Приоритеты Путина. Некоторые итоги прямой линии с президентом России
Базовая структура публичного общения президента России со страной уже давно известна и, можно сказать, устоялась: Федеральное послание — коммуникация с «вертикалью власти» (в режиме монолога), «большая» пресс-конференция — с «четвёртой властью», «прямая линия» — с обществом (в режиме диалога). За последнее время второй и третий формат всё чаще объединяются.
Так случилось и на этот раз, по итогам 2023 года. Стоит напомнить, что в прошлом году ни «большая» пресс-конференция, ни «прямая линия» вообще не проводились, и это обстоятельство большинство источников связывало, конечно же, с началом и ходом проведения специальной военной операции (СВО) по демилитаризации и денацификации Украины.
СВО продолжается и сегодня, став за неполные два года если не привычной частью, то постоянным фактором бытия нашего общества и государства, триггером процессов их консолидации, мобилизации и модернизации. При этом рейтинги поддержки президента, согласно данным различных соцопросов, находятся в диапазоне 70—90%, что расценивается недружественными странами из «альянса демократий» как лишнее доказательство якобы имманентных для Русского мира авторитаризма и агрессивности.
Сами они, разумеется, глобальным образцом народовластия и миролюбия ничуть не являются, но «это другое» — особенно сейчас, когда созданный ими «однополярный мир» расходится по швам, обнажая все симптомы социальной, финансово-экономической и военно-политической деградации, которую там толерантно и политкорректно предпочитают называть «дисфункцией».
Впрочем, у Запада свои проблемы, а у нашей страны — свои. Есть и потери от боевых действий, и потери от санкций, и сопутствующие потери, пусть они явно ниже того уровня, на который рассчитывали в центрах управления «альянса демократий». Да и в России есть чёткое понимание того, что противостояние США и их союзникам — это весьма затратное, долгое и тяжкое дело.
Тем более, что с той стороны, несмотря ни на что, пока декларируется и господствует общая позиция: России нужно нанести поражение, лишить её оборонного потенциала и по возможности «деколонизовать», то есть разделить на части, как это было при уничтожении Российской империи в начале ХХ века и уничтожении Советского Союза в конце того же века — оба раза не в результате внешнего вторжения, а в результате внутренней смуты, но под мощным давлением извне, что, собственно, и есть технология «гибридной войны». На реализацию подобного сценария в третий раз наши бывшие «партнёры» и рассчитывают.
Так что накануне очередных президентских выборов в России нынешний уже двадцатый по счёту прямой эфир был интересен не этим обстоятельством, а своим содержанием: какие вопросы прозвучат, и какие ответы даст на них национальный лидер, который не только заявил о своей готовности на выборы идти, но и назначил уже своих доверенных лиц. В большей мере это была всё-таки пресс-конференция, а не «прямая линия», причём посвящённая по большей мере мирным, а не военным проблемам.
Темы, напрямую связанные с проведением СВО и «гибридной войной» со странами Запада, конечно, присутствовали в должной мере, но далеко не на первом плане. Экономика, инвестиции, занятость, зарплата и реальные доходы населения, инфляция, включая рост потребительских цен, в том числе на куриные яйца и на ЖКХ, проблемы с инфраструктурой, здравоохранением и образованием, мигранты, спорт, даже внутренний туризм ничуть не уступали в изложении Владимира Путина делам на линии боестолкновений, где наши Вооружённые силы продолжают улучшать свои позиции без «второй волны» мобилизации, или же отношениям с бывшими европейскими «партнёрами», которые ухудшились и продолжают ухудшаться вовсе не по российской инициативе.
Более того, Россия в этой военно-политической сфере, по словам президента, сохранила максимальную степень свободы, поскольку ею накоплен такой запас прочности, при котором она может, не напрягаясь чрезмерно (без «сталинского» режима времён Великой Отечественной «Всё для фронта, всё для победы!»), добиваться своих целей. Для начала: целей демилитаризации и денацификации бывшей Украины (бывшей — потому что пять её регионов вошли в состав Российской Федерации). Внутренний суверенитет — единственно прочная основа для внешнего суверенитета.
Разумеется, это мероприятие было демонстрацией Путиным не только своей силы и уверенности в победном исходе нынешнего противостоянии России минимум с третью современного мира в лице «альянса демократий», но заодно и актуальных личных приоритетов («Сначала Синьхуа, потом Нью-Йорк Таймс»).
Кстати, попытка журналистки этого американского издания через второстепенный вопрос о возможности освобождения двух граждан США из российского заключения проверить готовность Путина к односторонним уступкам вызвала очень показательный ответ, что контакты по данной теме поддерживаются. И всё. То есть надо понимать так, что российская позиция здесь американской стороне хорошо известна и меняться не будет. Видимо, не только здесь, но и по всему кругу вопросов представляющих взаимный интерес. Время, когда Россия смирялась и терпела всё, что творили западные «партнёры», в том числе два государственных переворота на Украине, теперь осталось в прошлом. Никакого доверия к ним больше нет и быть не должно.
«Надо верить в великий русский, российский народ», — этими словами завершил Путин длившееся больше четырёх часов мероприятие. Насколько высока вероятность того, что они станут основой его президентской программы на 2024—2030 годы?
