Во всём виновата Британия. У Евросоюза не сошёлся бюджет
На прошедшем саммите в Брюсселе лидеры стран Европейского союза не смогли согласовать бюджет на 2021–2027 годы. Причина лежит на поверхности — после недавнего выхода Британии из сообщества в бюджете образовалась гигантская дыра, закрывать которую придётся коллективно. Однако никто не горит желанием брать на себя дополнительные обязательства.
Итоги обсуждения бюджета на предстоящие шесть лет не внушают оптимизма. После завершения дискуссии, теперь уже 27 стран объединённой Европы так и не смогли согласовать параметры главного финансового документа. Не получилось сшить бюджет потому, что в результате свершившегося Брэксита Европа до 2027 года не досчитается порядка 70 млрд. евро. То есть ежегодно из общей казны будет выпадать свыше 11 млрд. евро. Комментируя сложившуюся ситуацию, председатель Европейского совета Шарль Мишель заявил: «К сожалению, нам не удалось достичь соглашения. Мы очень много работали, но нам нужно больше времени». Однако дело вовсе не в нехватке времени. Такое мнение высказала канцлер Германии Ангела Меркель. Она отметила, что разногласия между членами ЕС по поводу бюджета слишком велики, и пока неясно, когда будет предпринята новая попытка договориться.
Действительно, проработка бюджета на 2021—2027 годы началась отнюдь не вчера. Ещё в октябре 2018 года прошла конференция «Бюджет ЕС на будущее — путь вперёд», на которой представители европейских государств начали планировать расходы на грядущие шесть лет. Уже тогда озвучивались возможные последствия в случае выхода Британии из состава ЕС. В частности, еврокомиссар по бюджету и человеческим ресурсам Гюнтер Эттингер предостерегал о потенциальном кризисе Евросоюза в 2021 году, что требует от сообщества более рационального использования средств. Тогда же и началась работа по сокращению расходов. Но текущую заминку с бюджетом едва ли можно объяснить тем, что за три года его проработки страны не успели продумать сценарий перераспределения обязательств в случае выхода Британии. Тем более, что для Европы цифры потерь не кажутся астрономическими, учитывая, что годовой бюджет всего объединения составляет 160 млрд. евро. Для сравнения, бюджет Франции — 445 млрд. евро. Стало быть, раскидать 11 млрд. британских годовых взносов между 27 странами едва ли похоже на нерешаемую задачу.
Но проблема в том, что и без британского кейса модель финансирования ЕС уже давно обросла множеством противоречий.
Главное неразрешимое противоречие заключается в том, что цена нахождения в составе ЕС для его участников становится всё более высокой, а выгода — менее ощутимой. Для богатых стран Европы это выражается в несоразмерных взносах, за счёт которых и формируется европейский бюджет. При этом эффективность расходования этих средств вызывает горячие споры. Ещё в 2011 году страны-доноры, формирующие свыше 70% бюджета, потребовали пересмотреть его расходную часть на 2014—2020 годы. Тогда Великобритания, Швеция, Финляндия, Германия, Австрия и Нидерланды потребовали урезать бюджет ЕС не менее чем на 100 миллиардов евро. И уже тогда — а ведь это были годы активного восстановления после кризиса 2008 года — страны ссылались на неблагоприятные экономические условия. Из-за отсутствия компромисса обсуждение бюджета было отложено на целый год. В ходе затянувшихся дебатов доноры добились того, что расходная часть бюджета была уменьшена по сравнению с бюджетом 2007—2013 годов. И произошло это впервые за всю историю Евросоюза. Нетрудно догадаться, что в авангарде этих отвоеваний стояла Британия, взносы которой были вторыми по объёму после Германии. В частности, в 2007—2013 годы Лондон перечислил в европейский бюджет 57 млрд. евро.
А вот выгода от этих вложений за прошедшее двадцатилетие изрядно девальвировалась. Туманный Альбион стал фактически главным рынком сбыта для немецкой и французской продукции, формируя отрицательное сальдо торгового баланса. Так, в 2018 году этот показатель со всеми странами ЕС составил минус 135 млрд. долларов (около 5% ВВП). Хотя в 2001 году дефицит торгового баланса составлял 15,3 млрд. долл. (менее 1% ВВП). Даже Польша в последние годы умудряется продавать англичанам больше, чем покупать у них. И на этом фоне Лондон должен был выкладывать «на бочку» ещё по 10-11 млрд. евро в год. Деньги, которые, к слову, получала, в том числе и Польша в рамках так называемых программ выравнивания. Подобные фокусы годами подогревали евроскептические настроения, а в прошлом году они обеспечили триумф британским консерваторам во главе с Борисом Джонсоном, который таки вывел Британию из Евросоюза.
Но, как уже отмечалось, англичане — не единственные, кто давно сопротивляется бюджету ЕС. Вся «партия» экономически развитых стран-доноров требовала сократить объём финансирования ЕС. Под давлением Брэксита Еврокомиссия была вынуждена пересмотреть структуру взносов. В частности, было предложено снизить уровень взносов, исчисляемых как процент от ВВП, — с 1,17% до 1,14%, а долю таможенных сборов — с 20% до 10%. В то же время, было решено увеличить бюджетную нагрузку и на главных реципиентов взносов: страны Прибалтики, Восточной и Южной Европы. В 2018 году Еврокомиссия увеличила сбор за непереработанный пластик до одного евро за килограмм. Прежде всего, тариф ударит по европейским окраинам, где хуже отлажена переработка мусора. Были сокращены квоты на эмиссию СО2, а тариф повышен. Так Брюссель намерен привлечь страны-реципиенты к софинансированию зелёной энергетики. Наконец, были повышены взносы с налога на прибыль предприятий — до 6% от сборов.
Разумеется, европейская периферия негативно встретила подобные новшества. Они усиливают евроскептические настроения в этих странах.
В общем и целом, снижается выгода для всех групп стран. «Богачи» Европы уже не извлекают такой выгоды от общего рынка, которую извлекали ранее. Рынки «стран-бедняков» давно освоены западноевропейским капиталом, и едва ли можно будет выжать из них что-то существенное в дальнейшем. Давно иссяк бесконечный поток дешёвых трудовых ресурсов из Восточной Европы и Прибалтики, которые когда-то с лихвой компенсировали все взносы «богачей». При этом покупательная способность стран европериферии сокращается из-за роста тарифов, налогов и прочих инициатив Брюсселя. А сокращение бюджетной поддержки значительно усугубляет экономическое положение этих стран.
Все эти противоречия, многие из которых вскрылись после кризиса 2008 года и с тех пор только нарастали, — сегодня и вовсе становятся практически неразрешимыми. Либо Западная Европа продолжает финансировать менее развитые страны сообщества, увеличивая свои обязательства, либо менее благополучные участники берут на себя больше расходов, скатываясь в экономическую яму. Но беда в том, что это обессмысливает Евросоюз как таковой. Тем более в условиях нулевого роста экономики последних лет.
И Британия показала Брюсселю, какой может быть выход из этой ситуации. Буквальный. А это создаёт весьма опасный прецедент: теперь каждая страна-донор, аргументируя необходимость снижения взносов в единый бюджет, сможет поиграть на нервах Брюсселя, угрожая британским сценарием. Не преминут сказать своё слово и страны «второго эшелона», которые в своё время купились на субсидии Брюсселя, ныне подлежащие жёсткому урезанию. Сохранение этих противоречий рискует завершиться крахом объединённой Европы. Правда есть и хорошая новость: виновницей будет назначена Британия, запустившая распад ЕС.
