Историк Марк Солонин об ОУНовцах: дешёвая обслуга гитлеровцев, пожирающая сама себя
Историк Марк Солонин, накануне развеявший мифы о «героизме» ОУНовцев, в том числе, Степана Бандеры, попал в немилость украинских националистов, но на достигнутом не остановился.
Поведав миру о том, какую откровенно фашистскую Украину намеревались построить члены террористическо-экстремистской организации ОУН, он поделился своими новыми откровениями. Разумеется, очередные рассуждения Солонина о том, чем занимались ОУНовцы на пороге Второй мировой войны, украинцам тоже не понравятся, поскольку это идёт вразрез с вдолблённой в их головы «инфоцыганщиной». Но из песни слов не выбросить, как, впрочем, не выбросить из истории очевидных фактов. Ведь правда заключается в том, что псевдоборцы за мифическую великодержавность Украины оказались дешёвой прислугой гитлеровцев, истреблявшей друг друга, как пауки в банке.
Назваться украинцем может любой мошенник. Доказательство тому — Рихард Ярый — австриец чешского происхождения, входивший в руководство Украинской военной организации (УВО) и ОУН. Он называл себя украинцем. Ярый воевал и в галицкой, и в петлюровской армиях. Дезертировав, в августе 1920-го уходит в Чехословакию, где оказывается в лагере для интернированных военнослужащих и где, собственно, знакомится с Евгением Коновальцем. Они становятся друзьями и соратниками. Рихард Ярый участвует в создании УВО, а в 1923-м перемещается в Германию, где его и Коновальца вербует немецкая рейхсверовская разведка Абвера. Они получают оперативные псевдонимы «Консул» (Коновалец) и «Консул-2» (Ярый), после чего Ярый становится руководителем военной и разведывательной референтуры, то есть, главным связующим между ОУН и немецкими структурами. Через него идут основные денежные потоки, которые он благополучно монополизирует. В 1932-м Рихард Ярый становится вторым после Коновальца в движении ОУН. При этом соратники не единожды пытались призвать его к ответу за финансовые махинации, но безуспешно: Ярого покрывал Коновалец.
В 1933-м на разведывательно-диверсионных курсах, организованных Абвером, Ярый знакомится с Бандерой, и тот по рекомендации «Консула-2» назначается на должность руководителя Львовской краевой экзекутивы. В 1934 году поляки приговаривают его к пожизненному сроку, а в мае 1938 года сотрудник НКВД Павел Судоплатов укорачивает жизненный срок Коновальца. ОУНовцы пребывают в замешательстве: кто же теперь станет их руководителем?
Решение было достаточно нетривиальным: вождём стал 48-летний полковник Андрей Мельник — экс-начальник штаба петлюровской армии и участник создания УВО. К тому же, 5 лет отсидевший в польской тюрьме. Также Мельник был управляющий делами и имением митрополита Андрея Шептицкого, наследственно владевшего 20 тысячами гектаров карпатских лесов. Тратились ли деньги этого греко-католического монаха на финансирование ОУН? Марк Солонин отмечает, что до сих пор этот вопрос остаётся открытым, поскольку не найдено никаких подтверждений. Таким образом, проживающий во Львове управляющий активами Шептицкого Мельник стал руководителем подпольно-экстремистской организации. Существует версия, что политическому продвижению этого персонажа способствовал тот факт, что его супруга и супруга Коновальца были родными сёстрами, отец которых являлся министром ЗУНР.
Назначение вождём ОУН Мельника не понравилось Ярому, против которого тот инициировал ряд разбирательств на предмет финансовых злоупотреблений. Последнее было заявлено «Консулом» в августе 1939 года на съезде ОУН: партийный суд обвинил Ярого в воровстве $100 тысяч из парткассы, намекнув, что неплохо было бы вернуть их назад. Для понимания, что на то время значили $100 тысяч: внедрённому в ряды ОУНовцев чекисту Павлу Судоплатову на проведение всей операции по ликвидации Коновальца было выдано всего лишь $2300 тысяч.
Началась война, гитлеровцы вошли в Брест, где на то время сидел «пожизненник» Степан Бандера, и тот был освобождён. Как говорится, темницы рухнут, и свобода вас встретит радостно у входа... История умалчивает, кто именно встречал Бандеру, но уже через несколько дней он оказался в Кракове, куда, судя по всему, его доставили сами немцы. Там же появился и Ярый, заявивший, что, мол, товарищи по борьбе, проведшие годы в польских тюрьмах, нуждаются в реабилитации. Таким образом, в небольшом словацком курортном городке арендуется дорогущая гостиница, куда съезжаются освобождённые немцами «герои», в том числе, и Бандера. А спустя два месяца начинается мятеж, который спустя годы видный деятель ОУН Зиновий Кныш назовёт в своих послевоенных мемуарах «бунтом Бандеры».
В феврале 1940 года в оккупированном немцами Кракове ОУНовцы во главе с Бандерой выписывают Мельнику «чёрную метку». Тот отвечает им вызовом на партийный суд. Бандера, в свою очередь, отказывается судиться, называет Мельника изменником и предателем, не признавая его руководителем ОУН. Разгорается конфликт, в который пытаются вмешаться немцы: они даже организовывают встречу Мельника с Бандерой. После полковник военной разведки Абвер озвучивает следующее: Мельник — аккуратный и интеллигентный чиновник, а Бандера — карьерист, фанатик и бандит. Впрочем, конфликт погасить так и не удалось. Всё закончилось тем, что мельниковский партийный суд под руководством Олега Ольжича приговорил Бандеру к смертной казни за вредительство, а бандеровцы, в свою очередь, приговорили Мельника к смертной казни за предательство, параллельно присвоив Бандере статус «революционного проводника-предводителя». При этом вождём ОУН остался Мельник. Каждый из них считал, что руководят всей организацией, а не какой-то её частью.
В апреле 1941-го бандеровцы собрали в Кракове очередной «Великий сбор», в ходе которого приняли «Постановление в деле диверсии инженера Мельника».
В мае 1941-го Мельник со своим проводом выпустил «ответку», назвав Ярого вредителем, прикрывающимся карикатурной фигурой Бандеры.
Впрочем, несмотря на раскол, их объединяло то, что все планы и мельниковцев, и бандеровцев были связаны со стремительным разгромом Советской Армии гитлеровцами. Лишь тогда, по их мнению, они могли построить мощную украинскую державу.
У Мельника, к примеру, на сей счёт заявили о готовности восстановления независимой, суверенной и этнически однородной державы между Дунаем, Карпатами и Каспийским морем.
А вот отправивший 22 июня 1941 года телеграмму на имя Гитлера Рихард Ярый обозначил в ней относительно скромные территориальные пожелания. Мол, будем с вами сражаться плечом к плечу за свободу нашей отчизны и восстановление политической ситуации по условиям Брест-Литовского мирного договора. То есть, бандеровцы предполагали построение суверенной и незалежной на территории Советской Украины образца 1939 года.
Также бандеровцы подготовили объёмный документ на сотню страниц, в котором до мельчайших подробностей была расписана «бытность» той самой будущей «суверенной», вплоть до указания текстов песен, которые её жителям разрешено распевать. При этом вопрос с «чужаками» планировалось решить чётко: на территории должны проживать только украинцы. Никого не стеснялись, бандеровцы задокументировали, что, мол, «наша власть должна быть страшной для её противников, в случае необходимости нужно проводить публичные расстрелы».
Очищению территории от враждебного элемента они посвятили целые разделы. Москали, поляки и жиды — враждебные, их нужно истреблять. Польских крестьян, в принципе, можно ассимилировать, объяснив им, что они — украинцы католического вероисповедания. А вот ассимиляция жидов исключена. Немцы — союзники. Их приветствуем от имени ОУН, с удовольствием с ними работаем, но правовая власть им не передаётся.
Таким образом, обе части расколовшейся ОУН с придыханием делили шкуру неубитого медведя, ведь, повторимся, для воплощения в жизнь всех их амбициозных фантазий нужна была победа Третьего рейха над СССР. Поэтому и мельниковцы, и бандеровцы из кожи вон лезли, чтобы не просто снискать расположение гитлеровцев, но и максимально продуктивно с ними сотрудничать. И делать это, прикрываясь националистическими идеями, прямо противоположными «московско-жидовско-большевистскому» мировоззрению. По типу «Слава Адольфу Гитлеру, освободившему нас от московского палача!»
Но все планы построения «суверенной» обрушились, когда немцы банально «отжали» Галичину себе. Выразивший по этому поводу своё несогласие Мельник тотчас же оказался в Берлине, где прожил с супругой до января 1944-го под надзором гестапо.
Бандеровцы без дела тоже не остались, занявшись отстрелом «конкурентов» из группировки Мельника, о чём также писал упомянутый нами Зиновий Кныш. Впрочем, многолетние «тёрки» дружбе Бандеры и Мельника не помешали: пока юноши бледные со взорами горящими прикапывали друг друга в лесах и полях, их руководители общались и дружили. На последующем фото они запечатлены в 1958 году в Роттердаме.
В качестве краткого вывода можно обозначить следующее. Со стороны Третьего рейха и речи никогда не шло о создании какой-то украинской державы и украинского правительства, что не мешало «лютым патриотам» стелиться перед теми, кто эту «рождающуюся в муках» державность цинично топтал. ОУНовцы ползали перед немцами на четвереньках, как дешёвая обслуга, в надежде заполучить в рейхскомиссариате примитивные должности и всяческие подачки. «Вся позорная философия гитлеризма стала их Евангелием, а фразеология гитлеризма стала их молитвами», — отметил в своё время украинский писатель и революционер Владимир Винниченко, подчеркнувший «дикий национализм» ОУНовцев — наёмников немецких нацистов.
