«Украина – не Россия»: фальшивая история мнимого успеха
Бенефициары Майдана погрузили украинцев в мир, целиком и полностью оторванный от реальности. Символы заполнили действительность, исказив ее до неузнаваемости. «Черное» стало «белым», «белое» – «черным».
Игра в слова — излюбленное занятие киевской власти, едва ли не единственное ремесло, досконально освоенное ею. За увлечение этой игрой украинцы расплачиваются дорогой ценой, но это — тема отдельного разговора. Пока же обратим внимание на то, что, прикрываясь словесным туманом, Киеву при поддержке Запада удалось сделать без преувеличения колоссальный рывок в реализации проекта «Украина — не Россия». В этом отношении слова, к сожалению, материализовались в дела. Тезис «Украина — это Европа», кто бы там что ни говорил, так и остался мифом, пустым звуком. А вот тесно связанная с ним максима «Украина — не Россия» приобрела, увы, вполне конкретные очертания.
Если оценивать ситуацию, основываясь на словах, произносимых властью, не связывая их с действительностью, Украина сегодня — это, и в самом деле, как сказал П. Порошенко на встрече с Д. Трампом, «история успеха». Если же попробовать связать созданную в результате словесных экзерсисов виртуальную реальность с реальностью действительной, то от такой оценки не останется камня на камне. История окажется фальшивой, успех — мнимым. Чего стоят только всевозможные «реформы», которыми на всех европейских и мировых углах не устает хвастаться П. Порошенко (встречая, кстати, понимание со стороны политиков и государственных деятелей Запада)? Точнее говоря, не реформы, а рассказы о них. На деле никаких реформ, если понимать под ними изменения, направленные на улучшение положения дел, на Украине нет и не предвидится. Начатое на «Майдане» и продолженное после него разрушение страны идет полным ходом, набирая обороты. Страна вплотную приблизилась к рубежу, за которым общенациональная катастрофа с непредсказуемыми последствиями. «Реформы» — не более чем рекламный трюк, по сути, чистой воды липа. Под прикрытием разговоров о них идет жесткое и жестокое уничтожение социальных завоеваний, доставшихся в наследство от СССР. Ярчайший пример — «реформа» пенсионная, которую власть свела к ужесточению пенсионных правил, резкому сокращению пенсионных выплат, прикрыв это словами о… «осовременивании пенсий»
На четвертом году существования в режиме особого «достоинства» миф об украинской «истории успеха», выстроенный на «майданном» даже не песке, а дыме от горящих шин, стал, как и следовало ожидать, трещать по всем швам. Усталость и раздражение от безудержного вранья киевского режима почувствовали не только украинцы, но и европейцы, в том числе те, кто в ходе Майдана и после него старательно делали вид, что речь идет о переходе еще одной страны на европейские рельсы. Проявлением этой новой тенденции стал саммит Украина — ЕС, состоявшийся 12−13 июля в Киеве. Заявленный как двухдневный, он, по сути дела, длился всего несколько часов. Что отнюдь не удивительно. Говорить было не о чем. На заключительной пресс-конференции главные участники — с украинской стороны П. Порошенко, с европейской — Д. Туск и Ж.-К.Юнкер — выглядели неубедительно. Европейцы больше молчали или произносили общие фразы, старательно уходя как от ответов на неудобные вопросы, так и от какой-либо конкретики. Петр же Алексеевич, наоборот, растекался мыслью по древу, не жалея красивых слов, что на фоне отсутствия каких-либо практических результатов воспринималось, ясное дело, как очередная попытка скрыть правду о том, что король — голый.
Верхом конфузности мероприятия и — шире — показателем того, что в отношениях Киева и Брюсселя наступил кризис, оказался отказ от подписания совместной итоговой декларации. Украинская сторона предложила включить в текст формулировки, которые, пусть и непрямо, но можно было бы интерпретировать как признание Европой перспективы членства в ЕС для Украины. Европейская сторона категорически от такого варианта отказалась. Вышел конфуз. Шеф управления по внешней политике Администрации президента К. Елисеев по этому поводу говорит: «Нарабатывали совместный документ, но к согласию не пришли». Глава МИД П. Климкин, известный склонностью к пустозвонству, трактует случившееся по-своему: зачем нам еще одна «бумажка», когда у нас без того «бумажек» достаточно. Иначе говоря, не нам не дали, а мы сами не хотели. Типичный казус «майданного» сознания: ему плюй в глаза, а он — божья роса. Европейцам надоели киевские слова. Теперь очередь за делами.
Накануне саммита Украина — ЕС П. Порошенко патетически назвал его «саммитом «Соглашения об ассоциации» и «безвиза», намекая на особое — историческое — значение первой встречи в таком формате после ратификации «Соглашения» и вступления в силу упрощенного визового режима для украинцев. Спустя несколько дней после него в поздравлении по случаю годовщины принятия декларации о государственной независимости он опять вспомнил о «Соглашении» и о так называемом безвизе, заявив, что они являются настоящим признанием достижений Украины на пути реформ. Тезис звучит весьма странно и выглядит более чем спорно. Хотя бы потому, что, если он верен, то за первое «достижение» надо бить поклоны и возносить хвалу В. Януковичу. «Соглашение» было подписано летом 2014 года, к тому времени П. Порошенко не успел еще ничего сделать, и Брюссель оценивал «реформы» не его, а предыдущего режима. Что же касается «безвиза», то, если бы новый визовый режим Украины с ЕС, действительно, стал призом за успехи в реформировании, то он — режим — оказался бы не либерализованным визовым, как сейчас, а полностью безвизовым, о чем даже речи не идет, и о чем украинцам пока приходится только мечтать.
Отказываться от игры в слова и игры словами Киев явно не спешит. В МИД всерьез подумывают о том, чтобы предложить Брюсселю подписать следом за «Соглашением об ассоциации» еще одну бумагу — теперь об «интенсивной ассоциации». В СНБО и в офисе президента размечтались о членстве Украины в НАТО, рассчитывая, очевидно, получить вместо него от альянса какой-нибудь особый статус, вроде «субстантивированного партнерства» (кто бы знал, что это такое и с чем его едят?). Не дает покоя обитателям высоких кабинетов на Печерских холмах и слово «агрессия». Так оно им нравится, так они им размахивают направо и налево. Да вот беда: продать, как следует, как бы им хотелось, Западу никак не удается. И вот новая попытка. Если вы, читатель, стоите, — сядьте, если сидите, — лягте. Вашему сознанию предстоит нелегкое испытание. Оказывается «агрессия» России против Украины началась… 20 февраля 2014 года! Именно так записано в проекте закона о реинтеграции Донбасса, подготовленного по поручению президента Украины. Текст документа долгое время держался в строжайшем секрете, но недавно «случайно» просочился в СМИ. Выходит, что В. Путин «напал» еще на В. Януковича! А 23 февраля, когда «агрессоры» уже якобы наступали, доблестные «майданные» герои вместо того, чтобы грудью встать на их пути, на заседании Рады делили портфели. Когда же к величайшему собственному удовольствию, наконец, поделили… нет, не бросились отражать «агрессию», а объявили «АТО» — «антитеррористическую операцию», которая длится до сих пор.
«История успеха» официального Киева — это игра в слова. Теперь на это, похоже, решили обратить внимание не только в России, но и в Европе. Поможет ли это делу спасения Украины? Хотелось бы верить, что — да.
Яков Рудь
