Восстание «ос»: как победил Д. Трамп

«Мы пока не знаем, кто выиграет всех выборщиков, хотя, пока я пишу эти строки, кажется — кошмарно и невероятно, — что все шансы на стороне Дональда Трампа. Но что мы точно знаем, так это то, что люди вроде меня, а также большинство читателей New York Times на самом деле не понимают страны, в которой они живут» [1]. Фраза из колонки ведущего журналиста главной американской газеты П. Кругмана, написанная за несколько часов до оглашения официальных результатов, — крик отчаяния всего американского истеблишмента, концентрированное выражение шока от недоразумения произошедшего: Дональд Джон Трамп — 45-й президент США.

Пока одни эксперты рассуждают о последствиях победы семидесятилетнего экстравагантного миллиардера для всей американской системы, а другие прогнозируют, каким может быть его президентство, важно разобраться в том, что все-таки произошло и как такое стало возможным.

Хотя для специалистов не было большого секрета, за счет каких ресурсов и при каком стечении обстоятельств Д. Трамп может выиграть, победа Х. Клинтон казалась более логичной, отсюда — «лучше прогнозируемой». Одним из немногих, кроме пары американских профессоров историков, кто не «предсказал», а «спрогнозировал» победу Д. Трампа, стал известный режиссер Майкл Мур. За несколько недель до дня выборов он подробно разобрал пять причин, по которым Д. Трамп был «обречен» на победу и которые теперь так подробно и на протяжении нескольких месяцев будут обсуждать социологи и политологи:

Добавим к этому главную, по мнению М. Мура, причину, которую он называет «Брекситом ржавого пояса», — «обанкротившееся, депрессивное и выживающее население» штатов Среднего Запада, которое аналогично жителям центральной Англии, ранее проголосовавшее за выход из ЕС, должно было сказать свое решительное «нет» политике пренебрежения к ним со стороны Вашингтона. «Мичиган, Огайо, Висконсин и Пенсильвания — традиционно демократические штаты, но с 2010 г. они последовательно выбирают губернатора-республиканца» — нюанс, на который сторонники Х. Клинтон не обратили внимание, но который вкупе с остальными факторами стал для Хиллари роковым — ей не удалось выиграть ни в одном из этих ключевых штатов.

Обольщение социологией

Предостережения М. Мура казались голосом маргинала из темного угла комнаты. Тиражировалась статистика мейнстримных медиа, негласно соревновавшихся между собой в том, кто спрогнозирует больший разрыв в убедительности победы Х. Клинтон. Победили, пожалуй, Huffington Post, где говорили о шансах на президентство Х. Клинтон и Д. Трампа в процентном выражении как 97,5% против 2,4%. Тем болезненнее стало разочарование для тех, кто уверовал в эти фантастические цифры.

Профессиональные социологи еще, вероятно, дадут собственную оценку качеству методологии подобных исследований. Стоит лишь отметить, что степень их политизированности сослужила в конечном итоге плохую службу для их заказчиков. Опасности подобных «медвежьих услуг» таились уже на уровне опросов симпатий избирателей после президентских дебатов, когда вне зависимости от того, как блекло смотрелась Х. Клинтон, ей упорно присуждали «первенство с большим отрывом». С одной стороны, таким образом демократы и либеральные медиа утешали себя и других, что «у них все в порядке», победа придет и непременно сокрушительная. С другой — решалась, как им казалось, важная электоральная задача — психологически надавить на оппонентов: «все за нас, сдавайтесь, лузеры, не загоняйте себя еще больше в поле политической маргинальности».

«Просчеты» весьма симптоматичны и говорят скорее об уверенности Х. Клинтон в возможности победы «по старинке» — благодаря накачке деньгами предвыборного фонда, подключению медиа-ресурсов, работе волонтеров "в поле", объективно более профессиональной и опытной команде и т.д.

Более того, если внимательно посмотреть на «двухслойную» методологию калькуляции потенциальных результатов, используемую штабом Х. Клинтон, видны ее очевидные уязвимости. В частности, в качестве трафарета, на который «накладывалась» текущая президентская кампания, выступала президентская гонка 2012 г. между Б. Обамой и М. Ромни. Вместе с тем можно говорить о как минимум трех существенных отличиях между двумя кампаниями, которые оставляли «серые зоны» в плане прогнозирования успеха демократов: «личный фактор» самого Д. Трампа, принципиальное отличие повестки двух выборных циклов, изменившееся настроение избирателя за эти четыре года.

Более того, аналогии между Б. Обамой и Х. Клинтон, на которые ссылались в социологическом исследовании штабники бывшего Госсекретаря США, весьма условны, хотя бы потому, что антирейтинг Хиллари в разы больше того, что был у Б. Обамы. Математические расчеты, что голосовать за нее будут так же хорошо, как за Б. Обаму в 2012 г., были наивными.

Наконец, расчет потенциального исхода выборов из анализа статистики голосования штатов за последние шесть президентских выборных циклов не учитывает изменившуюся динамику социальной жизни граждан за этот длительный период, а она, о чем говорили сторонники Д. Трампа и сам тогда еще кандидат в президенты, изменилась существенно и политически не в пользу истеблишмента. Все эти «просчеты», однако, весьма симптоматичны и говорят скорее об уверенности Х. Клинтон в возможности победы «по старинке» — благодаря накачке деньгами предвыборного фонда, подключению медиа-ресурсов, работе волонтеров "в поле", объективно более профессиональной и опытной команде и т.д.

Разношерстный электорат

В итоге, когда дошло до голосования, оказалось, что феномен «стесняющихся трампистов» (shy trumpists) — сторонников миллиардера, которые были вынуждены скрывать собственные симпатии по причине «социальной неодобряемости», но, раз оказавшись на избирательном участке, «излили душу в бюллетене», — реальность.

Пока американская элита и СМИ будут убеждать себя и своих сторонников, что победа Д. Трампа — это ловкие происки Кремля, они так и не смогут адекватно рефлексировать относительно интересов Америки, запросов рядовых американцев и собственной оторванности от них.

Высокая явка в начале голосования еще оставляла у сторонников Х. Клинтон уверенность в победе. К тому же до открытия избирательных участков во вторник в Америке проголосовали уже 46 млн человек (для сравнения — в 2012 г. эта цифра составляла 32,3 млн). Однако по мере голосования выяснялось, что явка в больших городах была не столь высокой, как рассчитывали демократы, в то время как в сельской местности и «графствах рабочего класса» (working-class counties) она была рекордной. То, чего опасались Х. Клинтон и ее сторонники, теперь становилось явью. Д. Трампу удалось привлечь не только тех, кого Х. Клинтон обозвала «обездоленным неприличным сборищем» (deplorables), — за него проголосовало рекордное число белых избирателей из рабочего класса, жителей небольших городов и поселков. Он привлек ключевой консервативный электорат из традиционно белых графств во Флориде и Висконсине. Д. Трампу даже удалось склонить на свою сторону тех белых избирателей, которые до этого голосовали за Б. Обаму, в результате чего Х. Клинтон потеряла голоса в ряде ключевых мест, где за четыре года до этого позиции демократов были незыблемы.

В статистическом выражении картина выглядит впечатляющей. Число белых избирателей, проголосовавших за Д. Трампа, составило 58% (за Х. Клинтон — 37%). Действительно, за Д. Трампа проголосовали всего 8% афроамериканцев (88% — за Х. Клинтон), но число отдавших за него голоса латиноамериканцев и азиатов (по 29% против 65% у Х. Клинтон) оказалось даже выше, чем можно было ожидать. В гендерном измерении за Д. Трампа проголосовали 53% мужчин (против 41% за Х. Клинтон) и 42% женщин (у Х. Клинтон — 54%), что тоже в чем-то сюрприз, учитывая лейтмотив либеральных СМИ, позиционировавших Д. Трампа «первым сексистом Америки». По возрастному индикатору основной электорат Трампа находится в возрасте от 45 лет (53% против 44% у Х. Клинтон). По мере снижения возраста уменьшалась и популярность Д. Трампа: среди тех, кому 30–44 года — за Д. Трампа отдали голоса 42% (за Х. Клинтон — 50%), у молодежи в возрасте 18–29 лет — 37% (у Х. Клинтон 55%).

Как было ранее отмечено, Д. Трамп не выиграл большие города — здесь доля проголосовавших за него составила 35% (против 59% Х. Клинтон), однако победа в маленьких городах и сельской местности (62% против 34% у Х. Клинтон) и пригородах (50% на 45%) вкупе с плотной явкой оказалась достаточной, чтобы склонить чашу весов в свою пользу.

Еще более интересным выглядит расклад по «партийному срезу»: несмотря на противодействие внутри собственной партии, Д. Трампа поддержали 92% республиканцев и  48% независимых (у Х. Клинтон — 42%). Более того, Д. Трампу удалось получить симпатии 9% тех, кто обычно голосует за демократов. В плане «политической идеологии» Д. Трампа поддержал 81% тех, кто считает себя консерваторами, а также 41% умеренных и 10% либералов. Распределение по религиозным группам во многом коррелирует с другими индикаторами: от представителей различных протестантских деноминаций он получил 58% (Х. Клинтон — 39%), от католиков 52% (Х. Клинтон — 45%) и с большим разрывом уступил Х. Клинтон среди симпатий исповедующих иудаизм — 24% против 72%.

Наконец, по образовательному уровню поддержавшие Д. Трампа — прежде всего люди с «неоконченным высшим образованием» — 52% (против 43% у Х. Клинтон) и «аттестатом средней школы» — 51% (у Х. Клинтон 45%). Среди тех, у кого есть университетский диплом, Д. Трампа поддержали 45% (Х. Клинтон — 49%) и еще меньше обладателей ученой степени — 37% (против 58% у Х. Клинтон).

Не меньший интерес представляет и расклад избирателей по уровню доходов (красный — за Д. Трампа, синий — за Х. Клинтон):

Таким образом, однозначно утверждать, что Д. Трампа поддержало население с невысоким уровнем доходов, не представляется возможным. Действительно, в поддержку Д. Трампа высказались «восставшие» WASP [2], однако «протест», выразившийся в голосовании, имеет более глубокие корни и более сложную природу. Пока американская элита и СМИ будут убеждать себя и своих сторонников, что победа Д. Трампа — это ловкие происки Кремля, они так и не смогут адекватно рефлексировать относительно интересов Америки, запросов рядовых американцев и собственной оторванности от них.

Что дальше?

От Д. Трампа ждут перемен, и они, несомненно, будут: 83% избирателей ценят в нем именно «возможность привнести изменения». Наиболее ценным качеством Х. Клинтон, по мнению 90% проголосовавших на выборах, стало «наличие необходимого опыта».

Специалистам по США, да и рядовому обывателю, наблюдать за внутренней и внешней политикой Америки теперь будет гораздо интереснее — нравится этому кому-то или нет. Вопреки пессимистичным прогнозам, Д. Трамп может и не быть для Америки таким уж катастрофическим президентом. Более того, как ни парадоксально это звучит, с ним у Америки теоретически больше шансов на качественное обновление, чем с Х. Клинтон, хотя, конечно, абсолютное большинство элит и медиа сейчас вовсе так не думают.

У Д. Трампа будет республиканский Конгресс, куда также прошли выборы в минувший вторник. В Сенате преимущество республиканцев — 51 место против 48 у демократов, в Палате Представителей — 239 на 193. Личную заслугу Д. Трампа, сумевшему в одночасье реанимировать республиканскую партию, которую за последний год фактически списали со счетов, был вынужден признать и молодой спикер Палаты Пол Райан, до недавнего времени крайне критически высказывавшийся в отношении миллиардера. Высказанная П. Райаном готовность работать с президентом Д. Трампом оставляет последнему надежду на большую кооперацию с однопартийцами, которые еще на прошлой неделе обещали сформировать «коалиции противодействия» Д. Трампу в случае его избрания.

Вопреки пессимистичным прогнозам, Д. Трамп может и не быть для Америки таким уж катастрофическим президентом. Более того, как ни парадоксально это звучит, с ним у Америки теоретически больше шансов на качественное обновление, чем с Х. Клинтон.

В России, как, пожалуй, нигде, новости об избрании Д. Трампа восприняли с воодушевлением. Оставляя за скобками личные симпатии рядовых граждан, стоит отметить, что надежды политической элиты на качественное обновление отношений с США с избранием нового президента понятны и обоснованы. Однако за шквалом хвалебных речей публичных деятелей и «наступательного обаяния» Москвы в отношении президента Д. Трампа в публичной сфере необходимо также адекватно оценивать объективные ограничения, которые будут сопровождать нового президента США [3].

Избрание Д. Трампа открывает для России потенциальную возможность сойти с орбиты главного врага Америки.

Эти ограничения связаны и с особенностями бюрократических проволочек в работе американской системы, и с «инерцией ее политического движения», и тем «антироссийским консенсусом», который успел сложиться в Вашингтоне за последние годы, и, наконец, системным характером противоречий в отношениях России и США, которые уже не завязаны исключительно на личности двух президентов, даже если кто-то в Москве и Вашингтоне думает иначе. Не стоит надеяться, что Д. Трамп будет готов крушить одни барьеры и стремиться преодолевать другие просто потому, что он несколько раз высказывался комплиментарно — да и то весьма расплывчато — в отношении действий России и ее лидера. Но избрание Д. Трампа открывает для России потенциальную возможность сойти с орбиты главного врага Америки. Д. Трамп смотрит на мир не через призму «идеологического противостояния», а через систему бизнес возможностей и экономических вызовов США, а в этой системе главной проблемой для американцев Россия не является. Это важно иметь в виду в процессе поиска Москвой «точек входа» в формирующуюся американскую «систему по Д. Трампу».

• Источник