Украина выставляет на приватизацию конфискованные российские активы. Что и кому продадут?

Фонд госимущества Украины готовится распродавать конфискованные у российского бизнеса активы. Об этом заявил новоназначенный глава ФГИ Виталий Коваль. На прошлой неделе Фонд государственного имущества стал владельцем PIN Банка, принадлежавшего россиянину Евгению Гинеру.

Этот банк уже национализирован, но выставлять его на приватизацию не будут, скорей всего, передадут в управление какому-то госучреждению.

Ранее на него претендовал национальный почтовый оператор «Укрпочта», однако Украина не смогла согласовать этот вопрос с Международным валютным фондом. В МВФ напомнили украинским властям, что «в соответствии с обязательствами Украины по Программе расширенного финансирования (EFF), государство должно сокращать своё присутствие в банковском секторе, а не увеличивать». Да и вороватая фигура главы «Укрпочты» Смилянского, мечтавшего сделать из российского актива почтовый банк, похоже, не вызвала доверия у внешних контролёров.

Вообще, история с PIN Банком тянется ещё с октября 2022 года, когда к российскому банку решением СНБО были применены десятилетние санкции. А в феврале 2023 года Высший антикоррупционный суд взыскал в доход государства 88,89% акций PIN банка. Активы PIN bankа, согласно его собственной отчётности, составляли 1,7 миллиарда гривен. Но это отчёт банка. А как дела обстоят в действительности, не знает никто.

Тем более, что если верить расследованию журналистов «Антикора», глава Нацбанка Андрей Пышный закрыл всю информацию, касающуюся активов и рефинансирования банка Евгения Гинера.

И не зря — потому что в 2022 году Нацбанк с бывшим главой Кириллом Шевченко выдал в качестве рефинанса 100 миллиардов гривен разным банкам под непонятные гарантии.

Среди получателей рефинансирования был и небольшой Первый инвестиционный банк (PIN Банк). Последний транш от НБУ в размере 55 миллионов гривен этот банк получил 9 сентября 2022 года незадолго до того, как Кирилл Шевченко вдруг решил уехать подлечиться в Швейцарию. А ведь всего за время правления Шевченко PIN Банк получил от НБУ как рефинансирование 1,2 миллиарда гривен. Проще говоря, банку, владельцем которого является гражданин России, украинский Нацбанк на фоне ведения СВО выдаёт 1.2 миллиарда гривен — это три четверти стоимости самого PIN Банка.

В общем, история тёмная, замешаны в ней два руководителя Нацбанка, один из которых получил подозрение в госизмене и находится за границей. Причём, экс-глава НБУ Кирилл Шевченко является креатурой главы ОП Ермака — именно он лоббировал Шевченко на должность главного банкира страны.

А сейчас вокруг спорного банка нагнетается новая интрига. Если PIN не собираются приватизировать, то зачем передавать его в Фонд госимущества? А если передать спорный банк в управление, то почему это делает не Минфин, и не Нацбанк? Вопросов больше, чем ответов...

Зато «мелочь», вроде парко-мест, конфискованных у россиян квартир, нежилых помещений Фонд госимущества выставит на продажу. Да ещё и устроит на этом знатный пиар — дескать, имущество России работает на Украину!

В торговом перечне ФГИ также Демуринский ГОК и ООО «Аэрок» — газобетонный завод, принадлежавший одному из крупнейших застройщиков России Андрею Молчанову.

«Аэрок» — производитель газобетонных блоков, который имеет два завода в Киевской области (в городах Обухов и Березань). На завершающей стадии строительство третьего предприятия в городе Стрый (Львовская область). Производство было остановлено в июле 2022 года.

В Фонде отметили, что уже перевели «Аэрок» в государственную собственность на основании решения Высшего антикоррупционного суда Украины, которое вступило в силу в октябре-2023. ООО «Аэрок» называют объектом большой приватизации и выставят на торги в этом году, однако сумму пока не называют. Дескать, нужно провести полную инвентаризацию, возобновить производство и принять меры по улучшению инвестиционной привлекательности.

Что же касается Демуринского ГОКа, то его, скорее всего, соединят с Объединённой горно-химической компанией (ОГХК), так как на «Демуринке» есть мощное месторождение руды. Хотя бывший глава ФГИ, а ныне министр обороны Рустем Умеров уверял, что ГОК выставят на приватизационные торги летом 2023 года.

Тем более, что в феврале 2023 года Апелляционная палата ВАКС разрешила конфисковать Демуринский горно-обогатительный комбинат у российского олигарха Михаила Шёлкова в пределах применяемых к нему санкций — этого решения последовательно добивался проамериканский Центр Шабунина по борьбе с коррупцией и НАБУ. Ведь конфискованное предприятие разрабатывает запасы титано-циркониевых песков в Днепропетровской области и является лакомым кусочком.

При Умерове ГОК и ОГКХ хотели продать пакетом, оценив его стоимость в 4,6 миллиарда гривен. Против такого пакета резко выступили представители НАБУ, доказывая, что подобная сделка связана с оффшорами, через которые украинские владельцы помогают россиянам сохранить контроль над титановым бизнесом в Днепропетровской области. При новом же руководителе Фонда госимущества продавать ничего не будут, а лишь объединят два предприятия в единое целое.

Кроме того, Украина запустила процесс конфискации машиностроительных заводов в Сумах, ранее принадлежавших российскому «Гидромашсервису». Сначала шли разговоры о передаче этих предприятий ФГИ.

Глава ФГИ Виталий Коваль клянётся, что ничего Фонду не передавалось, и конфискованный российский завод находится под контролем Кабмина. Не исключено, что предприятие, скорей всего, по-тихому перепишут на нового владельца из команды Зеленского.

По словам главы Фонда госимущества, от проданных санкционных активов деньги пойдут в Фонд ликвидации последствий вооружённой агрессии РФ. Но сколько именно денег поступит в госбюджет от продажи российского конфисканта, он не говорит.

«При этом какого-то конкретного плана нет: чем больше продадим объектов, тем лучше», — пояснил Коваль.

Он напомнил, что санкционное имущество — это активы, которые по решению Высшего антикоррупционного суда переданы Фонду госимущества, для их реализации и наполнения бюджета Украины. Цель ФГИ — найти проукраинских собственников, которые запустят производство, создадут новые рабочие места и дадут толчок для развития территорий.

Однако, как показывает практика коррупционного государства, деньги из таких фондов обычно попадают не в бюджет и уж точно не на ликвидацию последствий войны.