Земля Иуд: Бронзовый кузнец с мёртвым ребёнком на руках

Хатынь - это Рубикон. Это грань между человеческим и нечеловеческим. Это лакмус процесса, когда люди превращаются в нечто, чему нет названия, а жертвы превращаются в «насекомых», «колорадов», «ватников». «Тварь я дрожащая или право имею»(с).

Это очень значимая социально психологическая веха общества. После неё уже не может быть, как прежде. После неё невозможно сказать «Извините, мы ошиблись» или «Извините, мы не хотели».

Хотели.

Ещё как хотели.

И убивать. И наблюдать за мучениями. И радоваться силе, превосходству над слабыми и безоружными. В каждом человеке живёт тьма, но мы, люди, с каждым веком загоняем тьму всё глубже и глубже. Да, иногда она прорывается, как в Киеве на Майдане, как в Одессе 2 мая, как в Гитлеровской Германии.

После Хатыни возможна только высшая мера социальной защиты. Высшая мера наказания. И после Хатыни 1943, и после Хатыни 2014.

«...Кровавая трагедия этого лесного поселения из 26 дворов состоялась 22 марта 1943 года. 149 человек, из них 76 детей, навечно остались в этой адской могиле. Все, кроме одного — Йосифа Йосифовича Каминского, который случайно спасся из горящего, переполненного людьми сарая и в бронзе предстал теперь с мертвым сыном на протянутых руках. В этих его руках все — и отчаяние, и трагизм, и бесконечная воля к жизни, которая и предоставила белорусам возможность выстоять и победить..», — написал Василий Быков в статье «Колокола Хатыни» в 1972 году.

Долгие годы старательно обходили в печати, а кто же именно совершил преступления в Хатыни. Идеологически Советскому Союзу было крайне неудобно поднимать эту тему. Гитлеровцы. И всё. Но не уточнялось, из кого именно был сформирован 118-й специальный полицейский батальон.

Всех мирных людей - стариков, женщин детей - выгнали из домов, загнали в колхозный сарай. Затем каратели из 118-го специального полицейского батальона обложили сарай соломой, облили бензином и подожгли. Когда стены от огня начали рушиться, обожжённые люди, в горящей одежде бросились наружу. И тогда в упор ударили пулемёты карателей.

В огне и под пулями погибли 149 жителей деревни - из них 75 детей младше 16 лет. Вся деревня была сожжена дотла.

Чудом выжил один человек. 56-летний деревенский кузнец Иосиф Каминский. Он очнулся поздно ночью. И среди мёртвых тел нашёл сына. Мальчик был тяжело ранен в живот - и умер на руках отца.

Советский Союз пытался сделать все заседания по делам полицаев, участвовавших в уничтожении Хатыни, закрытыми, чтобы не бросить тень на «братский народ». Но всё равно информация стала распространяться. И выяснилось, что 118-ый специальный полицейский батальон был сформирован исключительно из украинцев.

118-ый батальон был сформирован в 1942 году в Киеве преимущественно из украинских националистов, жителей западных областей, которые сразу же согласились сотрудничать с гитлеровцами, прошли спецподготовку в Германии и приняли военную присягу на верность Гитлеру.

Ранним утром 22 марта 1943 года на пересечении дорог Плещеницы - Логойск - Козыри - Хатынь партизаны отряда "Мститель" обстреляли легковую машину. В ней находился командир одной из рот 118-го батальона охранной полиции гауптман Ганс Вельке. Всё бы ничего. Обыденная стычка в тылах немецких войск.

Но.

Ганс Вальке был любимцем Гитлера, чемпионом Олимпийских игр 1936 года. Партизаны успешно отступили. Местные полицаи вызвали на подмогу спецбатальон штурмбанфюрера Оскара Дирлевангера. Пока немцы ехали из Логойска, была арестована, а затем расстреляна группа местных жителей-лесорубов. Просто так. Чтобы как-то отчитаться. А уже к вечеру 22 марта украинцы-каратели вышли к деревеньке Хатынь. Одним из тех, кто командовал казнью мирных жителей, был начальник штаба 118-го украинского полицейского батальона украинец Григорий Васюра.

Из показаний Остапа Кнапа: "После того как мы окружили деревню, через переводчика Луковича по цепочке пришло распоряжение выводить из домов людей и конвоировать их на окраину села к сараю. Выполняли эту работу и эсэсовцы, и наши полицейские. Всех жителей, включая стариков и детей, затолкали в сарай, обложили его соломой. Перед запертыми воротами установили станковый пулемет, за которым, я хорошо помню, лежал Катрюк. Поджигали крышу сарая, а также солому Лукович и какой-то немец. Через несколько минут под напором людей дверь рухнула, они стали выбегать из сарая. Прозвучала команда: "Огонь!" Стреляли все, кто был в оцеплении: и наши, и эсэсовцы. Стрелял по сараю и я».

Из показаний Тимофея Топчия: "Тут же стояло 6 или 7 крытых машин и несколько мотоциклов. Потом мне сказали, что это эсэсовцы из батальона Дирлевангера. Было их около роты. Когда вышли к Хатыни, увидели, что из деревни убегают какие-то люди. Нашему пулеметному расчету дали команду стрелять по убегавшим. Первый номер расчета Щербань открыл огонь, но прицел был поставлен неправильно и пули не настигали беглецов. Мелешко оттолкнул его в сторону и сам лег за пулемет…"

Из показаний Ивана Петричука: "Мой пост был метрах в 50 от сарая, который охранял наш взвод и немцы с автоматами. Я хорошо видел, как из огня выбежал мальчик лет шести, одежда на нем пылала. Он сделал всего несколько шагов и упал, сраженный пулей. Стрелял в него кто-то из офицеров, которые большой группой стояли в той стороне. Может, это был Кернер, а может, и Васюра. Не знаю, много ли было в сарае детей. Когда мы уходили из деревни, он уже догорал, живых людей в нем не было - дымились только обгоревшие трупы, большие и маленькие... Эта картина была ужасной. Помню, что из Хатыни в батальон привели 15 коров".

В уничтожении Хатыни не было никакого практического смысла. Просто украинцы-каратели хотели показать так свою ревностную и старательную службу гитлеровскому режиму. Показать Гитлеру, как они отплатили за смерть его любимчика.

Не зря говорят, что украинцы - хорошие служаки.

Они это доказали в Хатыни.