В прицеле Фарта: «Пулемётчик не имеет права на ошибки»
Саня с позывным Фарт — боец Первого армейского корпуса ДНР — родом из Краматорска, донбасского города, до сих пор оккупированного украинскими боевиками. Там остались его старики-родители, которые никуда не уезжают и ждут сына, с которым они не виделись долгие семь лет. Все эти годы Саня воевал — то в составе Первой Славянской бригады, то в рядах морпехов на южном фронте, когда освобождали Мариуполь. Воинская специализация — пулемётчик. Фарт работал и с ДШК, и с «Утёсом»: именно эти модели всегда были на вооружении донецких подразделений, они надёжные и имеют, по мнению бойца, колоссальную убойную силу.
— Недавно ты вернулся с авдеевского направления. Что там сейчас?
— Тяжёлые бои не прекращаются. Но по ощущениям — «укропы» начинают сдавать. Наши «штурмы» говорят, что в ближние бои вражины почти не ввязываются, нет уже у них той оголтелости и упорства, как раньше. Мы были на «Зените», бывшей украинской части ПВО, точнее того, что от неё осталось. Укропы надеялись там держаться до последнего, но как начались бомбардировки с воздуха — всё быстро закончилось. Это была мощная позиция, несколько укреплённых уровней. Теперь это кладбище неубранных тел. Наши мобики из эвакуационных команд, которые уже всего навидались, и те были в шоке — тела украинцев буквально повсюду, их кучи. Сначала украинские вояки их собирали в одно место, а потом просто складировали, где ни попадя. Страшное зрелище, я вам скажу.
Что касается боевых действий, то, опять же, на мой взгляд, у укропов стало меньше дронов. Ещё несколько недель назад они беспрерывно висели в воздухе и не давали нам расслабиться ни на час. Теперь они могут внезапно появиться, но это стали единичные случаи, а не массовые. Это нам на руку, особенно если приходится передвигаться по «открытке» (открытой местности, полям — прим. ред.) или посадке с голыми деревьями и кустами. Но всё равно, получив боезадание, позиции готовлю и разведываю, когда украинские дроны ещё полуслепые — перед рассветом или перед закатом.
— Как ты выбрал профессию пулемётчика?
— Я не выбирал, случайно получилось. На «Утёсе» погиб второй номер расчёта, его засыпало стеной рухнувшего дома. А меня отправили на замену. Так и втянулся. Но вообще такая работа — не для слабонервных. Кроме чисто физической выносливости, хорошего зрения и крепких нервов, надо и соображалку иметь. Даже я, парень крепкий, тренированный, долго не мог привыкнуть к весу оружия — больше 40 кг. Плюс тащить цинки с патронами и свой груз на позицию, это дополнительный боезапас, гранаты, другое оружие и снаряжение. Дополнительный боезапас нужен всегда: иногда в горячке боя, как ни контролируй, а не получается. Ребята-«штурмы» кричат, требуют прикрыть... Пулемёт, как огневая точка — всегда главная цель на поле боя. За нами охотятся и сверху, и с земли, стараются уничтожить разными способами, потому что пока мы стреляем, остальные не высовываются. С ближней дистанции пулемёт против пехоты, десанта — гарантированная смерть. Это мощное оружие.
Накрыть пулемётчика означает оставить всё подразделение без огневого прикрытия, что при атаке вражеских позиций, что при отходе в случае неудачи, нашего отката на исходные. Вот поэтому пулемётные гнёзда, позиции с «Утёсами» — приоритетны в уничтожении: так делаем мы, так поступают и против нас.
— Насколько помогает маскировка?
— Ну как сказать? «Гасит» пулемёт хорошо, но громко. Его сразу вычисляют по звуку и плотности огня, в этом проблема. Неслучайно все пулемётчики, кто выживает, полуглухие от шума стрельбы, а сразу после боя состояние оглушённости, бывает, длится несколько часов.
Конечно, предварительно маскируемся. Но война сейчас такая «бей-беги», слишком много калибров и средств поражения одновременно задействовано с разных сторон. Так что смена позиций позволяет как-то увеличить выживаемость расчёта. Ещё надо тщательно подготовить боекомплект, всё подогнать, чтобы ничего не мешало и не заклинило в самый критический момент. Конечно, в идеале надо иметь основную и хотя бы пару запасных позиций, куда можно упасть самим и спрятать пулемёт. Плюс рассчитать позиции, изучить местность, чтобы и сектор обзора был подходящий, и чтобы с флангов к тебе не подошли и не закидали гранатами. Сектор обзора важен, чтобы видеть общую картину, понимать, где свои находятся, где чужие, кто, куда, какой манёвр может совершить, где есть вероятные пути отхода или наших сил, или врага, чтобы вовремя отсечь.
В идеале надо выбрать позицию, откуда будешь работать, чтобы контролировать пространство по максимуму. Но и тут свои особенности. Если засел в разрушенном здании, будь готов, что это почти всегда ловушка: укропские дроны летают везде и сразу сообщают об обнаружении украинским артелам (артиллеристам — прим. ред.). И потом попадание в здание — вопрос нескольких минут. Надо ориентироваться, пока идут недолёты или пристрелочные, тогда у тебя ещё есть немного времени поработать и попытаться выйти.
На открытой местности — свои нюансы. Выбираешь позицию, чтобы проходы были безопасные, и молишься, чтобы там сапёры никакой «сюрприз» не пропустили. Постоянно смотришь в небо, чтобы по тебе БПЛА не отработали. А вообще, быстро сменить позицию с пулемётом, ещё тот квест. Мы его много раз проходили с «дашками» (пулемёт ДШК, на сленге «дашка»), переделывали их немного для лучшего захвата, брали в перчатках за сошки и бегом. С сошками проще таскать и стрелять лёжа.
— А пулемёты надо как-то переделывать?
— Доработку ДШК под себя делают часто, этим занимались наши технари-умельцы местные. Ну и обязательно нужна подгонка креплений, приклада, прицела под свои особенности, длину рук, например. Когда пулемёт надо быстро перемещать, с ним двигаться, вести прицельную стрельбу — это задачка не из лёгких, поэтому какие-то усовершенствования приходится делать, что-то дополнять или убирать. Техника есть техника, с ней постоянно много возни, тогда она тебя в бою не подведёт.
А «Утёс» не зря называют оружием победы, царь-пулемётом или по-простому Иванычем. Он неприхотливый, универсальный, быстро собирается, легко чистится и ремонтируется. Из недостатков — традиционные для пулемётов большинства типов темы с перегревом, сильной отдачей, живучестью ствола. При высокой интенсивности огня греется очень сильно. Ещё надо следить за чистотой ленты и патронов, от этого зависит вся работа, иначе заклинит, выбьет. Ту же ленту держать наготове, положить на брезент, чтобы не загрязнялась.
В общем, когда долго работаешь с пулемётом, то уже знаешь его поведение, привыкаешь к нему, понимаешь, когда масло добавить, когда стволу надо дать время остыть. У изношенных стволов ухудшается кучность стрельбы. Всё надо помнить и учитывать, никому не нужен пулемётчик, который работает мимо целей.
— По каким целям приходится работать и что запомнилось больше всего?
— Даже не знаю, всё уже было. Не считаю, как некоторые, вот я «забаранил» столько-то голов или столько-то бээпмпэх (БМП — прим. ред.). На расстоянии до километра подбивали и бэхи, и мотолыги. Когда разбираешь неподвижные цели, например, подвалы с укропскими гранатомётчиками или кроешь их десант с трёхсот метров, подходящие к ним резервы, это одно, а когда попадаются двигающиеся цели, то тут сложнее — противник у нас не дурак, несётся на скорости, чтобы не накрыли, и бьёт по тебе из всех орудий. Из недавних случаев запомнилось, как за секунды разобрали снайперскую лёжку укропов, не пожалели бронебойных — сильно они досаждали нашим штурмам. Вообще бронебойные патроны больше для техники предназначены, пробивают навылет, с «Утёса» превратить лёгкую броню или украинские багги в горку горящего металла — это несложно. Пылают быстро и со спецэффектами. Как в боевиках показывают, но тут это на самом деле. В реальности боя у нас нет права на ошибку — иначе погибнет не только расчёт, но и те ребята, кто надеется на тебя.
— Если честно, то всё моё представление о пулемётчиках — это военные фильмы, в том числе, старый, про «атаку каппелевцев», где их рядами выкашивает пулемёт «Максим». Благодаря тебе, очень много нового узнала. Но всё же, извини за странный вопрос, а было такое, как в фильме?
— Перед началом СВО нас, пулемётчиков, отправляли на спецкурсы по дополнительной огневой подготовке-переподготовке. Там я, кстати, осваивал и «Корд», отрабатывалась стрельба на ходу и работа в группе — тройке, пятёрке. Инструктор был очень опытный, даже на фоне нас, уже имевших тот или иной боевой опыт. Натаскивали нас тогда конкретно, готовили ко всем вариантам — прикрытию своих снайперов, штурмам в городских условиях и в окопах. Ведь, по сути, пулемётчик — тоже пехота, «царица полей», но с крупным калибром. И на полигоне нас обучали такому приёму, как строчка. Вот ею как раз и выкашивают. Но на практике нечасто бывает, чтобы прям рядами падали. А вообще да, согласен, что один хорошо подготовленный расчёт может сорвать серьёзную атаку, может положить взвод, полроты, если видит перед собой противника.
Особое внимание, конечно, необходимо, когда начинается штурм — тут надо иметь хорошую связь, чтобы понимать, кто, куда и как продвигается, ведь ситуация меняется быстро. Твои действия должны быть согласованы и с командиром, и с ребятами-штурмами, и с разведкой. Попасть под свой огонь — самое страшное, этого нельзя допустить. Всё же в динамике, меняется на раз-два. А прозеваешь момент, не сориентируешься, то так можешь сам в окружение попасть — на этот случай у нас с собой гранаты под рукой. Но не хочу об этом. Я и позывной свой не просто так сменил, а на удачу, чтобы фарт помогал. Моя мечта — попасть домой, выгнать украинских уродов из города, прийти, обнять родных и просто сказать им: «Ну вот я и вернулся».
