Андрей Пургин готовится объединить «ватников» всего Юга России

Один из самых ярких лидеров освободительной борьбы Донбасса, Андрей Пургин, после нашумевшей сентябрьской отставки с поста председателя Народного собрания ДНР практически пропал из публичного поля зрения. Однако это не означает, что он отошел от дел и перестал опекаться судьбой своей восставшей Родины. Политик активно занят, и, в частности, разработкой нового проекта, который охватывает не только Донбасс, но и распространяется куда шире – практически на весь Юг бывшей Российской империи.

Заниматься им смысл определенно имеется: по мнению Андрея Пургина, известное переформатирование, которое многие подозревают в «сливе», таковым не является.
«Сливают или нет?». На такой вопрос Андрей Евгеньевич отвечает: «Полагаю, за зубцами сидят ребята, которые если уж что-то берут — отдавать обратно не будут».

Именно этот ответ услышал от Андрея Пургина российский политолог Станислав Смагин, ему же политик озвучил и основные тезисы своего нового проекта, который политолог емко обозначил как «Объединенные ватники Юга России».

В настоящий момент, и это не секрет, в провозглашенных республиках нет единообразия во мнениях, присоединяться к России или обустраиваться в союзе с ней, но самим, объединять республики или оставлять порознь, так уж ли жизненно необходим выход к административным границам Донецкой и Луганской областей либо можно неопределенное время потерпеть. В результате, когда наличествует великое множество идейных векторов, на выходе нет ни одного. Но вот его как раз и предлагает поискать Пургин.

Политик предлагает создать неформальное общественно-интеллектуальное движение Юга России, причем Юг России понимается максимально широко, от Измаила до Воронежа.
Полномасштабная деятельность пока будет развернута в южных областях РФ и ДНР с ЛНР. В дальнейшем в процесс планируется вовлечь южноукраинские земли за пределами Донбасса. Пургин отмечает, что там предусмотрен формат в духе «правительства в изгнании».

К примеру, в Крыму сейчас находятся несколько видных интеллектуалов из Одессы, мнение которых в их родном городе, несмотря на все препоны СБУ и украинской пропагандистской машины, по-прежнему авторитетно. Идеи и Смыслы, «выкованные» в Севастополе, Донецке, Ростове и Краснодаре, будут затем транслироваться в Херсон, Одессу, Николаев, рождая питательную почву для будущей реинтеграции в Русский Мир.

Пургин считает подобный региональный базис оптимальным для практической реализации идеи Русского Мира, тем паче регион, назовем его Большим Югом, охватывает огромные пространства и входит в число ключевых для русской цивилизации. По мнению Андрея Евгеньевича, сильная региональная идентичность не ослабляет, а укрепляет нацию и государство, если не выходит за пределы общего культурно-цивилизационного поля. Бавария, максимально отличная от других немецких земель в плане идентичности, одновременно является экономическим и политическим локомотивом Германии.

Пургин сетует, что как в России, так и на Украине детям с малых лет стараются усиленно привить любовь к Родине и своему народу, в то же время забывая о краеугольном камне — малой Родине. В результате, если региональное самосознание не прививать правильно, в гармонии с общенациональным, оно все равно прорвется в уродливых, центробежных и даже сепаратистских формах. Примеры этого время от времени демонстрирует то же казачество.

Движение, по словам Пургина, будет максимально пестрым не только в плане широкого перечня городов и областей, но и с точки зрения идеологии. Пургин обращается к Артему (Федору Сергееву), который объединил под знаменем Донецко-Криворожской республики политические силы от анархистов до монархистов. Таким образом, выработка общих позиций и ориентиров будет осуществляться в жарких спорах (их Андрей Евгеньевич обозначает «агрессивной интеллектуальной средой») сразу по двум линиям, территория ведет диалог с территорией и политическая платформа с политической платформой.

Правые и консервативные силы сформулируют, почему Большой Юг един с исторической и духовно-метафизической точки зрения, а левые, более материалистичные и экономоцентричные, обоснуют его социально-экономическое и логистическо-инфраструктурное единство.

Пургин отмечает, что движение не будет носить политический характер и выдвигать претензии на часть политической власти, но если оно станет заметным и громким, властные элиты и чиновники сами начнут прислушиваться к его повестке, подверстывая под нее свои действия.

Андрей Евгеньевич предложил обратить взор на Санкт-Петербург. Северная столица, несмотря на сложившееся заблуждение о ней как о либеральном городе, весьма консервативна и патриотична, здесь на Крестный ход собирается до 100 тысяч человек, но в центре внимания стабильно полсотни либеральных маргиналов, создающих шумные информационные поводы.

По мнению Пургина, этот пример эффективной тактики вдвойне ценен тем, что получаем мы его от недругов, но это и пища для размышления — ведь мы сами своим повышенным болезненным вниманием раздуваем весомость либералов.
Первая публичная организационная встреча намечена на середину февраля в Ростове.

Смагин во многом согласен с тезисами Пургина, однако, считает нужным заметить, что «патриоты невольно «раскармливают» либералов, а посему пора бы их почаще игнорировать, занимаясь самими собой и отталкиваясь от самих себя.

Но информационные ресурсы в нашей стране объективно находятся в основном в руках либералов, чем патриотов, и с «зомбоватниками на выставке Серова» и с «простите нас, украинцы» регулярно сталкиваешься вне зависимости от желания».

«Во что в итоге выльется начинание Пургина — сказать сложно, - пишет Станислав Смагин. - Отмечу лишь, что на старте оно выглядит не только интересным и амбициозным, но и обладающим значительным потенциалом».