Европейские стены отчаяния, или Витрина закрывается
Вчера поступило сообщение, что эстонские пограничники по примеру своих польских и литовских коллег начали строительство некой стены на границе с Россией. Слово «стена», как и в случае со знаменитым украинским проектом имени Арсения Яценюка, имеет, конечно, несколько условный характер.
На самом деле, по словам заместителя гендиректора департамента полиции и подразделений по охране границы Эгерта Беличева, подразумевается лишь сооружение каких-то временных заграждений. Чуть позже министр обороны Эстонии Калле Лаанет уточнил, что речь идёт об установке колючей проволоки на участке границы в 130 км.
И всё бы ничего, но эстонские чиновники отчего-то уверены, что это металлическое нечто станет важным компонентом предотвращения массовой нелегальной миграции и послужит делу противостояния гибридной угрозе. О какой такой угрозе они говорят (раз уж дело происходит на российской границе), пояснять не требуется — конечно же, о вторжении «орд с востока».
Под это универсальное определение западной пропаганды прекрасно подходят и курдские мигранты, скопившиеся сейчас на распутье между Польшей и Белоруссией, и, собственно, ударные группы ВС России, которые, как нас уверяют тамошние политики, готовы в любую минуту напасть на маленькие и беззащитные прибалтийские республики.
Вслед за эстонцами о создании своей «стены» внезапно заговорили и в Финляндии, на чьих границах, правда, никакого скопления жаждущих проникнуть в холодную Скандинавию (шведская система соцобеспечения является в Европе образцово-показательной) замечено не было. И пока что подобные призывы звучат из уст лишь оппозиционных политиков. В частности, о необходимости отгородиться от мигрантов заявил бывший министр внутренних дел страны, депутат от оппозиционной Национальной коалиционной партии Кай Мюккянен. Но лиха беда начало. Если на его предложение уже пошли ответы от высших чиновников, значит, зерно упало в хорошо удобренную почву.
Так, руководитель центра по оценке рисков погранслужбы Финляндии Микко Лехмус в интервью местному информагентству заявил, что, хотя законодательных преград для строительства забора нет, но нет и особого смысла с этим заморачиваться.
«Строительство было бы крайне затруднительным и не защитило бы от нелегальных переходов в достаточной мере», — считает чиновник.
Его в целом подержал и заместитель командующего погранслужбой Юго-Восточной Финляндии Юкка Луккари, по мнению которого, отсутствие дорог через непроходимые карельские леса и болота делает весьма сомнительным предположение о том, что кто-то попытается проникнуть в Финляндию таким путём. Но по его довольно меткому замечанию речь в данном случае идёт ведь не о реальной нерушимости границ, а о политическом решении. И с этим утверждением сложно не согласиться.
Проблеме мигрантов в Европе уже не первый год. В своё время именно она стала камнем преткновения в отношениях между ЕС и Турцией. Столкнувшись с сотнями тысяч (с сотнями, а не с парой, как это сейчас происходит в Польше) беженцев из Сирии и Северной Африки, которые пытались попасть через турецкую территорию в вожделенный европейский рай, президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган выдвинул Брюсселю довольно жёсткие условия «оплаты» за свои услуги по сдерживанию этой волны, которая вполне была способна затопить всю Европу. В тот раз европейцы, по своему обыкновению, откупились деньгами, но к окончательному решению вопроса так и не пришли.
Значительная часть беженцев проникала в ЕС через Италию и Грецию, и вот тогда в Евросоюзе впервые вспомнили о полузабытом понятии национальных границ. Как выяснилось, когда беда реально стоит у порога, своя рубаха всё-таки оказывается ближе к телу. А слова о европейском единстве и европейской же солидарности — не более чем набор пустых, ничего не значащих фраз.
Венгрия, Румыния, Болгария, Словакия, Чехия бросились к старым складам, на которых со времён железного занавеса скопилось огромное количество колючей проволоки, и потащили всё это к своим границам, ощетинившись болезненной сталью в сторону соседей по общеевропейскому дому.
И это был лишь первый звоночек. Второй прозвучал во время ковидного локдауна в Европе, когда местные власти не только позапирали собственных граждан по домам под страхом штрафов и прочих административных наказаний, но и накрепко прикрыли свои границы, расставив полицейские кордоны по всем мало-мальски значимым автомагистралям. Тогда Евросоюз в очередной раз перестал быть тем, чем он усиленно пытается казаться последние пару десятков лет — дружной семьёй народов.
Так что в нынешней «стеномании» нет ничего нового. И то, что на этот раз, во всяком случае пока, она обращена не внутрь ЕС, а всё же наружу — лишнее свидетельство надуманности проблемы. Никакой реальной угрозы для европейских стран ни Россия, ни даже пара тысяч ближневосточных беженцев не представляют. Но лёгкость, с которой то тут, то там в Старом Свете рассуждают о возведении заборов, говорит о многом.
В сознании европейцев произошёл психологический слом. Ещё вчера богатая Европа была витриной всего западного мира, с помощью которой активно завлекали вступать на путь демократии бывшие страны соцлагеря и осколки Советского Союза. Демонстрируя своё благополучие, проповедники либерализма агитировали страны третьего мира следовать их примеру, доказывая, что только так можно обеспечить себе по-европейски счастливую жизнь. Но, как это часто бывает, в итоге что-то пошло не так.
Возбуждённые красивой картинкой восточноевропейские неофиты хлынули в ЕС и внезапно столкнулись с обратной стороной евровитрины, с её жёсткими, откровенно тоталитарными принципами устройства и методами управления. И, мягко говоря, им это не понравилось.
Жертвы инспирированных Западом по всему миру цветных революций тоже не захотели ждать, пока благоденствие придёт на их землю (тем более, что предпосылок к этому не было никаких), а предпочли получить всё и сразу, отобрав его у тех, кто долгие годы хвастался своими успехами. На этот раз подобная ситуация очень не понравилась уже самим завсегдатаям немецких кнайп и французских бистро. Но помешать этому они не смогли. И всё покатилось по наклонной.
Через более чем 30 лет после того, как в Берлине была разрушена последняя европейская стена (о чём до сих пор с пафосом любит вспоминать нынешнее евроначальство), в Европе начинают сооружать новые стены. Стены, порождённые страхом и отчаянием. Стены отчуждения и непонимания.
Непонимания того, что, отгородившись по периметру колючей проволокой, они не спасут себя от собственных фобий, но с большой вероятностью превратят европейский дом в эдакий либеральный концлагерь. В результате чего, каждый житель ещё вчера свободной Европы превратится в ещё один кирпичик глухой европейской стены.
