«Просто у ребят накипело в душе»: как Ростов-на-Дону прощался с участниками «Марша справедливости»
«С нами бог, за нами победа!» — нетрезвый парень бросается к машине вагнеровцев, жмёт протянутую из окна руку. Водитель в балаклаве сигналит, в толпе раздаются аплодисменты, свист. «Красавцы! Мужики! Спасибо!», — кричат люди, пока джипы отъезжают. В багажниках машин свалено ненужное теперь оружие — РПГ и пулемёты.
С бойцами «Вагнера» в Ростове прощались так, будто только что закончился победный футбольный матч или был рок-концерт. Пары гуляли под ручку у штаба Южного военного округа (ЮВО). Кругом валялся мусор, а в воздухе — витал запах алкоголя. Корреспондент «НеМосквы» собрал мнения ростовчан о «Марше справедливости», который мог закончиться кровавой бойней, а завершился — массовой ажитацией.
На дороге, прямо у бампера полицейской машины на корточках сидит парень. В его руках — флаг ЧВК «Вагнер». Фотографируясь, он крутится то так, то этак, хотя полицейские уже сигналят. Толпа нестройно ревет: «Ваг-нер! Ваг-нер!».
Стоящая на тротуаре девушка качает головой.
— Трэш…
Парень, стоящий рядом с ней, кивает.
— Два часа до катастрофы [оставалось], а они тут гуляния устроили.
Евгений и Алина — гости города. Обоим около тридцати. Девушка приехала в Ростов из «ДНР», парень уклончиво сообщает, что он «с Европы».
— Существует один главнокомандующий, — комментирует происходящее Евгений. — Все остальное — побоку. Если начинается сопротивление, оно всегда будет подавлено. ЧВК –всего лишь частная военная компания, у нее прав меньше, они не должны себя так вести. Надо усмирять. На Западе уже давно бы это подавили и не смотрели. Владимир Владимирович, видимо, человек сдержанный…
— Страшно было? — интересуюсь у девушки.
Она улыбается.
— Я из ДНР. Мне уже вообще ничего не страшно.
В глазах рябит от полицейских мигалок, на дороге — затор. Асфальт местами смят в гармошку. На тягачах с обочины пытаются вывезти танки. На одном из них красной краской написано «Сибирь», в дуле другого — букет цветов. Вагнеровцы машут прохожим, показывают им большой палец, но комментировать ситуацию не хотят.
— Чего вы хотели добиться своим рейдом? — спрашиваю у одного. Тот сидит в джипе, держа в руках автомат.
— Каким рейдом? — деланно недоумевает бородатый боец.
— «Марш справедливости», вроде…
Бородач неопределенно взмахивает рукой.
— Да мы просто познакомиться приехали.
В окно водителю заглядывает мужик лет сорока. Держа за руку дочь-подростка, он кричит «Спасибо!», а потом тащит ее к пустой БМП, стоящей через дорогу. На машине выведено краской «Братишка», каждую минуту возле нее фотографируются люди.
— У тебя такая возможность! — уговаривает отец, подводя дочь к БМП. Девочка послушно становится в позу.
— Не дай бог такую возможность, — замечает их спутник.
Мужчина и девочка фотографируются. По словам отца, военная техника в центре города-миллионника — это «не проблема».
— А почему нет? Нормально мы все восприняли, — говорит он. — Господин Пригожин, видимо, психанул, решил высказать свое мнение, которого раньше не слышали. И вот теперь, думаю, прислушаются.
— А вы не боялись кровопролития? Ведь это могло вылиться в бойню.
Мужчина недоуменно пожимает плечами. От него пахнет водкой.
— Нет, не могло, — упирается он. — Почему? Во-первых, не вылилось. А во-вторых — не могло. Так что я не боялся ни минуты. Я верю в то, что говорил Пригожин — все это было неспроста. Им не давали боеприпасы. И ребята показали, что еще есть сила, которая может противостоять коррупции. Надеюсь, теперь все будет лучше. Просто у ребят накипело в душе, они сделали [рейд] очень грамотно, лихо и стремительно. То, что их обозвали мятежниками и экстремистами — это не так. Они — за Россию, за родину.
У БМП «Братишка» крутится парень, попутно что-то объясняя своим приятелям. Изучает стенки машины, а потом внезапно открывает боковой люк. В кабине лежит бесхозный гранатомет.
— Позор, — мрачно кивает на это мужчина в клетчатой рубашке. Его зовут Сергей, ему 46 лет. — Нельзя так военную технику бросать на улице… Позор. И допускать, что такие рейды устраивают — тоже. Гражданские люди видят в этом пиар, но ничего хорошего здесь нет. Ты тут живешь, тебе приятно, что тут война? Интересно ходить с детьми, когда БТРы стоят?
— Ну ведь считается, что Пригожина «довели».
— Я не считаю это оправданием. Потому что Ростов — мирный город. Я утром ходил, приносил солдатам воду. И я им так и сказал: «Бл**ь, братаны, лишь бы не было войны».
Отъезжающая техника «вагнеров» сигналит в ответ на аплодисменты прохожих. Вдали раздается грохот — кто-то палит в небо из пулеметов.
Ростовчане признаются — несмотря на неожиданность пригожинского «рейда», военная техника на улицах их «не испугала».
— Зато мы всем показали, что мы не последние… — автослесарю Евгению 34 года. К штабу ЮВО он пришел с подругой. — Люди же не знают, сколько у нас вооружения. Только смотрим по телевизору на все это. А так хоть увидели вживую, что есть бойцы, обмундирование, техника. Может, [поначалу] боязно было, но ребята адекватные. Не верю, когда говорят, будто они плохие. И Ростов им показал — мы люди добродушные, голодными не оставим — накормим, напоим.
Причины «рейда» Евгений видит в «политике»: «Че-то там не поделили, видимо». Но что именно, он не знает: «Я в этом не разбираюсь».
Из армейского штаба выруливает черный джип. В окне неожиданно показывается лицо Евгения Пригожина. Он пожимает протянутые ему руки, прощается: «Всего хорошего!».
В толпе раздаются одобрительные крики, свист.
Ростовский монтажник Андрей пригожинский рейд «целиком поддерживает». Он уверен, что благодаря ему все поняли — «армию надо снабжать».
— Это политический акт, точно. Потому что пропаганда — это, одно, а то, что [реально] происходит на фронтах, — совсем другое.
Бойцов «Вагнера» он считает «нормальными ребятами».
— Он не полезут на рожон, не будут какие-то лишние движения делать. Квалифицированные бойцы, прямо профессионалы своего дела. Чего не скажешь про армию министерства обороны РФ… Как [вагнеровцы] Бахмут захватили! Красавчики…
К Андрею подходит парень в маске. Услышав название «Бахмут», он поправляет: «Артемовск».
— Да, точно, — извиняется Андрей.
Парня в маске зовут Артем. Весь вечер он общался с «вагнеровцами» и с гордостью признается, что те рассказали ему «секретную информацию» про Минобороны. Но делиться ею он не хочет — потому что «секретная».
Зато Артем с радостью делится открытиями и планами.
— В ЧВК «Вагнер» может попасть любой гражданин, независимо от того, служил он или нет. А в армию РФ, например, я не могу попасть, чтобы защищать родину. По состоянию здоровья для Минобороны я не годен. А для «Вагнера» подхожу.
— А почему тогда не пошли?
— Во-от, все впереди! — довольно сообщает Артем. — Я поговорил с ребятами, они объяснили, как туда попасть. [Сказали], что все будет прекрасно и меня возьмут.
Криминальное прошлое некоторых бойцов ЧВК его не смущает.
— Я пообщался с ними, там не грубые статьи. Так что можно было им и скостить.
Последние машины вагнеровцев уезжают с перекрестка у штаба ЮВО. Движение по проезжей части восстановлено. Люди расходятся — на улице остаются лишь редкие прохожие и полицейские. Они стоят возле БМП «Братишка», по всей видимости, не зная, что с ней делать. Внутри боевой машины по-прежнему лежит гранатомет.
Самые длинные сутки в новейшей истории Ростова закончились.
В свете мигалок на задний стенке БМП красуется надпись: «ЗДАРОВА ЗА**АЛ».
