«Русские в силах это сделать»: как Запад смирился со строительством Берлинской стены

60 лет назад с согласия СССР и стран Восточного блока ГДР начала обносить Западный Берлин стеной, чтобы предотвратить побеги своих граждан. Реакция западных держав на строительство была довольно сдержанной. Не исключено, что с бывшими союзниками договорились заранее.

Ранним утром 13 августа 1961 года открылась новая глава в истории послевоенной Германии: произошло физическое разделение Берлина на Восточный и Западный путём строительства системы пограничных фортификационных сооружений, получивших наименование Берлинской стены. На протяжении 28 лет две части города разделяла строго охраняемая пограничная зона, пересечь которую смогли лишь несколько тысяч человек с большим риском для жизни. Несколько сотен при этом за попытку к бегству расплатились своей жизнью. Окружённый стеной Западный Берлин окончательно стал анклавом на территории Восточной Германии, которая де-факто включала в себя Восточный Берлин, считавшийся столицей ГДР.

Всему этому предшествовали довольно сложные политические и экономические процессы. После победы союзников над Фашистской Германией вся территория побеждённой страны была разделена странами-победителями на четыре оккупационные зоны. Точно так же на четыре зоны была разделена и германская столица — Берлин. 2 декабря 1946 года американская и британская зоны оккупации были объединены в единую Бизонию, а 3 июня 1948 года к ним присоединилась французская зона, в результате чего образовалась Тризония. 20 июня 1948 на этой территории была проведена назревшая денежная реформа, тремя днями позже советские оккупационные власти провели аналогичную денежную реформу в Восточной зоне, и каждая сторона стала строить жизнь на подконтрольных территориях по своему усмотрению. На словах никто не желал разделения Германии и Берлина, но и то и другое было неизбежно.

Вскоре после этого советские власти закрыли границы своей оккупационной зоны, блокировав тем самым и Западный Берлин, который они в перспективе намеревались полностью присоединить к Восточной Германии. Почти год после этого западными союзниками поддерживался воздушный мост, по которому население Западного Берлина снабжалось продуктами, медикаментами и топливом, затем блокада была снята. В ноябре 1958 года Хрущёв в ультимативной форме потребовал превратить Западный Берлин в «демилитаризованный вольный город», однако соответствующие переговоры прошли безрезультатно.

Возможность относительно свободно пересекать границу между Восточным и Западным Берлином, работать в одной его части, жить и учиться в другой, а также в любой момент окончательно перебраться на Запад приводила к неизбежной массовой утечке товаров и специалистов не только из ГДР, но и из всех стран Восточного блока.

Работало множество пропускных пунктов, но и помимо них всегда оставались нелегальные пути. Незадолго до возведения стены каждый десятый работник Восточного Берлина предположительно работал в Западном, соседи смотрели на них с завистью и многие реально желали это всё прекратить. Мирного сосуществования и соревнования двух систем не получилось, альтернативой Берлинской стене был только вооружённый конфликт с непредсказуемыми последствиями, поэтому западные страны, в общем-то, спокойно, хотя и с горечью отнеслись к перспективе полного разделения Германии и Берлина и установлению своеобразного статус-кво.

Ещё за два месяца до строительства Берлинской стены в ответе на вопрос западной корреспондентки руководитель ГДР Вальтер Ульбрихт решительно отрицал саму такую возможность: «В Западной Германии есть люди, желающие чтобы мы мобилизовали строителей, которые возведут стену. Мне неизвестно о подобных намерениях. Строители нашей столицы заняты возведением жилья... Никто не собирается возводить стену!»

Руководство СССР к этой перспективе также относилось прохладно, однако ситуация, резко усугубившаяся летом 1961 года, привела к очень быстрым решениям и действиям. Всего за тот год на Запад перешло свыше 200 тыс. человек, причём лишь за один июль бежало больше 30 тыс. восточных немцев. В начале августа в Москве было принято историческое решение о строительстве стены, как бы овеществлявшей давнее пророчество Уинстона Черчилля из его Фултонской речи 1946 года про «железный занавес».

В ночь с 12 на 13 августа 1961 года к границам между Западным и Восточным Берлином стянули войска, блокировав одновременно все возможности для переходов в черте города. Первоначально на месте будущей стены появлялись лишь отдельные бетонные блоки и колючая проволока, однако уже 15 августа началось непосредственное возведение капитальных сооружений. Закрытие границы считалось ещё временным явлением, особых волнений, как в кризисный 1953 год, не последовало, жители примирились с властью СЕПГ — Социалистической единой партии Германии.

Реакция западных держав на строительство стены была довольно вялой. Не исключено даже, что бывших союзников известили заранее, и те лишь оговорили непременное условие: беспрепятственный доступ в Западный Берлин, то есть исключение повторения блокады. «Стена чертовски лучше войны», — так выразился президент США Джон Кеннеди. Впрочем, когда он посетил Западный Берлин в июне 1963 года, за полгода до своей гибели, и произносил речь о стене перед ратушей Шёнеберга, то растрогал всех исторической фразой: «Я — берлинец».

Влиятельный сенатор Джеймс Фулбрайт пошёл дальше и ещё за две недели до строительства не возражал против него в своём выступлении по американскому телевидению: «Я не понимаю, почему границу с Восточной Германией просто не закрыть. В любом случае русские в силах это сделать... Если русские закроют границу на следующей неделе, то они не нарушат при этом ни одного договора. И восточные немцы тоже имеют на это право». Ему вторил премьер-министр Великобритании Гарольд Макмиллан: «Восточные немцы задерживают поток беженцев и прячутся за ещё более толстым железным занавесом. В этом нет ничего противозаконного».

В ФРГ к строительству стены отнеслись более болезненно и до конца 1960-х годов с подачи канцлера Вилли Брандта официально называли её «Позорная стена». В ГДР идеологическое наименование «секторной границы» тоже не пустили на самотёк. Агитационная комиссия Политбюро СЕПГ утвердила термин «Антифашистский оборонительный вал», однако само устройство стены и инструкции, передаваемые пограничникам, подразумевали скорее не оборону от внешнего врага, а исключение бегства своих граждан.

Постепенно Берлинская стена, представлявшая собой сложнейшее фортификационное сооружение в черте города, основанное на самых передовых инженерных разработках, развивалась и перестраивалась. Прилегавшие к границе здания и жилые дома сносились ради второй линии стен, телефонные, трамвайные и прочие транспортные коммуникации, включая метрополитен, разрывались. Ещё задолго до границы восточноберлинских прохожих встречали таблички «Стой! Пограничная зона. Проход запрещён». Первоначальные отдельные бетонные плиты, кирпичная кладка с колючей проволокой, а то и вовсе одни лишь брошенные на мостовую спирали Бруно сменялись специальными промышленными бетонными сегментами многометровой высоты с непроходимыми цилиндрическими барьерами поверху, металлической сеткой с колючей проволокой и многочисленными сторожевыми башнями, куда стекались сообщения о срабатывании сигнализации.

Сооружение имело мощные внутренний и внешний периметры, между которыми пролегала контрольно-следовая полоса, по хорошо освещённому пространству бегали служебные собаки и двигались моторизованные патрули. Использовались также минные поля, ряды противотанковых ежей и полосы, усеянные металлическими шипами для задержки автотранспорта — «газоны Сталина». В некоторых местах встраивались малозаметные двери для проверки состояния наружной части стен. Общая длина Берлинской стены составила 155 км, она проходила в том числе и через самое сердце города — у Бранденбургских ворот, находящихся в восточной части Берлина, и перед Тиргартеном в западной.

Последняя крупная модернизация проводилась в 1975 году. Ближе к концу 1980-х зашла речь об установке видеокамер, датчиков движения и даже пулемётов с дистанционным управлением.

Полного доверия к самим пограничникам, выбираемым из самых доверенных военнослужащих, тоже не было, наряды тасовались случайным образом во избежание сговора, а в случае неповиновения по нарушителям или же сотоварищам разрешалось открывать огонь на поражение. Исключение делалось лишь для перебежчиков со стороны Западного Берлина (и такие тоже были).

Вслед за строительством стены началось незримое противоборство между инженерным гением строителей и изобретательностью тех, кто пытался бежать из ГДР самыми немыслимыми способами. Так, десятки человек ускользнули, прокапывая подземные тоннели, кто-то совершал перелёты на дельтапланах, самодельных самолётах, воздушных шарах, сшитых из отдельных лоскутов, пользовались верёвками, перекинутыми между окнами, таранили стены грузовиками, автобусами, бульдозерами, дорожными катками, даже паровозом — по старым путям, оставленным под стеной. Однажды под закрытым шлагбаумом проехал спортивный кабриолет. На западной стороне стены были разрисованы граффити и возводились вышки для наблюдения за жизнью Восточного Берлина в бинокль.

За всё время насчитывается свыше пяти тысяч удачных побегов и сотни жертв. Установить точное число погибших не представляется возможным, поскольку такие случаи правительство ГДР старалось скрывать. 8 восточногерманских пограничников были, наоборот, убиты перебежчиками и выстрелами с территории Западного Берлина, ранения получили около 200 человек, свыше трёх тысяч было арестовано. Согласно уголовному кодексу ГДР побег с её территории наказывался десятью годами лишения свободы.

Но в 1989 году казавшаяся такой незыблемой Берлинская стена всё же была разрушена с приходом горбачёвской перестройки, когда утратили власть всесильная прежде СЕПГ и тайная полиция «штази». В качестве напоминания от стены остались лишь отдельные её участки, растащенные по всему миру мелкие кусочки и обозначения для туристов на месте ужасных трагедий. Вслед за стеной вскоре ушла в небытие и ГДР.

Максим Борисов

• Источник