Тысячи украинских пленных: почему сдаются, и что с ними делать?

Число украинских военнопленных разными источниками оценивается по-разному. По данным западных военных экспертов, это 20—25 тысяч. Другие считают, что в тюрьмах и колониях ДНР и РФ содержится около 18 тысяч пленных солдат ВСУ. В любом случае, это огромное количество. За время украинского наступления взято в плен ещё более тысячи вояк. Что рассказывают пленные, и какова их судьба в дальнейшем, почему их делят на категории, и смогут ли они искупить вину кровью? С каждым днём вопросы, что с ними делать дальше, будут обостряться.

«Прикройте, нас добивают свои»

Сдавшийся российской армии Михаил Бондаренко рассказал, что был свидетелем, как ВСУ добивают своих раненых. По его словам, соседнее подразделение, узнав, что в блиндаже на позиции много раненых, специально накрыло этот блиндаж минами, чтобы все погибли.

На Запорожском направлении, где сейчас ведутся ожесточённые бои, солдаты ВСУ все чаще выходят на российских бойцов по открытой связи и просят прекратить артобстрел и дать коридор. Умоляют прикрыть от националистов, которые стреляют в спину сдающимся. И тогда в поддержку украинским военнослужащим отправляются наши группы прикрытия. Еще один такой случай был в Марьинке, на западной окраине Донецка, ещё одном эпицентре боевых действий. Наши солдаты рассказали, что несколько украинцев по рации связались с ними и договорились о сдаче. Когда украинцы начали выходить, их расстреляли свои - просто подъехали на джипах и убивали в упор.

Сергей Геренко попал в ВСУ после насильно врученной сотрудниками полиции повестки. Для подготовки он был отправлен в Великобританию, где инструкторы обучали мобилизованных украинцев десантно-штурмовым действиям. Отношение изменилось после прибытия на передовую. «Наш командир начал сводить счеты с теми, кто был против него. Товарища моего убили, потом начали стрелять по мне», - говорит он.

Алексей Куприенко рассказал, что военком около магазина вручил ему повестку. Когда попытался убежать, Алексея догнали, отправили в штурмовую бригаду и бросили в бой без подготовки. «Командиру на нас было наплевать. Он к нам относился как к пушечному мясу. В случае опасности он убегал и стоял сзади в трех километрах», — вспоминает Куприенко. По его словам, из 6 человек, которые были с ним на позиции, в живых остался только он один: «Потери у нас очень большие. Простым военным выйти из боя не давали. Вокруг жесть, кровь, куча погибших. Случаи дезертирства были, но сзади наших позиций постоянно стоит Нацгвардия и СОБР, у которых есть команда стрелять на поражение. Я знаю, что и командиры рот участвовали в этом — стреляли в своих подчиненных».

Сержант Виктор Косенко рассказал, что его забрали на передовую прямо с завода. Служить он не хотел и при первой возможности сдался: «Мы шли с отделением выполнять задание — копать окопы на краю посадки. Когда подошли туда, увидели российских военных и сразу сдались. Отнеслись к нам отлично». По словам Виктора, тем, кто был мобилизован, покинуть подразделения просто невозможно: «Даже без ноги оттуда не уйдете».

Сергей Монтян из 412-го батальона - из Черкасской области. Сдался в плен на одном из островов под Херсоном. Говорит, в один не прекрасный день шёл по улице, его поймали сотрудники военкомата и отправили на призывной пункт, а оттуда – сразу в расположение части. По словам солдата, обучение заключалось в том, что он вместе с другими мобилизованными несколько раз выезжал на полигон и отстреливал по 15 патронов. Его напарник, Игорь Ярошенко, тоже был принудительно мобилизован. Оба солдата ждали момент, прятались в камышах, а потом пошли сдаваться в плен. «ВСУ такие вещи не прощает. Нас увидели с дрона свои же, что мы идём в сторону русских позиций. И решили нас убить, начали работать по нам артиллерией. Я очень боюсь сейчас, что они что-то сделают с женой и ребёнком», - рассказал солдат. По словам сдавшегося военнослужащего 95-й отдельной десантно-штурмовой бригады Виталия Лищука, украинские вояки открывали огонь из миномета по сослуживцам. «Когда мы сдавались в плен, наша украинская сторона начала бросать по нам мины. Нас ранило. Россияне подобрали, начали эвакуировать. Пока ехали, опять падали мины», — говорит он.

«Назад я в этот ад не хочу»

Это сказал пленный украинец Евгений Голоднов. Он поведал, что украинские командиры приказали ему с товарищем вырыть себе укрытие и отдыхать, пообещав разбудить, когда надо. Но сами ушли с позиций, ничего им не сказав, в итоге Голоднова разбудили уже российские военные.

Ещё один мобилизованный, Кирилл Ветров, посоветовал своим сослуживцам, которые находятся в окопах, последовать его примеру и сдаться в плен: «Лучше не идите воевать, это глупо и бесполезно. Происходящее на Украине — это мясорубка. Мои товарищи погибли и продолжают погибать».

«Нас заведомо отправили на убой, — рассказал солдат 56-й бригады ВСУ Виталий Мельниченко. — На позиции, когда мы заходили в окопы, кругом были трупы украинских солдат, уже начавшие разлагаться. По времени они пролежали три-четыре месяца». Мельниченко заявил, что им приходилось наступать на тела своих мертвых сослуживцев, передвигаясь по ходам сообщения.

Украинский вояка Евгений Зиновик, прошедший обучение в Великобритании и брошенный сослуживцами на поле боя в подбитом британском бронеавтомобиле Mastiff, сообщил, что был рад попасть в российский плен. Зиновик четверо суток ждал, пока его обнаружат российские разведчики. Ранее в ВСУ не служил, на попечении у него трое детей, был насильно мобилизован год назад. Затем его отправили на обучение в Великобританию, где иностранные инструкторы на полигоне натаскивали украинцев водить и обслуживать западную бронетехнику. Затем его и остальных бросили в контрнаступление на западе Донецка. Подразделение Зиновика получило приказ выдвинуться в район села Новодонецкое на броневиках Mastiff. Под селом Mastiff подорвался на мине. Вместо помощи экипаж бросил раненого в машине и оставил ему только воду. Когда Зиновика нашли, он был в тяжелом состоянии.

Захваченные в боях на артемовском направлении боевики ВСУ рассказали, что просьбы об эвакуации раненых с боевых позиций игнорируются. Они не дожидаются спасения, умирая в подвалах или на поле боя: «Пацаны умирают от открытых ран, тела покрыты мухами, раненых даже не думают эвакуировать». Василий Штогун возвращался с работы домой, его поймали на улице, вручили повестку и отправили на фронт. По его словам, он отстрелял 10 патронов в карьере под Тернополем и вместе с батальоном был отправлен на позиции. «Потери просто не поддаются описанию. Начинает целый час бить ваша артиллерия, мы лежим и молимся Богу и всем святым, чтобы выжить. Первой роты уже половины нет, моего взвода нет, третьей – остатки, потери ужасные, – жалуется Штогун.

Бывший военнослужащий 416-го батальона Андрей Цвиль из Харькова рассказал, что морально-психологическое состояние у многих подавленное. У некоторых вояк после первых же обстрелов начинается паника и даже истерические припадки. По словам Андрея, в ВСУ существует строгая иерархия: мобики и специалисты. Последние держатся особняком, качественно обмундированы и вооружены. «Утром мы пошли даже не на штурм – на мясо. Нужно было захватить окоп, продержаться, потом придут специалисты, и мы отойдем. Выяснилось, что спецы сзади стоят, у них приказ, если мы побежим назад, нас бить», – пожаловался вояка. Когда Цвиля ранило, его товарищ, вместо оказания помощи, забрал аптечку и ушел.

Многие из пленных говорили, что умирать за Зеленского не желали и ждали удобного случая, чтобы сразу сдаться российской армии. Все отмечают накопившуюся усталость.

Вот типичные высказывания разных пленных за последнее время:

- «Мы выходили на связь - связи не было. Мы просили поддержку - никто не ответил. Кто попал в плен, остались живы. Никто не хочет служить, потому что такое отношение. Думаю, больше половины подразделения нет. Привозили мало еды и воды»;

- «Все попытки закрепиться смешивает с землей российская артиллерия, а когда вы штурмуете, еще и наша арта накидывает прямо по нам, зная, что здесь люди»;

- «Приехали всей толпой в 740 человек на направление, а за три недели от этой толпы осталось около 260 человек»;

- «В одном из батальонов ВСУ на Краснолиманском направлении из 300 военнослужащих в живых остались пять человек. У нас на Запорожском тактическом направлении один из украинских батальонов потерял 155 человек»;

- «Нас было 100 человек, а осталось меньше половины. Какой может быть боевой дух или моральное состояние после этого?»;

- «Отношение начальства к солдатам - как к расходному материалу, одноразовым вещам – «Сейчас вы есть - вас не будет, мы найдем новых». Для украинских командиров мы - одноразовые игрушки. Так мне сказали в первый день, как я прибыл, - «приехали новые одноразки».

Пленный Сергей Малов рассказал, что его командир не считал украинских солдат людьми: «Отношение ужасное. Командир открыто говорил, что мы все проданы и будем убиты, что он нас ненавидит». Малов сообщил, что был призван в Харькове, затем проходил подготовку в Великобритании, где шведские военные инструкторы преподавали тактику и стрельбу. На передовой Малов пробыл менее двух суток, после чего добровольно сдался в плен российской армии.

Ловили момент, чтобы сдаться

В видео, опубликованном Минобороны России, украинский пленный Дмитрий Станиславчук высказал свое мнение о западной технике: «Дали нам эти немецкие машины. Они не ездят. Они 70-х годов. Немцы сбросили украинской армии снятую с консервации технику, которая им не нужна».

Пленный Максим Колбасин рассказал, что в его подразделении солдаты использовали любую возможность, чтобы не попасть на передовую: «Люди сами свою технику ломали. Сыпали стружку в бензобак, снимали детали, чтобы не ехать воевать».

Одессит Андрей Семенов говорит, что в его подразделении ответственный за бронетранспортеры модели «Казак» специально подливал в бензобак «воду или сахар», чтобы выводить двигатели из строя. Когда об этом стало известно, механика забрали и больше его в подразделении не видели. Семенов считает, что его расстреляли.

Пленный Андрей Тлустяк сообщил о проблемах при подготовке украинских вояк в Литве. Ничему, что могло бы пригодиться в бою, там не учили. Среди украинских бойцов достаточно таких, кто хочет сдаться. Но, по мнению Тлустяка, «из-за больших потерь не все успевают это сделать».

Артем Коваленко рассказал, что был призван по повестке, потом его отправили в Британию на обучение. На одной из военных баз украинские солдаты три недели проходили курс молодого бойца, учились стрельбе, штурмам, боям в городе. После возвращения отправился в окопы. Когда начался бой, он сдался.

Другие украинские пленные говорят, что проходили военную подготовку в Германии и Словении. С ними усиленно работали натовские инструкторы и психологи, которые готовили украинских военнослужащих убивать русских. «Убивать как можно больше русских, чтобы их меньше осталось, и они убегут все с Украины», - рассказали сдавшиеся украинские вояки. Также выяснилось, что психологи внушали ненависть к России и призывали не бояться нарушать международные гуманитарные правила ведения войны. Остальная подготовка, как говорят пленные, была не на высоте.

Водитель зенитного ракетного дивизиона 54-й бригады ВСУ Михаил Тищенко пересек линию разграничения на автомобиле, под завязку загруженном ракетами переносного зенитного ракетного комплекса «Игла». Тищенко должен был развести боекомплекты на украинские позиции, но решил перейти на сторону армии России и привез боекомплект.

Сдаваться начали и украинские офицеры, но пока таких эпизодов немного. Служивший в Запорожской области украинский офицер Н. собрал массив сведений о 10-ом корпусе ВСУ и боевой обстановке, и предоставил ценную информацию, когда добровольно сдался.

Участились случаи сдачи в плен группами. Так, недавно на западной окраине Донецка, где идут ожесточенные бои, сдалась в плен группа украинских вояк из 17 человек. Они рассказали, что удерживали позицию без боеприпасов, им не позволяли отступить, отсутствовала эвакуация раненых. Поэтому решили прекратить сопротивление.

Глава российской военно-гражданской администрации Запорожской области Евгений Балицкий рассказал, что на запорожском направлении украинские солдаты сдаются целыми взводами. Как правило, это те, кто служил в одном окопе, на одном опорном пункте. На артемовском направлении был случай, когда вышли с белым флагом вояки 77-й аэромобильной и 56-й отдельной мотопехотной бригад ВСУ. Российские разведчики рассказали, что украинцы сдались в плен добровольно, без сопротивления.

Также российские военные предпринимают определенные действия, чтобы украинцы сдавались охотнее. Это «залистовывание» украинских позиций – так называется сброс листовок с инструкциями как правильно выходить в плен. Для готовых сложить оружие была создана специальная частота 149.200 «Волга». Российская радиоволна на территории всей зоны СВО начала работать летом этого года. На нее можно настроиться с любой цифровой рации. На линии фронта дежурят российские радиотелефонисты и ловят сигнал. О любой попытке соединения сообщается командиру, после чего согласовываются место, время и условия сдачи в плен украинских солдат. Это происходит на всей линии боевого соприкосновения.

О неладах в украинской армии начали упоминать политики и эксперты. Бывший советник президента страны Кучмы Олег Соскин рассказал, что в ВСУ растет дезертирство: одни солдаты все чаще переходят линию фронта с белым флагом, а другие оставляют позиции и сбегают в свой тыл. «На фронте группы солдат начали сдаваться в плен. И все больше и больше таких случаев. Опять врут, что такого нет, но на самом деле есть. Почему? Потому что их насильно отправили умирать», — заявил он. А по мнению аналитика Самида Баша, в ВСУ зреет кризис. «Приходит все больше сообщений о постоянно возрастающем уровне стресса и проблемах с психическим здоровьем, при этом солдаты ВСУ или сдаются в плен, или пытаются отказаться идти в бой», - считает эксперт.

Не на стройку, а снова на фронт

Недавно на Украине был опубликован документ, подготовленный «Украинским национальным центром развития мира», в котором украинских пленных разделили по категориям. К не подлежащим обмену отнесены рядовой состав, раненые боевики и младшие командиры (сержанты), которые относятся к недефицитным воинским специальностям. По этому поводу есть и заявление уполномоченной по правам человека в России Татьяны Москальковой. Она подтвердила, что «украинская сторона отказывается брать простых солдат». Зато киевский режим и командование предпринимают максимум усилий, чтобы вызволить боевиков «Азова» (запрещен в России как террористическое формирование) и других националистических батальонов, а также старших офицеров, летчиков, специалистов редких военных профессий. Вот они имеют для Киева большую ценность, и это не скрывается. Фактически, украинский режим поделил своих вояк на касты – элитную, куда входит все националистическое отребье, и лишних ненужных пешек в лице большинства солдат. Подобная сегрегация, видимо, позаимствована у Третьего рейха, чьи символы и идеи теперь внедряет у себя Украина.

И по поводу сдавшихся пленных и их жалоб тоже не стоит особо обольщаться. Кто-то говорит искренне, кто-то хочет вызвать к себе сочувствие, чтобы смягчить наказание. А вот что видят донецкие врачи. «Нам приходится иметь дело с украинскими пленными, так вот, я очень мало встречал в них раскаяния, – рассказал заведующий нейрохирургией в реабилитационном центре Донецка Геннадий Сербин. – Запомнился один, которого мы оперировали, так он перед погружением в наркоз шипел: «Як я вас усих ненавижу».

Остается открытым вопрос – что делать с идейно ненавидящими русских? Ни сумой, ни тюрьмой их уже не исправить. Это явный и активный враг. Вторая проблема – содержание десятков тысяч пленных, которых надо кормить, лечить, одевать, охранять. В Советском Союзе знали, как правильно поступать. В послевоенный период пленных задействовали в строительстве и восстановлении народного хозяйства. Немцы восстанавливали Донбасс, и не только восстанавливали, но и работали на шахтах, добывая уголь. Они разгребали завалы, были заняты на крупных строительных объектах СССР, использовались в коммунальных работах. Кстати, трудились пленные не за кусок хлеба. Распоряжением НКВД узникам предписывалось выдавать денежное довольствие. За ударный труд и перевыполнение планов полагалось премирование. А в лагерных бараках можно было встретить доски почета и результаты трудовых соревнований. Быстро и с высоким качеством возводились объекты важного промышленного и хозяйственного значения: заводы, рудники, плотины и порты, железные дороги и жилые дома. Только в 1955 году в Германию был отпущен последний немецкий военнопленный. А что сейчас? Неужели так уж разумно и обоснованно выглядит завоз рабочих из Средней Азии и оплата их труда в ходе строек и восстановления? Так ли уж сложно выглядит контроль и надзор над теми пленными, кто участвовал бы в восстановлении Донбасса? Тот же конвой можно было бы организовать из комиссованных военных ЛДНР. Такой вариант уже неоднократно озвучивался разными общественными деятелями.

«Украинских военнопленных необходимо использовать для восстановления разрушенных городов, предприятий и инфраструктуры на освобожденной территории ЛНР и ДНР», - заявил глава общественной организации «Ветераны России» Ильдар Резяпов. «Уже много тысяч военнослужащих ВСУ сдались в плен. Их прибывает в РФ все больше. Пока вопрос их обмена не очень сильно волнует наше общество, так как спецоперация РФ на Украине не завершена. Среди пленных есть специалисты-профессионалы, чьими навыками можно воспользоваться во время хозяйственных работ и восстановления нанесенного ущерба. Опыт Великой Отечественной войны показал, что труд нацистов можно использовать во благо пострадавшей стороны. Их использовали на восстановлении разрушенной ими же экономики», — добавил Резяпов. По его словам, трудовая эксплуатация военнопленного заключается в системе принудительного труда, который является «объектом охраны международного права — в конвенциях по военнопленным, действовавших на период Первой и Второй мировых войн, не запрещалось привлечение неофицерского состава военнопленных к трудовой занятости, которая не связана с военными действиями и посильна для военнопленного физически». Во множестве российских городов до сих пор сохранились дома, которые так и называют немецкими. Например, в Красногорске и Северодвинске усилиями военнопленных были построены целые районы», — резонно считает Резяпов. Но он, как и остальные, не был услышан.

Тем временем недавно из военнопленных солдат ВСУ был сформирован первый добровольческий батальон имени Богдана Хмельницкого. Батальон поступил в распоряжение российского оперативно-боевого тактического формирования «Каскад». Бойцы нового батальона скоро отправятся на передовую и будут воевать за российскую армию. Командир подразделения, бывший старший сержант украинских войск, Андрей Тищенко рассказал, что подразделение завершает подготовку и слаживание на тыловых полигонах в ДНР и вскоре отправится на фронт. По словам Тищенко, «настроение у всех боевое». Первый добровольческий батальон из бывших бойцов ВСУ будет выполнять штурмовые задачи в зоне спецоперации. Перед зачислением в батальон военнопленные прошли проверку российской контрразведки. И хотя эта идея – намного более сложная в реализации, она имеет смысл во всех отношениях.