской лужи» на просторы Балтики поддерживались Лондоном, где полагали, что это усилит позиции Советского Союза в противостоянии с гитлеровской Германией. Отсюда и лояльное отношение к планам СССР в отношении Прибалтики. Британский консул в Риге Дуглас Мак Киллоп писал перед войной: «Латвийская национальность это – романтическое устремление, боевой клич и крестный ход, что в своих последних формах своего проявления превратилось в нечто мафиозное». Каарел Пийримяэ добавляет: «Из-за внутриполитических противоречий Латвийского государства и экономических трудностей, он нисколько не жалел бы по поводу исчезновения Латвии с карты Земли».
Посол Великобритании в Москве Стаффорд Крипс считал СССР и нацистскую Германию государствами нового, более эффективного типа. Он видел в них т.н. новую цивилизацию. И президент США Рузвельт считал, что Советский Союз, несмотря на определенную брутальность большевистского режима, принципиально прогрессивным явлением в развитии цивилизации. Он был одним из сторонников теории конвергенции, согласно которой между советским плановым хозяйством и рыночной экономикой просматривались очертания нового, срединного пути.
Во время Второй мировой войны право наций на самоопределение попало под жёсткую критику, считалось, что оно неприменимо в полной мере в странах Восточной Европы. В Великобритании так считала газета TheTimes, в США – один из самых влиятельных комментаторов Уолтер Липпманн. Последний считал маленькие государства слабыми в военном отношении, к тому же, по его мнению «прибалтийские государства были созданы, как санитарный кордон, что, не могло и не должно, было нравиться России». А американский посол в государствах Прибалтики в 1933-1936 годы Джон Мак Мюррей утверждал, что «государства Прибалтики были нежизнеспособные, так как, потеряв рынки в России, они потеряли свои экономические позиции». На основании его рекомендаций комитет планирования убедил Госдепартамент США в том, что прибалтийские государства следует вернуть Советскому Союзу.
Димитрий Кленский,Таллин, 28 мая 2015 года.
P.S. Эстонским политикам и историкам, тому же Лаури Вахтре, так любящим «исследования памяти», надо бы наконец учесть довод своего соотечественника – историка Каарела Пийримяэ: «Аналитическое повествование, рассматривающее события в хронологическом порядке, с учетом принципиальной непредопределенности будущего, по-прежнему занимает в исторической науке свою нишу».
