Возможна ли отмена санкций против России? Нет
Вопрос скорее риторический: санкции Запад ввёл надолго, так как поставил перед собой задачу сноса политического режима в России. И отказ от санкций, даже частичный, станет своеобразным признанием ошибочности такой стратегии. Поэтому санкции против России в основной своей массе сняты не будут даже в случае прекращения огня на Украине и достижения какого-либо соглашения. Медленно, но Запад осознаёт, что возврат к ситуации до 24 февраля невозможен. Вместо воспоминаний о потерянном прошлом, придётся сосредоточиться на создании нового будущего, в котором западные санкции будут оставаться постоянной составляющей. Об этом размышляет в своей статье Иван Тимофеев, программный директора Валдайского клуба.
Любой конфликт рано или поздно заканчивается миром. Такова конвенциональная мудрость, которую можно часто услышать от тех, кто в текущей ситуации санкционного цунами и конфронтации с Западом пытается найти надежду на возвращение к «нормальности». Логика подобной мудрости проста. В определённый момент стороны прекратят огонь и сядут за стол переговоров. Окончание военных действий приведёт к постепенному снижению санкционного давления на Россию, а наш бизнес сможет снова вернуться к работе с западными партнёрами. Мы вынуждены разочаровать тех, кто верит в такую перспективу.
Санкции против России в основной своей массе сняты не будут даже в случае прекращения огня на Украине и достижения какого-либо соглашения. Возвращения к «дофевральской нормальности» не произойдёт. Вместо воспоминаний о потерянном прошлом, придётся сосредоточиться на создании нового будущего, в котором западные санкции будут оставаться постоянной составляющей.
Почему снятие западных санкций с России крайне маловероятно? Причин несколько.
Первая причина — сложность конфликта между Украиной и Россией. Он имеет все шансы затянуться надолго. В активных боевых действиях могут наступать паузы. Стороны могут заключать временные перемирия. Однако такие перемирия вряд ли снимут политические противоречия, породившие конфликт. В настоящее время не просматривается параметров политического компромисса, который бы устроил все стороны. Даже если соглашение между Москвой и Киевом будет достигнуто, его устойчивость и выполнимость не гарантированы. Опыт Минска-2 показывает, что появление соглашений не решает автоматически политические проблемы и не приводит к отмене или смягчению санкций. Украинская проблема может тлеть и вновь разгораться десятилетиями — в том числе потому, что обе стороны ограничены в возможностях решительной военной победы и полной капитуляции противника. Отношения России и Украины рискуют войти в число долгосрочных конфликтов, подобных отношениям Индии и Пакистана, Северной и Южной Кореи. Сложность и долгосрочность конфликта гарантируют западные санкции на долгую перспективу.
Вторая причина — устойчивый характер противоречий России и Запада. Конфликт на Украине — часть более масштабной палитры евроатлантической безопасности. В Европе сформировалась нестабильная система асимметричной биполярности, в которой безопасность России и НАТО уже вряд ли может быть неделимой. У России нет возможности сокрушить Запад без неприемлемого ущерба самой себе. Однако и Запад, несмотря на своё колоссальное превосходство, не может сокрушить Россию без неприемлемых для себя потерь. Сдерживание России — оптимальная стратегия для Запада. Украина обречена оставаться одним из направлений сдерживания.
Для России оптимальной остаётся стратегия асимметричного балансирования западного превосходства. Не исключено, что частью такой стратегии станет курс на радикальный территориальный передел Украины, отторжение от неё восточной и южной частей. Но сам по себе такой передел не снимет проблему западных санкций.
Третья причина — институциональные особенности политики санкций. Опыт показывает, что санкции относительно легко вводить, но очень непросто отменять. Так, в отношении Ирана в США сформировалась целая «паутина законов», которая существенно ограничивает возможности администрации отказаться от санкций. Даже в том случае, если санкции не закреплены в законе, их отмена или смягчение всё равно требует политического капитала, который готов тратить далеко не каждый политик. В США подобные шаги вызовут критику или даже противодействие в Конгрессе, а в ЕС — разногласия стран-членов. Конечно, отдельные ограничения отменяются или смягчаются в интересах самих стран-инициаторов. Опыт санкционного давления на Республику Беларусь показывает существование возможности «санкционных ремиссий», когда ограничения смягчаются. Однако сами правовые механизмы санкций остаются и могут быть использованы в любой момент.
Четвёртая причина — быстрая обратимость санкций. Зачастую их отмена сопровождается политическими требованиями, выполнение которых является сложным процессом. Например, иранская ядерная сделка потребовала несколько лет сложных переговоров и существенных технологических решений. Тогда как возвращение санкций может быть осуществлено в одночасье. Возникает асимметрия в исполнении обязательств. Выполнение требований инициаторов требует существенных изменений, тогда как для возвращения санкций требуется лишь политическое решение. Быстрая обратимость порождает недоверие стран-мишеней. Им проще продолжать жить в условиях санкций, нежели идти на тяжёлые уступки с риском получить новые санкции. Исторический опыт показывает, что инициаторы санкций склонны вести игру на «добивание» соперника. После уступок появляются новые, более радикальные политические требования и угрозы новых санкций. Уже хрестоматийным примером стали «13 пунктов Помпео» — список требований США к Ирану за пределами выполнения условий ядерной сделки. Иранский урок, судя по всему, хорошо выучили в Москве. Сам Иран активно ведёт дело к достижению своих целей в области военного атома. В конечном счете, это показывает неэффективность санкций с точки зрения влияния на политический курс страны-мишени. Но сомнительная эффективность не отменяет того факта, что санкции продолжают применяться и действовать.
Пятая причина — способность к адаптации. Вне всяких сомнений, Россия понесёт колоссальный ущерб от введённых ограничительных мер. Однако возможности её адаптации к режиму санкций остаются высокими.
Во-первых, у России есть шансы частично восполнить выпадающие поставки из-за рубежа силами своей собственной промышленности, хотя это и потребует политической воли и концентрации ресурсов.
Во-вторых, у неё есть возможности доступа на незападные рынки, а также к альтернативным источникам товаров, услуг и технологий. Ключевым условиям решения такой задачи станет создание надёжных каналов финансовых транзакций, не связанных с долларом США, евро, а также западными финансовыми институтами. Эта задача выполнима как технически, так и политически, хотя она тоже потребует времени и политической воли.
Опыт Ирана показывает, что санкции серьёзно бьют по возможностям развития страны, однако не мешают развитию сельского хозяйства, промышленности и технологий. Модернизация Советского Союза также шла в условиях жёстких западных санкций. Способность к адаптации снижает мотивацию к уступкам требованиям стран-инициаторов, особенно с учётом риска игры на «добивание».
Указанные причины делают перспективу отмены или заметного снижения санкционного давления на Россию крайне маловероятной. США, ЕС и остальные инициаторы уже ввели в отношении Москвы наиболее острые ограничения. Но повышательная волна эскалации санкций до сих пор не исчерпана. Кроме того, достижение потолка применяемых мер вряд ли будет означать отмену уже введённых. Впрочем, санкции также не означают «конца истории» российской экономики. Она попала в новые условия, которые потребуют адаптации и поиска новых возможностей для развития и роста.
