Противодействие украинским БПЛА на Донбассе
В войне на Донбассе всё больше говорят о возрастающей роли беспилотников: главком ВСУ Валерий Залужный похвастался, что состоящие на вооружении турецкие БПЛА Bayraktar ТВ2 выполняют боевые задачи на фронте.
Проиллюстрировано это было с помощью полёта одной из единиц с территории Николаевской области к территории ДНР. Сомневаться, что их собираются использовать не только для разведки, не приходится, ведь со времени Карабахского конфликта в горячих головах киевской партии войны глубоко засела мысль об использовании беспилотников в качестве орудия блицкрига против Донецка и Луганска.
Даже обычные дроны приносят республикам много бед, калеча и убивая мирных граждан: 9 апреля прошлого года в результате атаки БПЛА в Горловке погибла 25-летняя девушка Мирослава Воронцова, 3 апреля этого года аналогичное террористическое нападение унесло жизнь 5-летнего ребёнка в посёлке Александровка. Кроме того, они неоднократно повреждали критическую инфраструктуру: почти месяц назад сбросом бомб с дронов была подорвана нефтебаза в Донецке, а буквально на днях — электроподстанция водонасосной станции, что отрезало от водоснабжения 5000 человек.
И это пока ещё до по-настоящему массового применения «Байрактаров» не дошло ввиду их малочисленности: пока ВСУ располагают лишь 12 единицами. До конца года их количество доведут до 24 единиц, а позже Киев надеется наладить их массовое производство в рамках сотрудничества с Анкарой на мощностях запорожского завода «Мотор Сич», отжатого у китайцев. Оптимисты указывают, что у карабахских армян было мало средств ПВО, а горный рельеф Карабаха помогал хорошо скрывать нападение БПЛА, мол, в донбасских степях они будут видны, как на ладони. Этот тезис справедлив, но огромная доля истины есть и в словах алармистов, что защитникам ДНР-ЛНР попросту нечего противопоставить атакам с воздуха, ведь их ПВО состоит из зенитных ракетных комплексов малого действия, которыми сбить БПЛА тяжело.
Уповать приходится на средства радиоэлектронной борьбы: донецкие комплексы «Террикон-М2Н», но прежде всего российские комплексы «Пелена-1» и «Краснуха-4», у которых радиус действия доходит до 250—300 км. Но рассчитывать исключительно на них — весьма самонадеянно, ведь военным республик ещё нужно донести соответствующую информацию до российских коллег, а последним — запросить приказ об их использовании. В случае внезапного нападения с одновременным применением роя «Байрактаров» из 10—15 и больше машин, республики окажутся в крайне уязвимом положении, ибо эти машины успеют нанести значительный урон перед тем, как им ответят, о чём свидетельствует опыт армий Сирии и Ливии в противостоянии протурецким формированиям.
Украинская армия в последнее время проводит учения, где готовится исключительно к наступательным действиям, и её потенциальное господство в воздухе в случае попытки прорыва фронта станет громадной проблемой. Для её нивелирования российскому военному и политическому руководству стоило бы задуматься о поставках в республики современных ЗРК «Тор-М2У», показавших на полях Сирии 80% эффективность против турецких БПЛА, и, возможно, других новых разработок. Дроны ВСУ должны встречать отлаженные и подготовленные расчёты ЗРК республик, максимально ограждающие гражданских лиц от посягательств врага. Ибо до тех пор Киев с помощью БПЛА продолжит наносить точечные удары, демонстрируя Донбассу свою «любовь».
