«Правый сектор» стрелял в спины внутренним войскам. Интервью Андрея Пургина
Андрей Пургин уже вписал своё имя в историю. Его борьба за независимость Донбасса началась задолго до событий 2014 года. Именно он заложил те основы, на которых смогла расцвести Русская Весна в Донбассе.
«Антифашист» встретился с Андреем Евгеньевичем и поговорил на темы прошлого и настоящего, о Русской Весне и Минских соглашениях, о Стрелкове и войне, о референдуме как гражданском подвиге народа и «грузинском сценарии» для ДНР. Обо всём этом и не только, в нашем интервью.
- Андрей Евгеньевич, с чего началась ваша борьба за независимость Донбасса от Украины? Как это было?
- Это история 10-летней борьбы, которая и создала ту сетевую структуру, оказавшуюся опорой, готовым продуктом, который выстрелил весной 2014 года. Официально общественная организация «Донецкая Республика» была создана 6 декабря 2005 года, флаг появился летом того же года. Кстати, Вы знаете, что означает чёрный цвет на флаге Республики?
- Согласно официальной версии – это уголь. Цвет угля.
- Вот так и рождаются штампы, которые не имеют никакого отношения к реальной истории. Чёрный цвет – это цвет русского православия. Флаг этих цветов впервые был поднят Артёмом в Бахмуте (ныне Артёмовск) в 1917 году при событиях, которые стали предтечей создания Донецко-Криворожской Республики. ДКР входила в РСФСР и занимала территорию бывшего Юго-Востока Украины, охватывая, в том числе, территорию нынешней Полтавы и Полтавской области, часть Сумской, Ростовской области. Вот такая огромная территория. И вышла она из Бахмута. Донецкая Народная Республика является правопреемницей ДКР.
- Это очень важное уточнение. Поскольку у многих вызывает недоумение то, что уголь находится вверху флага, и мы, по сути, живём под углём. Но вернёмся к Вашей борьбе.
- За 10 лет организация «Донецкая Республика» прошла большой путь: преследования, уголовные дела, запреты. Организация была запрещена судами, заведены многотомные уголовные дела - порядка 15 томов - многие доведены до суда. Некоторые наши соратники не дожили до сегодняшнего дня.
Мы внимательно следили за тем, что происходило на Майдане. Первое наше заседание в Донецке, посвященное событиям в Киеве, состоялось 25 января 2014 года. Потом был поток бесконечных встреч, людей, постоянное движение. Там и зародился тот костяк, который совершил революцию здесь, в Донбассе. Это были очень разные люди, со всей территории тогдашней Донецкой области, которые съезжались в штаб революции, скажем так. Эти люди участвовали в событиях 23 февраля. Это первые важные события в Донецке. 23 февраля, 1 марта – события, когда произошел слом. Это предопределило все последующие события в Донбассе. Люди были возмущены и не согласны с государственным переворотом в Киеве. Первого марта на площадь в Донецке вышло около 40 тысяч человек, всё это переросло в большой митинг. Была фактически перекрыта улица Артема, было огромное количество людей. В это время было заседание Донецкого облсовета, а также внеочередное заседание горсовета, на котором решались вопросы по референдуму. Но как мы все увидели, никакого решения в пользу жителей Донбасса они не приняли. Тогда происходило то, что сломило ситуацию и постепенно привело к событиям 7 апреля – провозглашение.
7 апреля 2014 года стало тем днем, когда мы поняли, что если не возьмем ответственность на себя сейчас, другого шанса у нас уже не будет. Народ взял на себя ответственность за регион, провозгласил Декларацию и принял Акт о государственном суверенитете, который был подтвержден на референдуме 11 мая 2014 года. После 6-7 апреля 2014 года начался процесс подготовки к референдуму. Проходил он тяжело. Была большая бойня над текстом самого референдума. В итоге референдум подразумевал не независимость, как многие сейчас говорят, текст подразумевал суверенитет. Суверенитет означает право распоряжаться территорией и своей судьбой. То есть люди голосовали за то, что они готовы что-то изменить в судьбе своего региона, своей Родины и себя.
- Каким Вам виделся итог разворачивающихся тогда событий? Соответствует ли то, что мы видим сейчас, тому, чего изначально планировалось достичь?
- Не совсем. Есть стратегические и тактические задачи. Если схематически представить то, что мы хотели – это 10 ступенек. На данный момент мы поднялись только на одну и впереди ещё очень долгий путь. Мы не планировали замыкаться в рамках Донецкой Народной Республики, мы понимали, что жители и Запорожья, и Днепропетровска, и Харькова, и Одессы – это всё единый народ. Донбасс – всего лишь одна из матрёшек в целой их системе, которые в итоге должны войти в одну большую матрёшку. Мы всегда ощущали себя частью Русского мира, русского цивилизационного пространства. На сегодня, как Вы понимаете, эти цели не достигнуты.
- Каким Вам запомнился день Референдума, каким он был лично для Вас?
- Этот день уникальный, с моей точки зрения, потому что Референдум проведен самими людьми и для людей. Люди стояли в бесконечных очередях, сами открывали участки для голосования. Это абсолютно нестандартное явление, которого до этого не существовало. Аналогов вы не найдете на пост-советском пространстве. Референдум - это был гражданский поступок каждого жителя Донбасса. Регион решил совершить подвиг и он его совершил. Придя на Референдум, жители Донбасса вспомнили о самоорганизации, о коллективизме, о взаимопомощи. Ломая себя, понимая, что мы являемся частью одного большого экономического региона Юго-Востока Украины, мы вырывались ради отстаивания своей свободы, сохранения своей гордости, мы сохраняли в себе человека. Проведение референдума 11 мая было гражданским подвигом всего населения Донбасса – без денег, вопреки местной и киевской власти. Референдум является серьезным определяющим фактором, который вел нас в определенном направлении. Но на сегодня это всё уже выдохлось и нужны какие-то нестандартные решения для того, чтобы подталкивать ситуацию вперед.
- Какие, например?
- На самом деле не знаю. Это нужно думать, работать. Возможно, это будут не такие масштабные, но нестандартные решения. Ведь референдум - это нестандартное решение, которое было принято и приведено в жизнь, аналогов вы не найдете.
- Вы предполагали, что реакцией Киева на проведение референдума станет развязывание полномасштабной войны?
- Нет. Я предполагал, что процесс будет растянутым во времени, будет балансировать на грани. Но о полномасштабной войне не думал никто.
- Но всё балансировало на грани этого?
- Да. В данном случае слабость центральной украинской власти сыграла злую шутку. По факту войну развязали не военные, которые, в принципе не хотели воевать. Войну начали территориальные батальоны. Решение о создании террбатов и стало спусковым крючком войны.
- То есть именно добровольческие батальоны развязали войну?
- Безусловно. ВСУ на тот момент не были заинтересованы в войне.
- Из-за своей слабости?
Нет. Очень сложно пересилить себя. Ведь это гражданский конфликт. Они должны были стрелять в своих же граждан, с которыми жили рядом, по соседству. Вы видели Крым, здесь было тоже самое. Без запала в виде бойцов террбатов, без тех людей, которые были готовы развязать войну – ничего бы не было. Я был на разоружении части ВВ в профилактории «Шахтерские Зори». Тогда вв-шников прикрывали сзади снайпера «Правого Сектора», стреляя и по ним, и по нам, чтобы вв-шники открыли огонь. Я понял, что запал существует и он будет использован – есть люди заинтересованные, чтобы пролилась кровь. Тогда уже были первые раненые в Донецке. Стало понятно, что легально вооруженный «Правый Сектор» и террбаты переведут ситуацию в силовую плоскость.
Продолжение следует
