Слабая Европа: что это значит для России и Китая?
Степень заинтересованности России и Китая в самостоятельности и активности Европейского союза как международного игрока совершенно неочевидна. Назначение на высшие должностные позиции в ЕС политиков либо откровенно некомпетентных, либо уважаемых, но не располагающих необходимыми ресурсами, на ближайшие пять лет делает Европу уязвимой и эмоционально неустойчивой.
Россия и Китай должны воспользоваться этим периодом для того, чтобы максимально консолидировать свои стратегические взгляды и подходы в отношении Европы, которая для обеих великих держав является географическим соседом по континенту, важным экономическим партнёром и в ряде случаев – источником политических озабоченностей, пишет Тимофей Бордачёв, программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай».
Несмотря на свои экономические масштабы и привлекательность рынка, современная Европа не может рассматриваться как влиятельный игрок. Причина – неспособность ведущих держав Европейского союза перешагнуть через свои национальные интересы и предпочтения лидеров ради укрепления институтов ЕС и их авторитета на мировой арене. Без сильной и заслуживающей поддержки со стороны граждан европейской интеграции Европа сейчас – даже в большей степени, чем в середине XX века – не может претендовать на то, что её мнение будет учитываться при решении проблем глобального, а то и регионального значения.
Политический сезон 2018–2019 годов заканчивается в Евросоюзе торгом по поводу утверждения персоналий на должности руководителей институтов ЕС. Среди них ключевое значение, а то и вовсе практический смысл, имеют только позиции председателя Европейской комиссии и главы Европейского совета. Обе должности должны занять государственные деятели, достижения которых на национальном уровне ставятся под сомнение. Все эти кандидатуры стали результатом закулисной сделки глав ведущих государств и правительств Евросоюза, в которой личные амбиции и таланты кандидатов имели третьестепенное значение.
Политический итог – очевидная на ближайшие пять лет слабость институтов ЕС и перекос влияния в пользу ведущих государств Союза, лидеры которых недвусмысленно выразили отсутствие у себя намерений уступать даже часть политического влияния и популярности Брюсселю. А стало быть, на выход европейской интеграции из системного кризиса вряд ли приходится рассчитывать. Это, конечно, очень печально, но нас больше интересуют внешнеполитические последствия такого положения дел. Особенно – с точки зрения России и Китая, которые сейчас, каждый в рамках наличествующих возможностей, формируют конструктивную альтернативу неопределённой в плане глобальных общественных благ политике Запада.
Начать, видимо, нужно с того, чтобы оценить общие стратегические последствия ослабления институтов европейской интеграции.
Принято считать, что снижение условного «градуса» европейской интеграции, гипотетическое «погружение Европы в себя» – это шанс на относительное спокойствие и комфорт для её партнеров. Это, однако, не столь однозначно. Скорее наоборот.
Обратим внимание, что постепенное ухудшение отношений России и Евросоюза происходило в последние 10–15 лет на фоне ослабления Брюсселя и роста влияния отдельных государств ЕС. Внутренняя слабость ведёт к внешнеполитической гиперактивности по тем вопросам, которые рассматриваются в качестве второстепенных, или где последствия деструктивных действий не несут угрозы безопасности самого ЕС и его ведущих стран. Можно, конечно, достаточно пренебрежительно относиться к попыткам Евросоюза и его институтов проявить себя в регионах, имеющих стратегическое значение для России или КНР – в западной части постсоветского пространства, Закавказье или в Центральной Азии. Но в совокупности с другими дестабилизирующими факторами даже достаточно незначительные усилия ЕС по внесению разногласий между Китаем и Россией – с одной стороны, и их общими соседями – с другой, может стать важным негативным фактором.
Более того, собственная слабость ЕС как института будет неизбежно усиливать возможности таких влиятельных внешних сил, как США, воздействовать на политику отдельных стран Евросоюза, исходящих из сугубо собственных интересов. Для стран среднего уровня и традиционных антагонистов России это означает возможность больше влиять на политику всего ЕС. Для ведущих государств – необходимость прислушиваться к мнению средних и малых, а также консолидировать их в рамках повестке по принципу «наименьшего общего знаменателя».
Таким образом, общее ослабление европейской интеграции при уже достигнутом ею уровне институционального развития может рассматриваться как фактор, придающий региональной политике более комплексный характер.
Общий вывод – рассчитывать на то, что от слабой Европы можно абстрагироваться, вряд ли оправданно. Необходимо размышлять над чертами и инструментами проактивной стратегии в отношении Евросоюза на период его нового исторического состояния.
Для России это означает, что ЕС и его институты станут ещё менее конструктивными партнёрами, чем это было в последние 10–15 лет, когда отношения последовательно деградировали.
Не имея возможности усиливаться на внутриевропейском уровне, находясь в подчинённом положении в отношении ведущих стран-членов, Брюссель будет пытаться компенсировать эту слабость на внешнеполитическом поле. С учётом того, что проявлять излишнюю самостоятельность в отношениях с США для руководства ЕС не по чину и просто рискованно, в качестве объекта будут фигурировать, скорее всего, Россия и Китай.
Новые дипломатические возможности для России открываются в том, что ведущие державы ЕС всё чаще будут стремиться заработать внешнеполитические очки без оглядки на общий интерес всех участников европейской интеграции.
Для Китая такая Европа означает попытки одновременно ограничить его мирное проникновение на финансовые рынки и в компании стран Евросоюза и воспользоваться теми колоссальными ресурсами, которые Пекин готов предложить в рамках своей стратегии «Пояса и пути». Однако в целом недостаточно уверенная в себе Европа будет скорее готова пожертвовать добрыми отношениями с Китаем ради прогресса на других направлениях, в первую очередь с США. Поэтому для Китая недальновидно рассчитывать, что слабую Европу будет относительно легко приблизить к себе через финансово-экономические инструменты. Для европейской бюрократии, особенно в её нынешнем изводе, экономическое благосостояние граждан – это вопрос даже не второстепенной, а третьестепенной важности.
Что могло бы стать ответом на такое положение дел?
Новое состояние Европейского союза – это хороший шанс для его внешних партнёров, в нашем случае России и Китая, по-новому посмотреть на свою политику в отношении Европы. Эта политика должна быть, наконец, абстрагирована от состояния собственно европейской интеграции и способности Евросоюза выступать в качестве ответственного партнёра.
Европа для России и Китая – это не долгосрочный международно-политический ориентир, внутреннее состояние которого определяет модальность взаимодействия с ним. Европа для обеих мировых держав – это торговый партнёр и источник определённых ресурсов – финансовых, технологических или дипломатических. Поэтому в принципе методологически небезупречной представляется постановка вопроса о перспективах отношений, которая опирается на анализ внутреннего состояния Европейского союза.
Нынешнее его положение, особенно для России, это в первую очередь хороший шанс преодолеть вековую интеллектуальную зависимость от Европы и ориентацию национальной политики на западном направлении на возможности и интересы партнёров, будь то европейские державы в XVI–XIX веках или Евросоюз в XX–XXI веках. В стратегической перспективе такая политика была бы даже полезна для достижения большей устойчивости в отношениях с Европой.
России и Китаю необходимо начать рассматривать свои двусторонние отношения и сотрудничество на европейском направлении безотносительно состояния своих связей с Европой. Ориентироваться нужно только на собственные интересы и согласовывать между собой именно те действия, которые эти интересы отражают. И уж тем более не нужно делать фактором отношений России и Китая те форматы, которые Евросоюз им предлагает на двустороннем уровне. Так, например, призрачная перспектива нового соглашения «Россия – ЕС» не должна рассматриваться в качестве фактора отношений с Китаем, которые для России намного более важны.
Тимофей Бордачёв
