Позывной «Консул»: Мы и наши дети хотим только мира и молимся за мир
Как и большинство героев, защищавших Донбасс во время гражданской войны, начавшейся в 2014-м, командир разведвзвода с позывным «Консул» героем себя не считает. Да и выглядит он совсем не как богатырь из сказки: человек среднего роста, плотной комплекции, с роскошной гривой седых волос, седой бородой и усталым взглядом.
Но его история, на первый взгляд похожая на многие другие, рассказанные ополченцами, привлекает не только чередой ярких событий и поступков, но и личностью самого героя, человека со светлой душой и большим сердцем, вместившим любовь не только к своей семье, но и ко всем, кто живет на его родной земле. «Консул» не боится называть свое настоящее имя и показывать лицо. «Игорь Александрович Давлеев, коренной дончанин», - представляется он нам.
На первый взгляд может показаться, что семья Давлеевых самая обычная, среднестатистическая: муж, жена, двое детей. Но, Игорь Александрович – татарин, сохранивший веру своих предков – ислам. Его супруга – украинка, православная. Живут они мирно и никогда не спорят на религиозные темы, вместе отмечают христианские и мусульманские праздники. Дети тоже рады обилию «красных дней календаря». На Пасху на столе у Давлеевых рядом с куличами и крашенками стоят национальные татарские блюда. Пример этой семьи – наглядная иллюстрация того, как жил до войны многонациональный Донбасс, где царило взаимное уважение.
Игорь Александрович, технолог приготовления пищи по образованию, занимался бизнесом в сфере торговли. Имел деловых партнеров по всей Украине и даже подумать не мог, что, так называемый «евромайдан», обернется гражданской войной в Донбассе. Он, как и все жители нашего мирного края, трудился, надеялся, что безумие, творившееся в столице Украины, скоро закончится. Воевать за какие-либо политические взгляды даже не планировал. Но судьба распорядилась иначе.
В один из выходных дней Игорь Александрович с женой пошли погулять на бульвар Пушкина в центре Донецка. В это время шел митинг около облгосадминистрации. Там выступал Павел Губарев и участники митинга проголосовали за то, чтобы он с другими активистами вошел в сессионный зал. Прорваться внутрь удалось, но борцы против хунты оказались заблокированными внутри здания. Соратники Губарева, оставшиеся снаружи, решили выручать лидера и попросили крепких мужчин помочь прорвать милицейское оцепление. Среди тех, кто откликнулся на этот призыв, был и Игорь Давлеев. «Что ты делаешь? У нас ведь двое детей!», - поначалу пыталась остановить его перепуганная жена. Но искра справедливости уже зажгла пожар в сердце дончанина.
Милицейский кордон преградил путь смельчакам и, будто издеваясь, люди в форме требовали отойти сначала на 5, потом на 10 и, наконец, на 30 метров. Когда человек 30-40, среди которых был и Игорь Александрович, сломали забор и пробились ближе к цели, милиционеры отрезали их от остальной толпы. Активисты немного растерялись. Но в этот момент Игорь Давлеев услышал крик своей жены: «Вы мужчины или нет?», - обращалась она к митингующим. Призыв слабой женщины вдохновил их и вскоре группа, в которую входил Игорь Александрович, уже была на втором этаже облгосадминистрации. Нашего героя и нескольких его товарищей пригласили занять место в президиуме. Это был самый первый штурм в Донецке.
С этим же событием связана и забавная ситуация: колоритный активист Игорь Давлеев попал на все фото и видео, иллюстрировавшие события в Донецке. На некоторых из фотографий и видеозаписей в кадр рядом с ним попал не кто иной, как Константин Гришин, превратившийся позже в командира батальона «Донбасс» Семена Семенченко. «Эта животина ходила по облгосадминистарации и фотографировала всех активистов», - рассказывает Игорь Александрович, - Ребята, видевшие меня в кадре рядом с этим существом, потом подшучивали надо мною».
После штурма активисты по очереди дежурили в ОГА. И в это время в жизни Игоря Александровича произошла история, которая не может оставить равнодушным никого. 2 апреля – день рождения его детей, сына-подростка и маленькой дочки, родившихся в один день с разницей в 9 лет. По традиции, любящий папа купил для дочки красивый торт с фигурками героев её любимых мультфильмов. Получилось так, что не только 2 апреля, но и еще пару дней, он дежурил в ОГА. Когда Игорь Александрович вернулся домой, чтобы отдохнуть, то, открыв холодильник, обнаружил торт целым. Дочь сказала, что никто не будет резать торт, пока папа не победит и не вернется домой.
Пути назад уже не было. Игорь Давлеев понимал, что майданные власти не дадут Донбассу жить спокойно, что их цель уничтожить трудовой, свободолюбивый народ этого края. Надо было защищать родную землю с оружием в руках. Когда на пути карателей встал Славянск, уже активно организовывался на борьбу союз ветеранов Донбасса «Беркут». Набирали туда людей, имевших боевой и жизненный опыт, осознававших, что война – это не романтика. Вступил туда и Игорь. «Беркутовцы» выезжали в блокадный Славянск, привозили продукты, лекарства, предметы первой необходимости, а назад вывозили раненых, женщин, детей, стариков.
На вопрос, как отнеслась семья к решению Игоря Александровича принимать участие в военных действиях, он отвечает, что супруга и мама очень нервничали, переживали, плакали. Отец, ветеран труда, прошедший всю Великую Отечественную войну, 54 года проработавший в шахте, сначала задумался, а потом сказал: «Если ты идешь воевать, то должен делать это нормально». Смирились и самые близкие женщины. Мама однажды попросила сына зайти, передала для его боевых товарищей продукты питания.
Один из командиров пригласил Игоря Александровича к себе в подразделение, так состоялось его боевое крещение в районе донецкого аэропорта. Потом славная боевая биография пополнилась участием в боях в Марьинке, Иловайске. Прежде, чем дать ответ на вопрос, почему и за что пошел воевать, наш собеседник задумывается. Воевать пошел за идею создания государства Новороссия, а причиной побудившей сделать это, стало славное историческое прошлое семьи. «Я не мог смотреть, как на той стороне срывают медали с ветеранов Великой Отечественной, - говорит Игорь, - а представить, что эти звери придут к нам и сорвут медали с моего отца, я не мог даже в кошмарном сне. Воевал мой дед, мой отец, воевать пришлось мне. И я воюю за то, чтобы моему сыну никогда не пришлось переживать то же самое».
Когда-то Марьинку оборонял дед Игоря Давлеева, а спустя десятилетия это пришлось делать уже ему. Наш герой вспоминает дни обороны Марьинки, как одни из самых сложных. У ополченцев не было ни оружия, ни достаточного количества боекомплектов. Вместо автоматов многие стояли с карабинами. Но ополченцы не падали духом, держа оборону, умудрялись еще и помогать людям.
Иловайск стал одной из самых ярких страниц в боевой биографии Игоря Александровича, командовавшего к тому времени уже разведгруппой из 35-ти человек и имевшего позывной «Консул». 24 августа 2014 года группу подняли по тревоге и отправили сторону Иловайска, где стояли во много раз превосходящие силы противника, запертые в знаменитом «котле». Группе «Консула» был отдан приказ зачищать Иловайск. 35 ополченцев, половина из которых были совсем юными, «мальчишки, почти дети», как называет их Игорь, так напугали украинские войска, что они раструбили по всем своим СМИ, что их штурмует спецгруппа ГРУ России. «Я, конечно, горжусь тем, что нас так называли», - смеется он.
Медали «Консула» за Иловайск
В боях за Иловайск из группы «Консула» погибли двое совсем молодых ребят. Один из них – пулеметчик Валера. Группа шла на помощь чеченским добровольцам, державшим оборону. Валера получил в перестрелке с украинскими карателями тяжелую рану. «Консул» сумел подползти к нему и стал звать на помощь. От его группы, лежавшей и отстреливавшейся в 30-ти метрах, отделилась худенькая фигура юного бойца. Парнишка лет 18-ти, смело перебежал через обстреливаемое 30-метровое пространство и принес шприц с противошоковым средством для смертельно раненого товарища. Это облегчило страдания пулеметчика. Командир даже вынес его с поля боя. Но ранение оказалось не совместимым с жизнью, и пулеметчик скончался через 2 часа.
Сильное впечатление на «Консула» произвел и случай с чеченскими добровольцами, на выручку которым шла его группа в Иловайске. Вместо закаленных в боях «спецназовцев-кадыровцев» группа Игоря Александровича увидела парней лет по 16-18. Всего лишь десять человек долгое время держали оборону. Двое погибли. Когда «консуловцы» помогали ребятам грузить в микроавтобус тела павших товарищей, укрокаратели обстреляли их из минометов. Одна мина угодила прямиком в машину, убив еще нескольких чеченских парнишек. «Хорошие ребята, - с болью вспоминает их «Консул», - дерзкие, горячие, отважные».
Не избежал ранений и сам Игорь Александрович. Трижды он оказывался в госпитале. И каждый раз, после лечения, возвращался в боевой строй. Последнее ранение стало явным подтверждением того, что он «родился в рубашке» и его ангел-хранитель очень силен. Граната взорвалась в сорока сантиметрах от Игоря. В его тело вонзилось 44 осколка. По всем законам физики, ударной волной должно было, как минимум оторвать конечности, руки и ноги. Но «Консул» остался цел, потеряв много крови из-за обилия рваных ран. Однополчане доставили командира в госпиталь, с низким давлением. Врачи буквально вытащили его с того света. Оказалось, что ни один осколок не повредил кость, а 4 осколка, попавших в живот даже не задели внутренних органов, повредив только мягкие ткани. После лечения Игорь Александрович вернулся в строй. А его 16-летний сын, думавший ранее о карьере юриста, твердо решил стать врачом.
- Я люблю жизнь, - говорит он, - но понимаю, что у каждого есть своя судьба. Мне удалось остаться живым после последнего ранения. А кому-то один единственный осколок может попасть в сердце. Еще показательна история моего знакомого. Его кум воевал в аэропорту, Славянске и многих других горячих точках Донбасса. Ни разу не был ранен. И вот жена уговорила его демобилизоваться и пойти работать в шахту, как до войны. Он погиб во время последней аварии.
Главной трагедией для Игоря Александровича стала смерть его отца в лагере для беженцев на территории России. Когда «Консул» пошел воевать, чтобы не волноваться за родных, отправил их в лагерь для беженцев, где они прожили почти год. Там серьезно заболел престарелый отец. Ветеран мечтал умереть на родной донбасской земле и здесь быть похороненным. Но не получилось.
А совсем недавно, уже во время так называемого перемирия, в семье случилась еще одна трагедия – погиб на блок-посту 18-летний племянник.
- В нашей истории мы уже совершили две роковые ошибки. Это Афганистан и Чернобыль, куда отправляли 18-летних мальчишек и они гибли. А сколько их погибло сейчас, на войне в Донбассе! Я убежден, что нельзя посылать на боевые действия таких молодых ребят. Пусть сначала создадут семьи и родят детей. Кроме этих юных героев, есть много людей, которые хотят и умеют воевать. Они осознают, что на войне страшно.
- Вам тоже страшно?
- Страх испытывает любой нормальный человек. Но лично для меня страх за свою жизнь был не так велик. Страшно другое – когда рядом гибнут боевые друзья. Еще страшнее потом смотреть в глаза их близким. Я всегда буду помнить, как вручал посмертно боевую награду своего пулеметчика его родителям. Всегда будет стоять в ушах отчаянный крик матери, потерявшей сына. Мне предлагали увеличить мою группу и повысить в должности. Но я отказался, так как это означает, что и потерь будет больше.
- Если боевые действия возобновятся, пойдете воевать?
- Конечно. Но воевать пойду не с украинским народом, а с нацистским зверьем. Я не испытываю ненависти к украинскому языку или культуре. Ведь моя жена украинка, мои дети наполовину украинцы. У меня в группе воевали люди восьми национальностей. Один боец с позывным «Хохол» говорил только по-украински. И был случай, когда он с товарищем с позывным «Чума» пошел в разведку и они забрели случайно в окопы ВСУ. Заметив желто-синие шевроны на рукавах солдат, «Хохол» шепнул «Чуме»: «Мовчы. Говорыты буду тилькы я». Он спросил у неприятеля, где позиции врагов, то-есть наши. Потом сказал, что они с товарищем поползут на разведку. И так они спокойно ушли назад.
- Существуют ли различия между ВСУ и добровольческими батальонами?
- И очень существенные. ВСУ – регулярные войска, куда призывают обычных людей, не стремящихся «уничтожить сепаратистов». Многие не хотят идти воевать. Выезжают с территории Украины целыми сёлами. Я созваниваюсь с бывшими партнерами по бизнесу и друзьями с Западной Украины. Они в ужасе от происходящего. Рассказывают, как женщины ломают грабли о спины военкомов, приносящих повестки, нанимают автобусы и вывозят мужчин призывного возраста в Россию, Белоруссию, Венгрию. В батальонах большинство садистов с фашистскими взглядами. Они настолько ненавидят нас, что готовы издеваться даже над трупами ополченцев. Был случай, когда мы нарвались на засаду и погиб наш снайпер. От пули он умер быстро, но его тело захватил противник. Потом мы выменяли убитого товарища на трупы двух украинских офицеров. У него были перебиты руки и ноги. А его жена потом долго не верила, что смерть мужа была быстрой и легкой.
- Как вы относитесь к Минским соглашениям?
- Начну с того, что я вообще не могу понять наших противников. Ведь это как в семье. Неужели, если муж и жена решили развестись, то надо убивать друг друга и разрушать квартиру, где жили вместе? Бывают же случаи, когда после развода люди мирятся и снова сходятся. Так и страны. А Украина на глазах деградирует. Сегодня наши враги – это дикие звери, почувствовавшие вкус крови. Никакая дрессура в таком случае не поможет. Взбесившихся зверей отстреливают. Не могу представить и вариант автономии Донбасса в составе Украины, во всяком случае, пока там такая власть.
- Какое событие в вашей жизни за последний год наиболее затронуло ваше сердце?
- Это было, когда я отдыхал в Крыму, восстанавливаясь после ранения, когда рядом разорвалась граната. Со мной поехала дочка. Она мечтала сразу после приезда пойти на море. Но я, еще слабый, устал с дороги и заснул. Когда проснулся, то увидел моего ребенка: она молилась, стоя на коленях. Дочка просила у Бога мира и сохранить жизнь мне. Сразу вспомнилось, как в разбитом БМП под Дебальцево мы нашли письмо солдатам ВСУ от 8-летней школьницы из Ивано-Франковска. Эта девочка просит, чтобы они хорошо воевали, они за это молятся. Хочется спросить у жителей Западной Украины, понимают ли они, за что учат молиться своих детей? Молитва за войну. Звучит дико. Мы и наши дети хотим только мира и молимся за мир.
