Экономические сценарии на 2023: если не индустриализация, то НЭП

Зима в новом году для европейцев начинается неплохо — по данным специалистов, это самая тёплая зима за последние 15 лет, отчего и потребление газа держится на приемлемом невысоком уровне, и газовые хранилища истощаются не так быстро. Но из-за сокращённого потребления газа цены на него опустились ниже $1000, что уже нехорошо для бюджета РФ. На это накладываются и санкции, введённые в начале декабря прошлого года, которые уменьшают и поставки нефти, что также может сказаться на бюджете.

Если 2022 год прошёл лучше прогнозов экономистов за счёт высоких цен на топливо, то 2023 год может наоборот оказаться хуже прогнозов. Во Всемирном банке ожидают снижение ВВП России в новом году на 3,6%, в Кремле эти оценки сглаживают — ожидания в районе минус 1%. Однако независимые экономисты считают и те, и другие прогнозы излишне оптимистичными — в худшем случае ВВП может сократиться и на 5%, и даже больше. И нельзя сбрасывать со счетов и стагнацию мировой экономики — тянущие за собой мир локомотивы США, Китая и Евросоюза уже заметно замедляются, а за ними может начаться и новый кризис.

Профессор МГИМО, экономист Валентин Катасонов считает ВВП необъективным показателем, но и он уверен, что наступивший год будет сложным, а может, даже решающим — либо рельсы поведут в индустриализацию и самодостаточную экономику, либо в новую экономическую политику, тот самый НЭП начала 1920-х годов. Об этом эксперт рассказал в беседе с Накануне.RU.

— В связи с тёплой зимой, санкциями и нарастающей стагнацией мировой экономики, можно ли сказать, что нас ждёт в 2023 году в экономическом плане? Насколько «просядет» бюджет, сократится ВВП?

— Чтобы ответить на ваш вопрос, нужно ответить на вопрос более высокого порядка — кто будет находиться у власти, у руля российской экономики, российского государства, потому что если мы будем пребывать в таком же состоянии паралича, то, конечно, нам никакая цена на «чёрное золото» или газ не поможет. Даже если там будет $200 за баррель — нас это абсолютно не спасёт, потому что опыт ушедшего 2022 года показывает, что мы имели рекордные валютные доходы, платёжный баланс по итогам прошлого года ещё не опубликован, но я не исключаю, что активное сальдо платёжного баланса будет приближаться к планке $250 млрд. Такого рекордного значения Россия не имела за все годы, за 30 лет своего существования.

А мы почувствовали благотворное влияние этого валютного дождя? Я лично нет, думаю, большинство тоже не почувствовало.

Потому что в условиях необъявленной войны коллективного Запада против России мы должны были бы перейти на мобилизационный режим работы, но этого не происходит. Да, первые президентские указы были правильные — я имею в виду указ от 28 февраля, от 1 марта 2022 года — где устанавливались жёсткие ограничения и запреты на трансграничное движение капитала, на валютные операции, а потом постепенно это всё было нивелировано какими-то другими документами, разными решениями. Да и последующие указы, которые подписывал президент, фактически обессмысливали первые указы. Поэтому, как говорил Иосиф Виссарионович Сталин, кадры решают всё. То есть нынешние кадры не в состоянии это решить.

— Почему они несменяемы? Или «коней на переправе не меняют»?

— У меня вообще такое впечатление, что они тихой сапой работают против России, на геополитического противника — как иначе интерпретировать некоторые решения ЦБ? Центральный банк играл в поддавки — $300 млрд были заморожены, думаю, в этом году они будут просто конфискованы. Казалось бы, в этой ситуации Центробанк должен оперативно перейти на другую модель денежной эмиссии. Нынешняя модель называется «Currency board» — валютное управление — фактически это эмиссия денежных знаков «перекрашенной» иностранной валюты. Эта модель характерна для колониальных и полуколониальных стран, не знаю, почему об этом вслух и громко никто не говорит.

Вот появился, наконец, шанс создать правильный Центральный банк с такой эмиссионной моделью, когда деньги вбрасываются не в результате покупки иностранной валюты, а в результате выдачи рублёвых кредитов на развитие экономики. Но Центробанк резко сократил объём своей статистической информации, хотя кое-что всё-таки он продолжал публиковать. В частности, каждый месяц он публиковал балансовый отчёт — каждый месяц, обычно 11 числа, балансовый отчёт за предыдущий месяц. 11 декабря 2022 года я ждал, что ЦБ опубликует очередной отчёт за ноябрь, но этого не произошло. Не произошло это и 15 декабря, и 31 декабря, и в начале января тоже.

— То есть статистику полностью закрыли, чтобы не было лишних претензий?

— Те балансовые отчёты, которые были опубликованы ранее, показывают, что Центральный банк указывает более, чем странный баланс: в активах по-прежнему присутствуют все валютные резервы, как будто их никто и не замораживал, там просто идёт переоценка с учётом изменения валютного курса. Что касается кредитов, то их объём даже сократился, по сравнению с январём 2022 года. Была ещё такая статья в отчёте, которая называется «Прочие активы» — это всегда такая техническая статья, чтобы сбалансировать все активы и пассивы Центрального банка. А тут вдруг эти «прочие активы» начали расти — по последним доступным данным за октябрь эти активы оказались примерно в 3 раза больше по объёмам, чем кредиты. И Центральный банк вообще ни слова не говорит, что это такое.

— Что это может быть, на ваш взгляд?

— У меня такая версия, что ЦБ продолжает работать с иностранной валютой, хотя 28 февраля 2022 года они сказали, что прекращают все операции с валютой. И на соответствующей странице сайта ЦБ каждый день стоят прочерки напротив купли-продажи валюты. Но ведь денежные власти — это два института, ЦБ и Минфин, и они между собой тесно связаны.

Если какой-то из институтов собирается врать нам, то они тогда должны врать синхронно.

А что мы видим? Напомню, что Центробанк управляет не только собственными резервами, но и валютными резервами Минфина, той валютой, которая входит в состав ФНБ. Так вот если зайти на сайт Минфина, на страницу ФНБ, а он расписан помесячно, то вы увидите, что, оказывается, каждый месяц валютные составляющие этого фонда меняются — объёмы фунтов, японской иены, резко увеличились объёмы китайского юаня. Это означает, что Минфин живёт какой-то своей валютной жизнью, о которой мы ничего не знаем. И возникает вопрос — а через кого тогда Минфин продаёт и покупает валюту? Непонятно. Потому что он может это делать только через Центральный банк, а ЦБ регулярно сообщает, что они пересчитали свои золотовалютные резервы и за отчётный период никаких операций не совершалось. Значит, у Минфина валютные операции совершаются, а у ЦБ — нет?

— А что происходит с «токсичными» валютами?

— Минфин отражает наличие в составе ФНБ британских фунтов и японских иен, а это «токсичные» валюты, но сам Минфин с этой валютой не работает, всегда с этой валютой работал ЦБ как агент Минфина. Как мне кажется, эта странная гигантская статья «прочие активы» — это и есть та самая ширма, за которой и осуществляются те валютные операции с «токсичной» валютой. До этого я предполагал, что Центральный банк поручил отдельным коммерческим банкам выполнять роль управленцев валютными резервами. Но современному коммерческому банку работа с «токсичной» валютой — это, конечно, поручение почётное, но смертельно опасное. К сожалению, мы можем строить пока только какие-то версии, но, как мне кажется, депутаты Госдумы не только могут, но и обязаны поднимать такие вопросы.

— Можно ли сделать какие-то прогнозы относительно того, как сильно повлияет на бюджет и ВВП снижение экспорта углеводородов?

— Какие сейчас можно строить прогнозы? Пока можно строить только сценарии развития. Например, пессимистичный сценарий — если все чиновники останутся на своих местах. Они просто даже не подозревают о существовании каких-то альтернатив, так их научили, так воспитали. Например, Эльвира Набиуллина — она же училась не только в МГУ, но и в Йельском университете. Я там бывал, когда был в Америке, и должен сказать, что это очень специфическое обучение. Разве можно от Набиуллиной ждать, что она будет перестраивать работу Центрального банка, изучать опыт денежно-кредитной реформы 1930—1932 гг. в Советском Союзе? Её этому не учили.

— А как скажется замедление ведущих экономик мира — США, Китая, стран ЕС?

— Они уже давно фактически вступили в рецессию, они просто не хотели этого признавать. Когда я учился ещё в советское время, нам рассказывали на лекциях по политэкономии, что такое капиталистический цикл — это волнообразные тренды развития капиталистической экономики, и каждый цикл состоит из четырёх фаз: первая — это спад, рецессия; вторая — стагнация, застой; третья — оживление; и наконец, рост — когда оживление достигает докризисной точки и движется далее. Если посмотреть под этим углом зрения, что происходило в мировой экономике во втором десятилетии 21 века, то это ведь была сплошная стагнация, никакого серьёзного оживления не было. Некоторые могут приводить в пример отдельные показатели ВВП, но я давно уже не доверяю этим показателям. Ещё в конце прошлого века многие экономисты на Западе говорили, что ВВП — это довольно лукавый показатель. Судите сами — например, структура американского ВВП на 78% состоит из сферы услуг, и только 22% — это реальная экономика, промышленность, сельское хозяйство и строительство. Поэтому я больше доверяю показателям промышленного производства, но и тут нужно осторожно считать и ориентироваться на показатели.

Поэтому я думаю, что это была сплошная стагнация, ведь во время финансового кризиса 2008—2009 годов мы его не прошли до конца, потому что произошло то, чего никогда не происходило. То есть если было бы действительно классическое падение экономики, то затем должна была начаться фаза оживления и роста. А поскольку амортизировали это падение, оно не было глубоким, а получилось это благодаря тому, чего как раз никогда не происходило — включили на полную мощность печатные станки центральных банков разных стран. За период с 2008 по 2022 годы эмитированная денежная масса ФРС увеличилась на порядок. А экономика увеличилась на порядок? Нет, конечно. Поэтому возникает вопрос — если товарная масса увеличилась лишь на 5%, а денежная масса увеличилась в 10 раз, почему тогда нет гиперинфляции? А потому что эти ребята сегодня используют очень активно финансовые рынки, фондовые рынки, вся инфляция — она там.

Когда говорят про «пузыри» на финансовых рынках — это и есть инфляция, и сейчас эти «пузыри» начинают лопаться, часть этих денег просто исчезает.

То есть на Западе используют какие-то события в мире как дымовую завесу для объяснения реальных причин и механизмов действия капиталистической экономики. Например, когда началась пандемия? Её объявили в январе 2020 года. Я как экономист ещё в ноябре-декабре 2019 года определил, что в некоторых странах, например, Японии и Италии уже началась рецессия, и вот тут просто совпало — удалось списать всё на пандемию. Точно так же со специальной военной операцией — теперь Путин стал источником инфляции. А то, что они напечатали за последние 12 лет денег в 10 раз больше, а товарная масса при этом увеличилась на 5%, это как будто даже не учитывается.

— Сергей Глазьев, анализируя рынки сбыта газа, пришёл к выводу, что страны Европы были основным рынком, а в дружественные страны — сегодня это Белоруссия, Турция и Китай — не получится нарастить такой же объём поставок, что делать в этой ситуации?

— Я не большой специалист в области энергетики, но насчёт дружественности Турции я бы более осторожно выражался, ведь Эрдоган — это совершенно непредсказуемая политическая фигура. Что касается Белоруссии, то для них, как мне кажется, всегда найдётся газ. Другой вопрос — в каких объёмах. Но в принципе, как мне кажется, не надо пытаться искать замену природному газу где-то на Востоке, на Юге, потому тот экспорт природного газа, который есть сейчас, — это просто паразитирование на природной ренте.

Мы общались недавно с товарищем, который в своё время работал в «Газпроме» на высоких должностях, он тоже переживает по этому поводу и говорит, что, если уж у нас есть такое количество газа, так давайте будем хотя бы электричество генерировать на основе него и создавать комплексы энергоёмких производств, даже того же алюминия. Продавать алюминий на мировом рынке выгоднее, чем продавать природный газ.

— Сергей Глазьев также приходит к выводу, что Россия будет вынуждена отказаться от сырьевой экспортной модели развития экономики. То есть сырьевой экспорт останется, но будет приносить значительно меньше прибыли. Какой будет или какой должна быть эта новая модель развития?

— Эта новая модель экономики на самом деле хорошо забытая — индустриализация, которая началась в конце 1920-х годов. У неё было три цели: во-первых, преодолеть отставание Советского Союза от ведущих экономик мира, прежде всего США, Германии, Великобритании, что мы наблюдаем и сегодня; во-вторых, достижение полной экономической независимости, имеется в виду самодостаточность и даже экономическая автаркия — тогда мы будем обсуждать вопросы не экономических санкций, а вопросы по типу, где и что строить, что созидать, вне зависимости от конъюнктуры на мировых рынках; в-третьих, создание индустриальной базы для мощной обороны государства.

Все эти три цели на сегодняшний день сохраняют свою актуальность, и если остановиться на второй цели, то я считаю, что мы просто обязаны провести это импортозамещение. Хотя мне не нравится это слово, всё-таки, когда я изучал мировую экономику, так называли политику стран третьего мира, потому что им надо было освобождаться от колониального статуса, поэтому они должны постепенно замещать импортные товары отечественными. Я предлагаю всё-таки взять за основу собственный пример — индустриализацию. В последний полноценный хозяйственный год, 1940 год накануне войны, мы на экспорт отправили не более 1% всего произведённого общественного продукта, а внутренние потребности за счёт импорта покрыли на 0,4%. То есть мы были уже практически самодостаточны, у нас был весь набор отраслей и производств народного хозяйства.

Да и в принципе позитивное слово — автаркия — но за 30 лет рыночной России это слово стали использовать как некую издёвку, вроде как, вы что, автаркии захотели? Да, мы хотим автаркии!

— То есть, если не индустриализация, то впереди — пессимистичный сценарий?

— Конечно, пессимистичный. Мы его уже даже проходили — это 1920-е годы, так называемая новая экономическая политика, НЭП, мы буквально в последний момент вывернулись из этой модели, была и высылка Троцкого, и нейтрализация оппозиций, но мы успели. Задержись мы еще на год-другой на пути НЭПа — неизвестно, что бы было.

Евгений Иванов

• Источник