Политолог Глеб Кузнецов: Дальше сноса памятников богатым старикам дело не пойдёт
В ленинской триаде про революционную ситуацию все останавливаются на двух первых пунктах. Про верхи и низы. А третий, главный пункт (как и дополнение про субъективный фактор успеха — партию-авангард) как правило, забывают.
Третий пункт — значительное повышение активности масс в кризис обусловленное как объективными причинами (Вчера давали себя грабить спокойно, а тут из за казалось бы, малости на фоне всего — как повышения в Чили цены за проезд или увеличения стоимости топлива как в Казахстане — возбудились), так и субъективными — кризис управления как такового, который побуждает те самые массы к активности.
В Казахстане модель, в которой смысл и цель существования обычной элиты сводится к обслуживанию «суперэлиты» — окружения ушедшего на покой «отца нации» (достаточно устойчивая в обычной ситуации как любая стабильная иерархия) сталкивается с невозможностью обслуживать интересы сразу «трёх Боливаров» — суперэлиты, элиты и ковида-батюшки. И трещит по швам.
Усталость от ограничений, все эти «светофоры» и QR-коды, рост цен не просто очевидный, а кратный, экономические проблемы, связанные с прерыванием цепочек поставок, а главное ощущение, что это теперь навсегда, что никогда это не кончится, что обеднение не прекратится, рана не покроется корочкой, ведь каждый новый штамм сдирает её с брызгами крови — это всё и есть ленинский третий пункт. Что в Берлине и Риме, что в Астане и Петропавловске. Форма разнится, но не суть.
Надо понимать, что для бедных и индустриальных стран и регионов ситуация существенно более болезненна чем для постиндустриальных центров. Когда брокер сетует, что ему теслу привезут через полгода, в другом месте бригада из 50 человек получает отпуск неоплачиваемый на рУднике своём в связи с непоставкой какой-нибудь мегашестерни поломавшейся из Китая.
Воронка рабочей бедности без выхода, неуверенность в завтрашней зарплате при уверенности в завтрашнем же росте цен, ожидание плохих и катастрофических новостей, дополнительные поборы и ограничения чисто эпидемические. При этом ощущение, что в мире начальства не просто в порядке, а в суперпорядке всё. Новости про ещё более разбогатевших миллиардеров не сходят с новостных лент, города украшены за большие деньги, атмосфера вечного праздника по ТВ прямо со страниц «Нечистой силы» Пикуля.
Ковидные протесты принимают разные формы в разных частях мира. От голосования за Борича в Чили просто по принципу «главное, чтобы не из элиты вечной, не из генералов пиночетовских и генералов антипиночетовских», очередного индейца Педро El Profe (Учитель) Кастильо в Перу, до травли боевыми псами протестующих в Нидерландах. И от казахских бунтов сегодня до штурма Капитолия год назад. Это всё протест обречённых на бедность «глобально проигравших», тех, кто, как говорили у нас в 90-е, «не вписался в рынок».
Где-то они — как мы видим по Латинской Америке, где есть ленинское «субъективное» — партия-передовой отряд — выигрывают. Но в основном, конечно, проигрывают. И исторически проиграют. Их сбережения — как материальные из-за инфляции и роста цен, так и «моральные» — надежды, мечты, представления о мире — были съедены пандемией.
Вернее не съедены, а перераспределены по карманам производителей масок, тестов, вакцин, санитарных операторов и администраторов всех стран по принципу: «если мы слышим, что что-то в мире предоставляется бесплатно, это значит, что за него уже заплатили бедные». Тот лёгкий «избыток», который был в их распоряжении и позволял им надеяться на что-то, элиты изъяли и направили на другое. А они и понять не могут, как так.
Могут ли эти обиженные бедные создать проблемы режимам? Могут безусловно — и мы это видим на массе примеров. Но в средней ситуации у них нет ни лидеров, ни поддержки хоть каких то элит, ни ресурсов, ни альтернативного видения будущего. Поэтому дальше снесённых памятников богатым старикам — от рабовладельцев и колонизаторов в США и Британии до Назарбаева — дело, скорее всего, не дойдёт.
