Под псевдонимом Бернар

В 60-е годы американское ракетное оружие европейского базирования представляло для СССР стратегическую угрозу. США изменили баланс сил первого удара в свою пользу. Чем могли ответить мы? По большому счёту ничем. Наш вероятный противник, увы, раньше нас наладил выпуск ракет на твёрдом топливе (ТТ). Карибский кризис заставил взглянуть на нашу ракетную технику по-новому. Осознать, что со своей патриархальщиной далеко не уедем.

ЦРУ подправило наш ядерный дисбаланс

23 июня 1961 года начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза Матвей Захаров и начальник ГРУ генерал армии Иван Серов направили в Центральный комитет КПСС документ. В нём говорилось: «Направляю произведённый Главным разведывательным управлением анализ изменений в планах строительства американских вооружённых сил и военном бюджете США на 1961/62 бюджетный год, предложенных Кеннеди конгрессу в посланиях от 28 марта и 25 мая 1961 года».

В них Джон Кеннеди изложил так называемый новый курс действий, направленный на всемерное ускорение выполнения программы создания ракетно-ядерного оружия стратегического назначения, повышения боевой готовности всех видов вооружённых сил, на улучшение организации и руководства стратегическими действиями войск. Наиболее крупные изменения предложено было внести в планы разработки и производства оружия и военной техники.

На межконтинентальные баллистические снаряды «Минитмен», «Атлас», «Титан» Кеннеди просил выделить 1,9 миллиарда долларов, чтобы обеспечить создание к началу 1964 года 12 эскадрилий «Атлас» и 12 эскадрилий «Титан». Он рекомендовал также всемерно ускорить доводку и испытания снаряда на ТТ «Минитмен» с таким расчётом, чтобы к началу 1965 года иметь 12 эскадрилий с 600 снарядами на позициях.

В этот период США форсировано размещали ракеты средней дальности «Тор» и «Юпитер» в европейских странах — Англии, Италии, Турции. Это означало, что фактор внезапности становился основным. Кроме того, увеличивалась точность поражения за счёт уменьшения расстояния полёта ракеты.

Именно поэтому одной из ведущих причин размещения наших ракет на Кубе было желание Хрущёва не только спасти Остров свободы как форпост социализма в Западном полушарии, но и в какой-то мере восстановить равновесие. Если хотите, подправить тот огромный ядерный дисбаланс.

В своих воспоминаниях Хрущёв так и говорит: «В дополнение к защите Кубы наши ракеты подравнивали бы то, что Запад любит называть балансом сил».

Однако мечтам Никиты Сергеевича не суждено было сбыться. Вскоре ракеты, которым уготовили роль ядерного противовеса на Кубе, вновь оказались на Родине. Правда, и американцы убрали свои «Юпитеры» из Турции, но это было лишь полумерой. Образно говоря, нам в те годы надо было создать свой «Минитмен».

«Минитмен» — американская ТТ межконтинентальная ракета. Мало кто знает, но родилась она в результате научного открытия мирового значения. В лаборатории реактивного движения Калифорнийского технологического института изготовили смесевое твёрдое ракетное топливо (СТРТ). И в 1962 году Пентагон уже получил «Минитмены», «Поларисы». Наш вероятный противник, увы, раньше наладил выпуск габаритных ракетных зарядов.

Карибский кризис — двигатель науки

Насколько острой была эта проблема, можно судить по материалам ГРУ тех лет. Вот один из них. Гриф на нём самой высокой степени: «Сов. секретно. Особой важности». Адресат — заместитель председателя Комиссии Высшего совета народного хозяйства СССР по военно-промышленным вопросам Г.Н. Пашков.

Документ рассказывает о кинофильме, выпущенном в США. Название фильма говорит само за себя: «Американское стратегическое ракетное оружие» — ракеты «Минитмен» и «Поларис».

Эксперты ГРУ с сожалением констатировали, что в фильме не приводится данных о том, ценой каких затрат и в течение какого времени удалось создать указанные системы. Известно, что успех в решении этой задачи определился более чем 12-летними поисками и ОКР в области создания смесевых твёрдых топлив, проведением огромного количества стендовых испытаний двигателей. Специалисты военной разведки говорили и о «развитой промышленной базе» по производству таких зарядов.

У нас же в ту пору законодателями мод являлись создатели ракет на жидком топливе. Это академики, лауреаты Владимир Челомей, Михаил Янгель. У них было всё: огромный авторитет, прекрасная научная и производственная база, многолетняя практика, высокооплачиваемые оборонные заказы. Их конструкторские бюро были вне конкуренции.

Разумеется, качественному скачку к новому поколению ракетной техники мешали и объективные трудности. Опытные образцы ракет с твердотопливными двигателями имели большее рассеивание, оказывались значительно тяжелее жидкостных.

Но, как говорят, не бывает худа без добра. Карибский кризис заставил взглянуть на нашу ракетную технику по-новому, помочь осознать, что с ней мы далеко не уедем. И учёные-первопроходцы начали буквально на пустом месте. Ведь для изготовления твёрдого топлива не существовало даже исходных компонентов и готовых рецептур. Их надо было создать, потратив на это годы, или попытаться добыть у врага.

Эта задача стала сродни атомному проекту. Ещё совсем недавно страна радовалась созданию атомной бомбы, которая давала нам право на жизнь. Но теперь этого было мало. «Ядерный джин» без крыльев оказался бессилен, как младенец. И к решению этой проблемы подключилась военная разведка с помощью ценного агента — учёного-химика, работавшего под псевдонимом Бернар.

Французский друг

Уже в июле 1962 года резидент Парижского разведаппарата в отчёте о работе за первое полугодие докладывал в Центр: «Парижской резидентурой изучается заместитель генерального директора крупной французской химической компании, в которой 70 процентов американского капитала. Фирма кооперируется с американскими корпорациями. Заместитель генерального директора — Бернар, гражданин Франции, по образованию и опыту работы инженер-химик, специалист в области высокомолекулярных полимеров, хорошо осведомлён в проблемах создания американскими фирмами твёрдых топлив для ракет».

Агент, действовавший под псевдонимом Бернар, был крупным химиком, занимавшим высокую должность вице-президента крупнейшей с мировым именем фирмы США. Его деловые связи распространялись на такие фирмы-гиганты, как «Дюпон», «Аэроджет», «Маршал Индастрис», «Тиокол». Он имел солидное положение в обществе, был независим, финансово обеспечен.

В одном из своих докладов руководству начальник французского направления ГРУ писал: «От оплаты своих услуг Бернар отказывается...»

Теперь можно представить сложность задач, стоящих перед вербовщиком. Что мог предложить оперативный офицер парижской резидентуры Виктор Любимов в качестве компенсации за ту трудную, опасную работу своему французскому «другу»?

Вначале они крепко сошлись, подружились. Человеческие симпатии — основа любой плодотворной работы. Во многом они были похожи друг на друга. Бернар в общении живой, весёлый, ум — гибкий, аналитический. Да, была разница в возрасте — в полтора десятка лет, но она не мешала общению. У Любимова к тому времени уже солидный опыт работы в разведке, коммуникабельность и обаяние, умение расположить к себе.

Психологически точно разведчик уловил нежные струны души Бернара — детские воспоминания и годы борьбы в рядах французских партизан. Эти темы были очень близки для Бернара. К тому же, как оказалось, детство его прошло в России. Он здесь родился и рос в семье французов, которые приехали преподавать язык. Революцию пережил на Дальнем Востоке. В 1920 году родители вернулись во Францию.

На пути их сближения и будущей совместной деятельности была ещё одна сложность. Дело в том, что Бернар являлся инженером-химиком, специалистом в области высокомолекулярных полимеров, но его фирма напрямую не вела исследовательские работы по твёрдым топливам. Так что излишнее внимание к таким закрытым темам могло вызвать подозрение.

Бернар даёт добро

В одном из своих отчётов Любимов сообщал: «Возможности Бернара базируются на его широких личных связях с целым рядом лиц в американских и французских компаниях, а также на том, что его завод работает по американской лицензии и поэтому имеет основание для обмена документацией. Вместе с тем высокая степень секретности производства твёрдых топлив и хорошая материальная обеспеченность знакомых Бернара (руководящий состав компаний) очень затрудняет задачу по добыванию материалов, а также постановку отдельных конкретных вопросов».

Тем не менее, Москва однажды получила обнадёживающее сообщение из парижской резидентуры: «Бернар дал согласие добыть интересующие нас материалы». Бернар, пользуясь своими широкими связями в научных и производственных кругах, налаживал отношения с теми, кто владел секретами твёрдого топлива. Однако владельцы этих секретов были не очень разговорчивы и щедры на информацию даже со своими коллегами.

«Встреча Бернара, — сообщал парижский резидент, — со своим хорошим знакомым, руководителем научно-исследовательских работ фирмы „Дюпон‟ Абертти во время международного салона по пластикам в Париже подтвердила сложность подходов к этой теме. Абертти — американец ирландского происхождения, хорошо обеспечен, настроен антисоветски. Во время беседы с Бернаром был очень осторожен в вопросах производства твёрдых топлив и если сообщал отдельную информацию, то только после солидной дозы спиртных напитков».

Летом 1962 года Бернар выезжал в США по делам своей фирмы. Разумеется, эту поездку он использовал в разведцелях. Но и тут пришлось столкнуться с теми же трудностями. 19 июля во время встречи в Париже Бернар и Любимов пришли к выводу, что для приобретения американских технологий производства твёрдого топлива есть два пути. Первый вполне официальный — приобрести их у американцев на паях с какой-либо французской фирмой. И второй, секретный — добыть через представителя компании «Аэроджет» во Франции. Бернар занялся разработкой этой «фантастической» идеи: он встретился с президентом фирмы «Аэроджет». Увы, его ждала неудача. Американцы ответили отказом: США пойдёт на продажу Франции твердотопливной технологии только в рамках НАТО.

Монография для разведки

Но Бернар и не собирался отступать. Он предложил советскому руководителю ещё один вариант: на материальной основе заказывает научную монографию одному из своих коллег-учёных, который занимается проблемами твердотопливных ракет. Кстати говоря, этот коллега оказался президентом одной из компаний. Назовём его, к примеру, Бишопом.

Вскоре в парижской резидентуре уже читали письмо, полученное от Бишопа. «Дорогой Бернар! — писал коллега, — Я очень рад, что мы имели возможность встретиться, и надеюсь, в будущем будет много возможностей провести время вместе. В своём письме я хочу подтвердить наш разговор в отношении вашей заинтересованности в твёрдом топливе. В течение ближайших дней я буду иметь деловые контакты с группой планирования фирмы „Тиокол‟ для того, чтобы начать изучение возможности сотрудничества с вашей компанией. Одновременно продолжу мои контакты с компанией „Аэроджет‟ по этому вопросу. Исходя из этих контактов, буду в состоянии сообщить вам, какие дополнительные шаги нужно будет предпринять».

Разумеется, господин Бишоп и представить себе не мог, что начинает работу над монографией для советской военной разведки.

А в Москве пристально следили за работой агента под псевдонимом Бернар. Все его материалы, направляемые в различные научные и военно-промышленные организации, получали неизменно высокую оценку.

Наступил момент, когда Москва захотела лично познакомиться со своим французским агентом. Бернар был приглашён в столицу СССР. Официально он приезжал на переговоры в объединение «Техмашимпорт» по поводу поставок в Советский Союз оборудования для производства полимеров и смол. В конце сентября 1962 года Бернар прилетел в Москву. Предстояла встреча с серьёзными специалистами военно-промышленного комплекса СССР.

После этой встречи в Москве наши учёные-специалисты дали следующее заключение: «Беседа оказалась полезной. Уточнён ряд деталей производства корпусов ракет и твёрдого топлива. Бернар назвал ряд химических компонентов, которые оказались интересными, а также предложил передать их образцы и химический состав. Договорились, что перечень вопросов по технологии и образцам твёрдых топлив будет направлен нами в Париж для ориентировки Бернара».

Таким образом, оперативный и научный результат от этой поездки был весомым.

Фотокопии за пару часов

После возвращения в Париж Бернар продолжает активно работать. Он ищет возможность нелегального приобретения технологии ТТ. В марте 1963 года Центр получает телеграмму: «Лютов совместно с Бернаром провёл операцию по скоростному фотокопированию закрытого сборника, подготовленного Бишопом по заказу немецкого концерна „Фа-рке Хо-ст‟. Сборник получен утром 23 марта от доверенного лица Бишопа — Кемпа и возвращён через два часа».

Читая в архивных документах телеграммы подобного содержания, я часто думаю, сколь жесток и несправедлив язык разведдокументов. В несколько строк уместилась ответственная и сложная операция, проведённая парижской резидентурой. В Центр ушёл совершенно секретный научный сборник — плод трудов американских учёных. В Москве он оказался раньше, чем в Бонне.

Как учёный и бизнесмен Бернар понимал важность не только документальной информации, но и образцов.

«За последние месяцы, — сообщает Любимов, — Бернар в соответствии с заданием передал целый ряд образцов и письменных документов к ним по производству твёрдых топлив. Среди них образцы порошкового, гранулированного алюминия и ответы на вопросы наших специалистов по его характеристикам и производству, описание компонентов твёрдого топлива для МБР „Минитмен‟ и письменная информация о карборанах фирмы „Тиокол‟, образцы исходных материалов для твёрдого топлива, используемого в МБР „Полярис‟ и „Минитмен‟».

Американский научный сборник, письменные материалы, компоненты ТТ оценивались в Центре неизменно как «весьма ценные» или «ценные». Однако нашим учёным хотелось большего. Они мечтали напрямую получать ответы на самые сложные, наукоёмкие вопросы. Те вопросы и проблемы, в решении которых буксовали наши институты и лаборатории. И военно-промышленная комиссия при Совмине СССР пошла на беспрецедентный шаг.

50 вопросов агенту

31 марта 1964 года оперативное управление ГРУ получило план-проспект монографии по химии и технологии получения твёрдых топлив, составленный в Комиссии Совета министров СССР по военно-промышленным вопросам.

План-проспект отработан на русском и английском языках. Состоит из четырёх разделов и охватывает круг важнейших научно-исследовательских проблем — от исходных материалов и рецептур до методов подготовки и контроля. Бернару предстояла трудная работа. Более того, в его руках находился документ государственной важности. Попади план-проспект монографии в чужие руки, и для специалиста в этой области не станет проблемой просчитать уровень наших разработок твердотопливных ракет.

В мае 1964 года Бернар вновь побывал в Москве. 19 мая Центр сообщил в парижскую резидентуру, что беседы с Бернаром в Москве по твёрдым топливам были чрезвычайно полезными.

Судя по документам, сохранившимся в архивах ГРУ, Бернару, кроме конкретизации монографии, было задано около 50 вопросов по твёрдым топливам. Среди них такие, которые касались состава ТТ, применяющегося в первой, второй и третьей ступенях межконтинентальных баллистических ракет «Минитмен», получения крупногабаритных зарядов для МБР без дефектов, положения двигателя, состояния температуры, вакуума при заполнении.

В конце мая состоялась встреча Любимова с Бернаром. Он был доволен московским приёмом. Доложил, что разделил монографию на три части «в соответствии с возможностями и степенью уверенности в своих американских связях» и поручил исполнение нескольким крупным учёным на основе материальной заинтересованности. Сам он решил играть роль конфиденциального посредника французских фирм, начавших производство ТТ.

В марте 1965 года в Москве в обстановке секретности по инициативе военного отдела ЦК и военно-промышленной комиссии состоялось закрытое совещание по проблематике разработки и производства твердотопливных ракет. Через пять месяцев на стол начальника советской военной разведки легла докладная записка. «Ценный источник парижской резидентуры Бернар, — говорилось в ней, — передал монографию, которая была написана по согласованному с нашими специалистами плану его другом — президентом компании „Ф-Ч Лтд‟ Гаем Бишопом».

По итогам работы начальник французского направления ГРУ доложил своему начальнику инженер-контр-адмиралу Соловьёву: «Ценность Бернара для нас определяется его возможностями добывания материалов и образцов по твёрдым топливам для ракет стратегического назначения. По характеру служебной деятельности Бернар имеет тесные деловые связи с рядом американских фирм, непосредственно работающих в области твёрдых топлив».

22 августа 1965 года из Парижа неожиданно придёт сообщение: «Бернар тяжело болен. Басов с соблюдением мер предосторожности посетил его дома. Бернар был рад визиту и сказал, что ждал его. Он поблагодарил за предложенную помощь медикаментами. От денежной помощи отказался и попросил навестить его ещё раз дней через десять. Положение Бернара очень тяжёлое — рак печени. С постели он не встаёт».

2 ноября 1965 года Центр принял шифрограмму, которая потрясла всех, кто в той или иной мере был связан с работой Бернара: «24 октября в Париже скончался Бернар. Похороны состоялись 27 октября. Басов посетил жену Бернара, выразил соболезнование и готовность оказать помощь. Жена поблагодарила за участие и заботу о Бернаре в последние недели его жизни».

Михаил Болтунов, член Союза писателей России

• Источник