Злой рок политического украинства
Сегодня состоялось вступление в должность (ненавижу это коряво звучащее по-русски западное «инаугурация») президента Российской Федерации — мероприятие торжественное и максимально пафосное. Что, впрочем, не удивляет. Ничего, что отличало бы нынешнюю церемонию от предыдущих, в общем-то, не было, и, казалось бы, обратить на что-то особое внимание не представлялось возможным — но я обратил.
Обратил на то, как в процессе прохода залами Кремля Путин пару раз останавливался, пожимая руки отдельным гостям из числа присутствовавших на мероприятии. Одним из тех, кого президент России поприветствовал особо, стал известный детский хирург Леонид Рошаль, которому буквально на днях, 27 апреля, исполнился 91 год.
Не знаю, почему, но в этот момент у меня в голове всплыл фрагмент другой подобной церемонии, проводившейся в соседней стране, когда на пути к президентской булаве, будущий лидер нации не обратил внимание на потерявшего сознание солдата из почётного караула и, практически переступив через него, двинулся дальше. Было это в 2014 году. Место действия: Киев. Президент: Пётр Порошенко.
Многие тогда восприняли это как недобрый знак и, увы, не ошиблись. Как показала история, на своём посту пятый президент Украины продолжил наплевательски относиться к жизни и судьбе простого гражданина страны, развязав, по сути, кровавую бойню в Донбассе. Помните, это знаменитое «их дети будут сидеть в подвалах». И ведь так и вышло.
Но, что самое удивительное, всё это происходило под постоянные мантры о единстве украинского народа и величии украинской нации. Нации, в первую очередь, политической, поскольку «правильными» украинцами могли быть и братья-пуштуны Мустафа и Маси Найемы, и коренной курянин Климкин, и крымский татарин Джемилев. Главными требованиями, которым, по мнению украинской власти, должен был соответствовать «настоящий украинец», стали ненависть к России и отказ от использования русского языка, по крайней мере, публично.
Вот на этом нехитром фундаменте и строили на Украине ту самую политическую нацию все тридцать с лишним с лет, прошедшие с момента обретения ею независимости. Строили, строили, но так ничего и не вышло.
Даже сейчас в ситуации тяжёлых испытаний, когда народ обычно сплачивается, помогая друг другу, на Украине на бытовом уровне продолжают фиксироваться случаи противостояния между жителями западной и отчасти центральной Украины и переселенцами с Донбасса или Таврии.
Первые называют вторых «сепарами» и относятся к ним с максимальной враждебностью и недоверием. Причём, причиной для ссор может быть что угодно — от «не той» музыки, которую слушают переселенцы, «вражеского» языка, на котором они говорят, до претензий учителя к ученику за то, что тот «куда-то не туда поставил швабру», как это было недавно в одной из украинских школ.
«Я тебя по горбу как ё**ну сейчас, падло. Сепарская, бл*дь, гнида. Я тебя научу, как правильно. Не буду с тобой цацкаться», — орал учитель физкультуры киевской школы №37 на ученика, переехавшего из Луганской области.
Подобное враждебное отношение Запада Украины к её Востоку я собственными глазами не единожды наблюдал ещё во времена СССР. Никогда не забуду поездку с классом в марте 1990 года в город Коломыя, что в Ивано-Франковской области. Вместе с нами там были ребята из города Первомайска на Луганщине, которым пришлось физически отбиваться от местной гопоты, именовавшей гостей с Донбасса не иначе как «москалями». О том, что тётеньки из местной столовой, в которой нас кормили, буквально плевали луганчанам в суп и даже не скрывали этого, вообще мерзко вспоминать. И подобных историй сотни.
За минувшие с тех пор годы сшить лоскутное украинское одеяло так и не получилось. Даже наличие общего врага не смогло переломить ситуацию. Запала «единства» едва хватило на несколько месяцев 2022 года, а потом всё продолжилось по-старому.
Не стал объединяющим фактором и язык, точнее, мова. Скорее, даже наоборот — она послужила одним из главных оснований для размежевания. Эдаким маркером свой-чужой, а ещё и признаком конъюнктуры, когда использование украинского стало политически мотивированным действием, а вовсе не осознанным выбором граждан страны.
Намедни одна украинская TikTok-блогерша по имени Даша записал ролик, в котором рассказала своим подписчикам, что вновь переходит на русский, объяснив это ограниченностью «украиномовной» аудитории.
«Теперь мои видео снова будут на русском языке. Хочу... рассказать причину, почему я перешла на украинский... Я понимала, что для того, чтобы со мной работали классные бренды, чтобы у меня дороже стоила реклама, мне нужно перевести свой блог на украинский язык. Если говорить откровенно, то ради этого большинство блогеров и снимают на украинском языке. В жизни они говорят на русском. С момента, как я перешла на украинский, у меня очень сильно упали охваты, потому что меня смотрела аудитория со всего СНГ, да даже со всего мира. Очень много людей, которые знают русский язык, которые были подписаны на меня и смотрели мои видео. Люди, которые перестали меня понимать, они начали от меня отписываться. TikTok это воспринял как то, что у меня неинтересный контент и перестал продвигать мои видео на нужную аудиторию», — объяснила она причину своих языковых метаний.
Удивляться тут нечему. За пределами Украины украинский язык никому не понятен, не нужен и не интересен. Более того, внутри страны картина, в общем, такая же. Русский же остаётся пропуском в очень большой мир, где его по-прежнему понимают и на нём говорят. И мир этот не ограничивается только Россией.
Анализируя всё, что происходит на Украине, начиная, как минимум, с 1991 года, можно с уверенностью сказать, что проект этот был изначально обречён, и страна развалилась бы и без войны, только на это понадобилось бы чуть больше времени.
Тридцать лет — большой срок и, если за этот период так и не удалось переформатировать сознание украинских граждан, а главное, преодолеть пожирающую их взаимную вражду и недоверие — то этого не случится уже никогда.
Полагаю, это стоит учитывать при определении дальнейшей судьбы того, что останется от Украины. Возможно, на очень ограниченной территории и получится построить нечто монолитное, «украинское», но проблема вражды — она ведь не в окружающей реальности, а в головах. И оставшись одни, без москалей и сепаров с Востока, те же львовяне начнут ненавидеть жителей Волыни и наоборот. И всё начнётся сначала. Это, увы, не остановить. Видимо, в этом и заключается злой рок политического украинства — всегда порождать только вражду.
