Заложники ностальгии, страсти и… предательства
Он был чистым продуктом того призрачного и незаслуженного счастья, которому помогало несчастье. В том смысле, что война сделала его героем, а мир был ему противопоказан. На войне он жил, а мир убил его. Безжалостно и коварно.
Потому что лишил не только жизни, но и чести, достоинства, уважения как старых друзей, так и врагов, которые прикинулись новыми друзьями, но так ими и не стали. Потому, что предателей не любит никто. А он предал то дело, которому служил. И что самое противное — предал ради Родины — России, которую любил, но она, тогда уже ставшая СССР, предала его, потому что использовала в своих целях, и он стал ей не нужен. Новая Россия очищалась от пережитков старого прошлого руками старых, принадлежавших ему же людей, которых ей было совсем не жалко. Так в многоходовой шахматной партии жертвуют даже ферзями ради будущей победы. А он уже был пешкой. Сделавшей своё дело — защитившей короля.
Звали этого человека Николай Скоблин. И сегодня историки уже путаются в обстоятельствах его рождения и не знают даже точную дату, место и причину смерти. Родился он вроде бы 9 июня 1893 года в городке Нежине Черниговской губернии Малороссии, которая потом стала Украиной. В семье человека, выслужившего дворянство, будучи то ли чиновником 8-го класса табели о рангах — коллежским асессором, то ли военным в звании подполковника. Оба эти чина давали право на дворянство, но более-менее пристойную жизнь могла однозначно гарантировать только армия. И маленький Николай поступил в Чугуевское военное училище, которое дало Российской империи наибольшее число георгиевских кавалеров. Которое готовило для императорской армии офицеров пехоты, служителей «царицы полей» и главное «пушечное мясо» любой войны — тут уж как кому повезёт.
С тех пор жизнь Николая разделилась на три части — до войны, война и после неё. В 1914 году в связи с началом Первой мировой войны он был досрочно выпущен из училища с присвоением звания прапорщик в 126-ой пехотный Рыльский полк. На войне ему повезло, потому что был он, как вспоминали потом соратники, храбр, выдержан, хладнокровен и очень общителен. Он жил войной и не боялся смерти, и обе эти страшные «дамы» даровали ему жизнь. Свой первый орден Святого Георгия он получил уже в ноябре 1915 года в чине подпоручика, когда в бою с австрийцами под сильным ружейным, пулемётным и артиллерийским огнём поднял в атаку свою роту, опрокинул в бегство неприятеля, взял с боя 2 пулемёта и захватил в плен батальон австрийцев вместе с офицерами.
С тех пор смелая, но умело подготовленная атака на врага стала главным способом решения проблем на полях сражений. Уже в 1916 году за проявленное мужество в боях он дважды был ранен и получил золотое Георгиевское оружие и орден Святой Анны 4-й степени «За храбрость».
А потом в России случились две революции и началась гражданская война, которая в любой стране так богата скороспелыми и неожиданными героями — как удачливыми бонапартами, пожинающими собственный успех на кончике своей же сабли, так и неудачниками, уделом которых вместо блеска военных викторий становится сумрачное забвение.
В 1917 году штабс-капитан, командир роты Скоблин подался в бонапарты. Связал свою судьбу с белой гвардией, с которой прошёл весь её трудный путь в России и даже частично в эмиграции, которая его и погубила. Но то будет потом, а в мае 1917 года он добровольно вступил в 1-й Ударный (позже Корниловский) отряд, который был создан командующим 8-й армией Юго-Западного фронта генералом Лавром Корниловым для борьбы с разложением армии, в том числе и большевистской пропагандой.
Со временем отряд был развёрнут в первый Корниловский полк, который стал первым полком Добровольческой белой армии и влился в Корниловскую дивизию, одну из самых боеспособных частей белогвардейцев. Скоблин стал участником двух знаменитых Кубанских походов белогвардейцев и одно время даже был временным командиром этого полка, но очень быстро перерос эти рамки и уже в октябре 1919 года возглавил всю Корниловскую дивизию, став, таким образом, в 26 лет самым молодым начдивом среди белогвардейцев. В марте 1920 года он получил погоны генерал-майора.
Всю гражданскую войну Скоблин призывал к более решительным действиям и в 1919 году даже предлагал собрать свою Корниловскую дивизию в кулак и решительным контрударом остановить и опрокинуть наступавших красных. Но обстоятельства и собственное командование всё время заставляли его обороняться, что он с блеском и делал. Даже во время Северно-Таврийской операции, последнего крупного наступления белых армий барона Петра Врангеля из Крыма на остальную Россию летом-осенью 1920 года, генерал-майор Скоблин отличился в обороне, когда красные, собрав в кулак более 140 тысяч своих бойцов, перешли в контрнаступление. В октябре 1920 года в тяжёлом бою он контратаковал красную кавалерию во главе Корниловского конного дивизиона, лично поведя его в атаку. Это и позволило отступающей Корниловской дивизии оторваться от преследователей, её остаткам уйти в Крым, а оттуда уже 17 ноября 1920 года — в эмиграцию. Сам Скоблин в той атаке получил два пулевых ранения, не смог оборонять Перекоп во время его штурма красными Михаила Фрунзе, но был назначен комендантом по погрузке белых войск в Севастополе и вместе со своими частями тоже покинул Россию.
Несмотря на военные успехи и доблесть, Скоблину очень завидовали его соратники. Реально не имея полноценного академического военного образования, он задатками оперативно стратегического таланта, отличался в боях тактической смекалкой и был мастером оборонительных боёв. Известный белый генерал Яков Слащёв, получивший за оборону Крыма прозвище «Крымский», характеризовал Скоблина, как способного офицера и хорошего полкового командира, «но не выше».
Может быть, ему завидовали ещё и потому, что весной 1920 года Скоблин познакомился в Крыму с известнейшей певицей того времени Надеждой Плевицкой, которую убитый император Николай II называл «курским соловьём» и плакал, слушая её песни при своём дворе. А в 1921 году Скоблин и Плевицкая, которая была старше его на 12 лет, стали мужем и женой. Случилось это, как вы понимаете, уже в эмиграции, когда в судьбе Скоблина начался закат. Как написал потом российский писатель, бывший чекист-разведчик и знаток тайн мировых разведок Игорь Дамаскин, «вместе с остатками белых войск Скоблин и Плевицкая вначале оказались в Галлиполи, а затем в Париже. Он был вынужден снять военную форму, без которой казался маленьким и невзрачным, особенно рядом с красавицей женой».
Нет, и в эмиграции Скоблина ценили и уважали как рядовые бойцы, так и вожди белого движения, которые в 1924 году создали Русский общевоинский союз (РОВС). Для борьбы с большевиками и освобождением от них России. Но кем стал некогда блестящий молодой генерал, снявший мундир? Увядающим мужичком без Родины, определённого рода занятий и денег, поблёскивающим в тени своей жены-певицы, которая и в эмиграции во Франции и Германии блистала так, что заговорили даже о некоей «плевицкомании». В 1927 году глава РОВС и бывший командир барон Врангель даже отстранил Скоблина от почётного командования Корниловским полком за то, что бывший генерал отправился на гастроли со своей женой и перестал уделять внимание части. Так прошло несколько лет, и бывший генерал в полной мере, вольно или невольно, стал заложником ностальгии, собственных страстей, переживаний и амбиций, тоски и предательства тех, кто пообещал ему новый смысл жизни — служение России в её новом государственно-политическом обличье СССР.
Да-да, в 1930 году сначала Плевицкую, а потом и Скоблина «вербанул» друг и однополчанин Скоблина Пётр Ковальский, к тому времени уже агент НКВД, который передал генералу вербовочное письмо от его брата, который остался в СССР. Потому-то упомянутый уже писатель-разведчик Дамаскин уверен, что сделали они это, играя на их желании служить России и тех опасностях, которые вполне реально ей угрожали и в новых условиях — капиталистический Запад же и не скрывал, что готов любой ценой уничтожить СССР (социалистический, но для эмигрантов русский) и даже начал для этого объединять свои усилия.
«Россия в опасности, иностранцы хотят поделить её между собой. Были мы с вами в Белой армии, а, в общем-то, воевали на пользу Англии и Франции. Теперь французы укрывают у себя белых, надеясь ещё раз использовать их против России. Мы же — 70% офицеров генерального штаба — создали Красную армию, укрепили её и выгнали из России интервентов. Знаю вас как способного офицера. Вы должны работать с нами. Нам вы очень нужны...», — так объяснял Дамаскин главную мотивацию при вербовке.
Кроме «спасения России-СССР», свою роль играли, конечно же, деньги — НКВД довольно щедро расплачивался со своим агентами, которые нищебродничали в эмиграции. Плюс, по мнению многих спецов, ещё одним немаловажным мотиватором вербовки бывших белогвардейцев, стала предоставляемая им возможность не только вернуться в Россию, но и после возвращения отомстить своим красным победителям: завербованным обещали возвращение на Родину после выполнения заданий, и многих действительно возвращали.
Помните Дмитрия Арсентьева, «дядю Ятима», героя оскароносного фильма Никиты Михалкова «Утомлённые солнцем», который приехал арестовывать комдива Котова? Вот он и был таким завербованным, как Скоблин сотоварищи. Выполнил задание ЧК-ГПУ-НКВД в Европе и был возвращён в СССР для «дальнейшего прохождения службы» — борьбы уже с «внутренней контрреволюцией». То есть, с коммунистами, ставшими оппозицией Иосифу Сталину, который безжалостно вырезал ту же «ленинскую гвардию» руками таких вот «Ятимов». Потому что для них, бывших «бывших», это было личное дело — месть за поруганную Россию и собственную честь и молодость. А потом и их пускали под нож во время того же «Большого террора» 1936—1938 годов: они вырезали для Сталина его врагов, а он вырезал их.
Это была трагедия не только «бывших» на службе новых, но и всей страны, которую они залили кровью, якобы её спасая. И многие из них это понимали. Не зря же михалковский «Ятим» сначала перерезал себе вены, отомстив и уничтожив Котова, который победил его в гражданскую, а потом подписал все выдвинутые против него обвинения в шпионаже, когда ему всё же удалось вернуть выжившего Котова в Красную армию, чтобы тот успешно бил уже гитлеровцев, напавших на СССР. «Ятим» в обоих случаях считал, что служит Родине...
Скоблину повезло меньше, чем «Ятиму». Даже точно неизвестно, вернулся ли он в обновлённую Родину, хотя сделал для неё немало. В 1930 году они с женой стали агентами с позывными «Фермер» и «Фермерша». Получали неплохие деньги (по 200 долларов ежемесячно), помогли НКВД выкрасть и уничтожить глав РОВС: в 1930 году Александра Кутепова, а в 1937-м — его сменщика Евгения Миллера. Обоих генералов чекисты уничтожили, а Скоблина уговорили на предательство ещё и тем, что сыграли на его амбициях — прочили на место убитых, во главу РОВС.
Но «Фермера» проколол преданный им опытный Миллер. Скоблин вызвал генерала на конфиденциальный разговор, а тот оставил соратникам записку: «У меня сегодня в 12.30 свидание с ген. Скоблиным на углу улиц Жасмен и Раффе. Он должен отвезти меня на свидание с германским офицером, военным атташе в балканских странах Штроманом и с Вернером, чиновниками здешнего германского посольства. Оба хорошо говорят по-русски. Свидание устраивается по инициативе Скоблина. Возможно, что это ловушка, а потому на всякий случай оставляю эту записку. 22 сентября 1937 года. Ген.-лейт. Миллер».
Когда Скоблину предъявили эту записку, он понял, что провал неизбежен, попросился выйти из комнаты в поисках объяснения и исчез. После этого его никто, никогда и нигде живым больше не видел. По одним сведениям, ему удалось бежать в республиканскую Испанию, где он погиб во время бомбардировки Барселоны в 1938 году. По другим слухам, его убили сотрудники НКВД, знаменитые сталинские «ликвидаторы» Александр Орлов (герой войны в Испании и один из первых невозвращенцев), Яков Серебрянский (похититель Кутепова) и Наум Эйтингон (один из будущих организаторов убийства Льва Троцкого). Они нелегально вывели «Фермера» из Франции на специально для этого зафрахтованном агентами НКВД легкомоторном самолёте в Испанию, но по пути зарезали, а труп выбросили с высоты в море. По третьей версии он в 1938 году просто (не просто?) умер на казённой даче в Болшево тогда в Подмосковье, куда его, после бегства из Парижа, якобы определили на поднадзорное жительство.
Но как бы там ни было, а Скоблин — тоже жертва обмана и коварства. Сам он писал резиденту НКВД во Франции:
«11 ноября 37. Дорогой товарищ Стах! Пользуясь случаем, посылаю Вам письмо и прошу принять, хотя и запоздалое, но самое сердечное поздравление с юбилейным праздником 20-летия нашего Советского Союза. Сердце моё сейчас наполнено особой гордостью, ибо в настоящий момент я весь, целиком, принадлежу Советскому Союзу, и нет у меня той раздвоенности, которая была до 22 сентября (день похищения генерала Миллера). Сейчас я имею полную свободу говорить всем о моём Великом Вожде Товарище Сталине и о моей Родине — Советском Союзе... Сейчас я твёрд, силён и спокоен и верю, что Товарищ Сталин не бросит человека...».
Сталин и не бросил, а лично согласовал и утвердил план ликвидации предателя. И начальник иностранного отдела (ИНО) НКВД Абрам Слуцкий отправил в парижскую резидентуру НКВД шифротелеграмму:
«Париж. Шведу и Яше. Лично. Ваш план принимается. Хозяин просит, чтобы всё прошло чисто, а у жены „Тринадцатого‟ (Скоблина то есть — авт.) создалось впечатление, что с ним всё в порядке, и он дома».
В принципе, цель была достигнута — неизвестность для белой эмиграции, потрясённой изменой «такого человека», была страшнее смерти — она пугала «всесилием чекистов» и парализовала волю.
Не меньше пострадала «Фермерша» — певица и вдова Скоблина Надежда Плевицкая. Рассерженная террором в исполнении русских эмигрантов и чекистов Франция предала её суду за соучастие в похищении генерала Миллера. Ей дали 20 лет каторги, а президент Франции Альбер Лебрен отказался её помиловать. Любимица императора Николая II и всей эмиграции умерла во французской тюрьме в 1940 году в возрасте 56 лет, оставив после себя песни, которые сейчас уже мало кто слушает, и память о муже-герое, который своим предательством перечеркнул всё.
А не надо предавать, как говорится. Но кому сегодня это говорится, когда, как и в прошлом, много объясняется и оправдывается простым — «времена такие»?
