«Слова — это не совсем то, что понимают в Киеве». Родион Мирошник рассказал «Антифашисту» о мерах по освобождению Андрея Косяка
13 октября Украина взяла в плен сотрудника представительства ЛНР в СЦКК Андрея Косяка. Захват произошёл во время согласованных с украинской стороной работ по очистке дороги у КПВВ «Первомайск—Золотое».
Судя по сообщению СБУ, инцидент был не случайным «эксцессом исполнителя», а хорошо спланированной акцией — задержание и документирование процесса проводили сотрудники управлений СБУ в Донецкой и Луганской областях совместно с ВСУ, при процессуальном руководстве Луганской областной прокуратуры. 19 октября решением городского суда Северодонецка Андрей Косяк взят под стражу.
В Донецке инцидент с похищением луганского наблюдателя привёл к протестам — шестой день подряд сотрудники СММ ОБСЕ заблокированы в своей штаб-квартире в гостинице Park Inn. Луганск отозвал данные ранее гарантии безопасности. Украина на переговоры не идёт. Какие шаги в связи с этим готовы предпринимать республики Донбасса далее? «Антифашист» обсудил это с представителем ЛНР в Контактной группе Родионом Мирошником.
— Вчера Украина сорвала внеочередное заседание подгруппы по безопасности, где планировалось обсудить ситуацию с Андреем Косяком. Какие шаги республика намерена принимать дальше?
— Сейчас мы пытаемся использовать весь арсенал политико-дипломатических методов для возвращения нашего наблюдателя Андрея Косяка домой. Представитель Киева в группе сначала заявил представителю ОБСЕ, что согласен на переговоры, но, за полчаса до начала, передумал, или за него передумали, и заявил, что согласия не давал. Последнее время с Украиной так часто бывает. Здесь помню, здесь не помню.
Наш полпред в Контактной группе направил новую заявку на проведение нового заседание уже через сутки.
Достаточно важно, что своё заявление по поводу находящегося в заложниках гражданина России сделала и представитель МИД РФ Мария Захарова. Российское внешнеполитическое ведомство требует сообщить, где находится Андрей Косяк и допустить к нему российского консула. Россия пытается играть по международным правилам, но мне почему-то кажется, это как играть с голубями в шахматы. Но это первые шаги, за которыми должны последовать более действенные меры, потому что слова — это не совсем то, что понимают в Киеве.
— Как вы оцениваете пикетирование и блокирование наблюдателей СММ ОБСЕ в Донецке? Насколько эта акция эффективна, принесла ли она уже какие-то плоды? Является ли эта акция законной? И почему к пикетам не присоединяются жители ЛНР?
— Как я должен оценивать действия волонтёров и активистов? Именно как проявление настроений жителей Донбасса. У них есть причины выказывать своё недовольство действиями международной миссии ОБСЕ, которое накапливалось годами. Отсутствие реакции на вопиющий акт со стороны Киева стал спусковым крючком.
В каждой из республик Донбасса по-своему отреагировали на бездействие СММ ОБСЕ. В ДНР — провели мирные акции перед их хабами, в ЛНР — отозвали данные ранее гарантии безопасности и перекрыли проезд экипажей Миссии через Золотое. Через то самое Золотое, где был захвачен наш наблюдатель. Пусть считают, что мы побеспокоились о безопасности международных наблюдателей, или они уверены, что украинские боевики берут в заложники только наблюдателей от республик, для СММ-наблюдателей они делают исключения?
— В заявлении СММ ОБСЕ говорится, что они выполняют только наблюдательную функцию, но готовы способствовать диалогу сторон по инциденту с Андреем Косяком. Действительно ли у миссии только наблюдательная функция, и, если да, то каких действий вы от них ждёте — чем ещё они могут помочь, кроме «способствования диалогу»?
— Мне кажется, что представители СММ несколько занижают свои возможности и полномочия. В соответствии с их мандатом предполагается, что они обязаны «реагировать на инциденты и сообщения об инцидентах», и это кроме того, что они должны подавать правдивые данные в своих отчётах и донесениях. Экипажам СММ, находившимся всего в паре километров от места захвата украинскими боевиками нашего наблюдателя, потребовалось около полутора часов, чтобы прибыть на место. Всё это время их руководство раздумывало, как отнестись или как отреагировать на происшествие. И мне почему-то кажется, что они не стандарты наблюдения или положения своего мандата изучали, а решали, как они будут выглядеть в контексте этого инцидента, и как это будет соответствовать их внутренним непубличным установкам. А когда решили, то в отчёте сделали чёткое различие между наблюдателями в СЦКК от Киева, которые пользуются иммунитетом, а такие же наблюдатели от ЛНР — в их трактовке «представители незаконных вооружённых формирований», и на них иммунитет, якобы, не распространяется.
Наблюдатели от СММ были с обеих сторон линии соприкосновения в момент инцидента и имели все возможности отреагировать на инцидент и остановить преступление в зародыше, но их голова в это время, по-видимому, была занята совсем другим.
— Как может отразиться блокирование наблюдателей СММ ОБСЕ в Донецке на отношениях республик с ОБСЕ и другими международными организациями?
— Очень надеюсь, что хоть кому-то в миссии стало понятно, что это сигнал. Сигнал, который переводится очень просто: мы видим, что вы делаете! Мы внимательно следим за тем, чем занята миссия, на которую возложена важнейшая функция по урегулированию конфликта. Инертная и пассивная роль миссии, это не совсем то, чего от неё ждут люди, восьмой год страдающие от продолжающейся войны. А трактовки, которые миссия выдаёт в своих отчётах, это далеко не всегда отражение реальности и зачастую больше похоже на игры за одну из сторон конфликта.
Я совсем не уверен, что в ОБСЕ готовы чётко и адекватно трактовать произошедшее, как захват нашего наблюдателя в заложники украинской ДРГ. На Украине это подтвердили, опубликовав видео захвата, как прямой и спланированный Киевом шаг на разрушение такого механизма урегулирования как Совместный Центр по контролю и координации. Нарушение международных норм и своих же обязательств — как фактическое обнуление статуса Киева как стороны переговоров, пользующейся хоть каким-то доверием. Что это целенаправленный шаг и в сторону разрушения Минского процесса. Я не уверен, что в ОБСЕ решатся на такие выводы, хотя на самом деле это именно так.
