«В голову и шею мне разрядили 4 электрошокера». Владимир Дорогокупец о своем пребывании в украинских застенках

Одессит Владимир Дорогокупец, майор ВДВ в отставке просидел в тюрьме более 3,5 лет. Его арестовали на железнодорожном вокзале в мае 2014 года, когда он с ребятами пытался уехать из Одессы в Москву.

Долгое время Владимиру не предоставляли адвоката, после чего он объявил голодовку. По сведениям родственников, в то время он даже не мог ходить, а после оказался в больнице с угрозой инсульта. 

По словам одесситов, которые в свое время были арестованы и сейчас уже находятся на свободе, Владимир - единственный, кто не назвал ничьих имен и не пошел на сделку со следствием, хотя его пытали и избивали. 

Сейчас он находится в Донецке, проходит обследование. Его обменяли перед Новым Годом. Владимир не знает, как сложится его жизнь дальше, но уже тот факт, что он находится на свободе, вызывает радость. Мы немного поговорили во дворике больнице, и он согласился рассказать как пытками и издевательствами из него пытались вытянуть признания: «в вербовке, финансировании, материальном обеспечении, вооружении, обучении лиц с целью совершения террористического акта, а также использовании лиц с этой целью», а также о своем профессиональном взгляде на нашу войну. 

- Владимир, вы находились в тюрьме с мая 2014 года. Согласно вашему делу, вы не признавали свою вину. Но от вас добивались признаний. Вас пытали?

- Да, не признал. Почему я должен признавать вину, которой нет? Скажем так, пытки как таковые были на первом допросе в СБУ, когда меня только задержали. Меня задержали в 15 часов 27 мая и допрос продолжался до 3 часов ночи следующего дня. Все это время я находился в положении, когда руки были скованны наручниками за спиной. Это, как бы не совсем приятно, как и 12-часовой допрос. 

- Вас ведь арестовали, когда вы с ребятами собирались уехать из Одессы?

- Да, когда я пытался вывезти ребят и сам тоже выехать. Мы с ребятами хотели уехать в Россию, потому что убедились, слепому было видно, что творится. С той властью, которая пришла в результате государственного переворота - каши не сваришь. Я понимал, что мне, как военному пенсионеру будет довольно тяжело.

Когда меня задержали, руки не просто сковали, они были пережаты. Фактически до мяса всё было разорвано. Следы сходили более полутора лет.

В голову и шею мне разрядили 4 электрошокера. Наносили удары, у меня воспаленные суставы - голеностопный артроз, как раз в эту область. Достаточно было коснуться голеностопа, чтобы боль была нестерпимая, а когда били…Естественно, были угрозы в адрес родных. 

Пыток водой и утопления, скажу честно, не было. Но знаю, что такое практиковали с ребятами, которых брали после меня. Меня, так сказать, взяли первого, поэтому они еще не научились так пытать. 

- Вы ведь майор ВДВ в запасе? Где именно вы воевали?

- Я бы не хотел вспоминать, скажу так, кроме Афгана и Чечни были и другие «горячие» места на планете. 

- Насколько сейчас отличается наша война от тех «горячих точек», где вы побывали?

- В этой войне, как таковой я не участвую, но вот, если посмотреть со стороны, то война идет фактически между одним и тем же народом. Никто не нападает извне. То, что эти ослы говорят, что здесь присутствуют российские военные – это полный бред. Им просто нужно что-то говорить, но они ни разу не смогли это доказать. 

- И все же. Вы же бывали на войне, там люди убивают друг друга по разным причинам. Чем наша отличается от других?

- Ну одно дело, когда армия принимает участие в боевых действиях по приказу своего правительства и в интересах своей страны. 

- Подождите, а Украина? Разве не так?

- Нет, она так говорит. Если это АТО, то в АТО не имеют право принимать участие вооруженные силы. В АТО имеют право принимать участие внутренние войска, МВД, СБУ, но не армия. Ни в коем случае! Никакие бандитские добробаты и так далее. То, что армия воюет на Донбассе – это преступление власти. 

- А реально доказать данный факт в международных судах?

- Да, реально. Но опять же, если так называемое цивилизованное сообщество этого захочет. Преподносится ведь как? Что Россия напала, хоть это и не так. На Украине сейчас худший вариант гражданской войны. 

- С вашим опытом у вас есть какой-то прогноз по поводу окончания войны?

- Любая война заканчивается миром, а мир начинается с переговоров и определения позиций. Если позиции как-то согласованы, тогда наступает мир.  Если нет согласования позиций, то получается что? Обе стороны высказали свое мнение, не согласились с другим и продолжили воевать.  

Мой прогноз на эту войну довольно неблагоприятный, потому что река крови разделяет в общем-то один народ. Если незнакомый человек убил моего друга или родственника, то через многие годы наступит какое-то согласие и принятие этого факта. Но если, например, мой какой-то родственник – брат/сват убил, допустим, моего сына, то я уже такого брата в жизни не прощу. Это уже на долгие годы, на века. 

Единственным решением всего этого, как мне кажется, может стать проведение референдума по стране и регионально. Кто хочет отделиться – тот должен отделиться. И это должно быть принято и решено. Без всяких на то возражений, как народ решит – так и должно быть. 

- Говоря о мире и переговорах. Буквально на днях был записан прямой диалог между бывшим участником АТО Александром Мединским с легендарным «Абхазом», командиром «Пятнашки». То есть, между двумя противоборствующими сторонами в этой войне. Как вы относитесь к такому вот повороту событий?

- Я, к сожалению, не видел этого. Но могу сказать, что общаться с врагом иногда можно. Например, постараться объяснить и доказать свою позицию. Зрители должны собственными ушами услышать из первых уст истории двух воюющих сторон. Особенно та часть одураченных людей, которые находятся на территории подконтрольной Украине. Они же все зазомбированы пропагандой, что именно Россия напала на их родную страну. В их головах никак не укладывается факт, что люди здесь защищают свою землю в отличие от ребят из Западной. 

- Вы как одессит, скажите, а почему там не получилось защитить свою землю?

- В Одессе не получилось по целому ряду причин. Их все назвать сложно, это совокупность многих факторов. Я был комендантом лагеря на Куликовом поле. Общаться – я со многими общался, но не принимал участия в никаких действиях. Ведь, что такое комендант? Это сугубо хозяйственная должность. Мои задачи – порядок в лагере, чтобы туда не проникали никакие пьяные и посторонние личности.

- А где вы были 2 мая?

- Я лежал у себя дома с приступом, с температурой под 40 и опухшими ногами, практически не в состоянии пошевелится. Узнал, что именно происходит только вечером. Я даже не предполагал, что такое действо происходит в Одессе. Уже позже я имел возможность поговорить и с участниками, и увидеть фото- и видеозаписи.

- Как вы думаете, украинские власти говорят правду о количестве погибших?

- Я уверен в том, что погибло более 300 человек. Я общался с людьми, которые были свидетелями того, как из подвала Дома профсоюзов ночью вывозили трупы. Их везли, в том числе и на Киев, где крематорий работал круглосуточно еще после Майдана, когда был захвачен «Правым сектором». Туда никто не мог проникнуть без их позволения. Повторюсь, я уверен, что жертв Одесской Хатыни значительно больше, в разы. 

К слову говоря, о цифре более 300 мне говорили на первом допросе сотрудники СБУ. Они открытым текстом на мою реплику о замалчивании данных и что жертв 2 мая было гораздо больше, сказали глядя мне в глаза: «Да, 300, а может и больше». 

- Скажите, вот вы сейчас пройдете обследование, получите документы и отдохнете немного. Чем дальше собираетесь заниматься?

- Собираюсь в будущем уехать в Российскую Федерацию, как, собственно, и собирался в 2014 году. У меня там очень много друзей, еще те ребята, с которыми я учился в Суворовском училище, с которыми служил вместе. Буду начинать новую жизнь.