Василий Муравицкий: «В СИЗО я встречал как самое нечеловеческое отношение, так и самое человеческое»
Когда заезжаешь на Лукьяновку, то попадаешь на т.н. баксы (ударение на последнем слоге) — такой себе предбанник, — камера временного ожидания до момента распределения.
В такой камере я увидел многочисленные надписи «Торнадо» и слоганы по типу «Нельзя победить того, кто не сдаётся»!
На Лукьяновке особая атмосфера, наверное, такая, которой нет нигде из СИЗО и тюрем. Вся жизнь там начинается ночью, «дорога» — тюремная почта — работает тоже только ночью. По ней можно заказать почти всё.
Есть свой «магазин», а в камере даже имеется прейскурант — список необходимых продуктов, которые можно купить. Это часто спасает.
Если ты не на особом контроле, на спецпосте, если ты не владелец «Житомирских ласощей» и не Юра Луценко, гулять можно подольше.
На одной из таких прогулок меня пригласили в дворик «Торнадо», где были обустроены приличные спортивные снаряды, часто из песка и цемента, для занятий, и где члены батальона занимались.
Узнав, что я журналист, Руслан Онищенко подробно и с интересом стал со мной общаться, параллельно рассказывая свою историю. Мы ещё несколько раз встречались и общались.
Тюремное заключение меняет совершенно отношения между людьми. Люди, которые в других условиях никогда бы не стали общаться, могут стать собеседниками и даже союзниками на какой-то период. К примеру, один грузинский «бродяга» (40 лет по разным тюрьмам) относился ко мне почти по-отечески. Список статей, по которым до сих пор он сидит в СИЗО — набор особо тяжких преступлений, два из которых до пожизненного. Все «положенцы» которых я встречал, относились ко мне с уважением и по-человечески.
В СИЗО я встречал как самое нечеловеческое отношение, так и самое человеческое...
