Россия и Запад: Что пошло не так? Интервью с Александром Раром
Известный немецкий политолог Александр Рар дал интервью изданию Junge Welt. Эксперт поделился своим видением исторических и текущих отношений России с остальной Европой, о перспективах Евро-азиатского союза, а также роли Китая. Недавно Александр Рар выпустил новую книгу «Код Путина».
- Господин Рар, что побудило такого старожила в сфере политического консалтинга как вы написать роман «Код Путина»?
- Я хотел сделать по-другому, не просто написать очередную научно-популярную книгу, которую потом читали бы эксперты, если б вообще читали. Хотелось попробовать что-то новое, охватить более широкий круг читателей. Только так можно сказать о вещах, которые мне, как ученому, не придется сто раз доказывать. В такой форме повествования можно сделать многие намёки, философствовать о многих вещах.
- В Вашей книге есть сюжетная линия, относящаяся к 16 столетию, когда немецкая делегация, почти как во времена политики деэскалации Эгона Бара, едет в Москву с предложением антитурецкого союза к Ивану Грозному. Вы действительно видите параллели между Путиным и Грозным или между тогдашней империей и сегодняшней Россией?
- Конечно же, я вижу большую разницу между Путиным и Иваном Грозным и совершенно не собирался сравнивать их фигуры, а сравнивал проблемы, стоявшие перед обоими владыками. Иван Грозный хотел, наверстывая, создать такую империю, которая уже существовала на Западе – Священная Римская империя, Германская нация, становившаяся все более сильной Англия, Франция или Польско-литовское княжество. Иван хотел в Европу. Он пытался реализовать определенные реформы, однако европейцы его не признавали. Император Карл V относился к России как к буферному государству против мощной в то время Османской империи. Тогда же Россию открыли как страну, располагающую большим объемом природных ресурсов – древесины, драгоценных камней и других материалов для возникающих в то время мануфактур. Россия была готова войти в эту цепочку по созданию добавленной стоимости, но у неё не было доступа к Балтийскому морю. После развала Советского Союза у России появились похожие проблемы. Ельцин тоже хотел на Запад, хотел вести страну в НАТО и ЕС, но у него это не вышло. Ему сказали, что Россия другая, слишком чужая и большая и у неё другая история. С моей точки зрения, все кризисы и проблемы между Россией и Западом, существующие на теперешний момент, касаются этого фатального недоразумения.
- За последние двадцать лет вы издали две биографии Путина. Первую, озаглавленную «Немец в кремле», в 2000 году, то есть вскоре после его вступления в должность. Вторую – спустя почти десять лет, вы назвали «Холодный друг». Какой заголовок вы бы выбрали сегодня для биографической книги о Путине?
- С помощью заголовка «Холодный друг» я хотел провести параллели с Холодной войной, которая сейчас, к сожалению, похоже, снова разгорается. В первой книге я назвал Путина немцем, так как он на самом деле всегда специализировался по Германии. Он был фанатом страны, говорит на её языке, сделал свою карьеру в КГБ в Германии. В историческом разрезе сегодня он символизирует для меня переход от однополярного миропорядка, в котором доминирует Запад, к многополярному миру. К миру, который может казаться хаотичным и неорганизованным, но, по сути, является многополярным. Путин символизирует его, борется за него, участвует в его создании, он – один из архитекторов этого миропорядка. Я хотел написать о нем именно в таком качестве.
- Что пошло не так между Россией и Западом в 1991 году?
- Подавление путча в августе 1991 года было могло бы быть воспринято россиянами как большой исторический переломный момент в истории, но этот день не отмечался как национальный праздник, а стал днем трагедии распада старой империи, старого мира. В сегодняшней России уже не плачут по коммунизму, однако есть много людей, которые жалуются на то, что в девяностых годах так называемая русская демократия принесла им отчаяние и страдания.
Что касается Запада, в то время он повел себя стратегически не умно. У него и так была более сильная позиция, у него был интерес в стабильности будущей Европы, которой предстояло решить российский вопрос так же, как она решила вопрос германский – в связке с Европой, в признании всех соседей. Но случилось обратное: от России дистанцировались, не сделав ничего для нахождения модус вивенди для связки с Европой. Была идея общего пространства безопасности на базе ОБСЕ, а не НАТО, идея общего экономического пространства между Лиссабоном и Владивостоком, но все это были только российские предложения. Россией не интересовались, не разрабатывали «план Маршалла» для постсоветского пространства, хотя я думаю, что деньги у Запада тогда на это были. Страна была слишком велика для Запада, слишком чужда, широка и все думали, что Россия не имеет другой альтернативы, как западный мир. Но этого не случилось.
И сегодня Запад совершает две ошибки. Первая – внешняя политика, особенно политика Ангелы Меркель, сузившей отношения с Россией до чистого ценностного партнерства, требующей от россиян простого повиновения западным правилам в переходе к демократии. Россия приняла партнерство с Западом на уровне модернизации, но никак не его идеологическую, морализирующую строну, за которую всегда критиковала Запад.
Вторая ошибка касается геополитики. Почем в 2001 году американцы вышли из Договора об ограничении систем противоракетной обороны? Почему не выстраивалась совместная противоракетная оборона против Ирана или КНДР? Почему предложили членство в НАТО Украине и Грузии? Сегодняшние конфликты проистекают из этих ошибок.
- Что сейчас происходит во внутренней политике России? На местных выборах люди не голосуют так, как того хотелось бы «Единой России». Потом появляются фальсификации. Путинская элита споткнулась?
- Определенные фальсификации в России были всегда. Но в общем и целом местные выборы отобразили желания народа, а не то, на что надеялся Запад, где всегда говорят о том, что Россия вернется к западной демократии, а некоторые надеются, что рано или поздно Навальный станет конкурентом Путина или действующей кремлевской элиты. Я невысокого мнения о таких рассуждениях. По моему мнению, последние местные выборы показали, что альтернатива Путину находится справа от существующих кремлевских элит, а не в «демократическом спектре». Оппозиционные кандидаты, победившие в некоторых регионах – будь то коммунисты или люди Жириновского, победили на националистических лозунгах, а не на левых или демократических.
- Давайте посмотрим в будущее. В своем романе Вы пишете о триумфальном саммите 2021 года, а это не так уж и далеко. Вы и правда считаете, что Евразийский союз настолько продвинулся?
- Сегодня я вижу две тенденции, которые вступают в конфликт друг с другом. Одна тенденция – попытка России найти модус вивенди с ЕС, сблизиться с Европой. Если смотреть реально, то эти мечты остались позади. Почему? Да потому что у Запада есть четкие представления о том, как должна функционировать будущая Европа. Она должна опираться на три столпа: НАТО, Евросоюз и западные ценности. Со всеми этими столпами у России огромные проблемы и она не хочет туда интегрироваться. Предложение России к ЕС другое, оно связано с Венским конгрессом 1815 года, когда крупные державы сели за один стол, чтобы решить, как в будущем стабилизировать Европу и управлять в ней. Российский и западный подходы не совместимы, поэтому я думаю, что Россия и Запад будут все дальше отдаляться друг от друга.
Но есть и второй вариант, на период 2030-2035 годов. Европейско-атлантический альянс по-прежнему будет существовать, ЕС сожмется до экономического блока, но не распадется. С другой стороны будет альянс в евроазиатском пространстве, над которым работает как Путин, так и Си Цзиньпин. Один или несколько тактических и стратегических альянсов в евроазиатском пространстве, которые интегрируют и другие страны, например Индию, Пакистан, Иран и Турцию.
Впрочем, по моему мнению, речь в первую очередь не идет о создании альянса цивилизаций между Россией и Китаем, а о том, на чем делали ударение как Путин, так и Си Цзиньпин: как поддерживать стабильным будущий миропорядок, из многих центров, а не только управляя им из Вашингтона и частично из Брюсселя.
