Первый шаг в рамках новой геостратегии. Путин дает понять Трампу, что готов поддержать его видение нового глобального равновесия

Российский аналитикум продолжает активно обсуждать итоги визита Владимира Путина в Японию. Однако в ходе данного обсуждения преобладает относительно узкая трактовка данного события, сводящая интригу либо к двусторонним российско-японским отношениям (впору принимать ставки на тотализатор - чьи будут Курильские острова?!), либо, в лучшем случае, к региональным тихоокеанским.

При этом, некоторые комментаторы допускают явно неадекватную, на мой взгляд, оценку подоплеки происходящего. Так, например, аналитик агентства «Регнум» Юрий Баранчик, рассматривает японскую инициативу сближения с Россией, чуть ли не как некое фрондерство по отношению к США:

«Япония находится под очень сильным влиянием США, и только в этом году в период относительного безвластья в Вашингтоне в момент смены двух президентов смогла организовать данный визит».

То есть, иначе говоря, Япония воспользовалась послевыборным замешательством в Штатах для того, чтобы, не спросясь у американцев, затеять междусобойчик с РФ. Не думаю, однако, что такая бытовая трактовка уместна в случае с геополитикой мирового уровня. Тем более, что для Токио вряд ли перспективно начинать свои отношения с новой администрацией США с такого себе «праздника непослушания».

Не следует забывать и о том, что Япония, при все внешних атрибутах великой державы, по-прежнему, остается, де факто, страной с ограниченным суверенитетом, наряду с Германией. Оба этих государства находятся под прямым контролем США, как проигравшие во второй мировой войне. И хотя англосаксы действуют сегодня в лайковых перчатках, их руки все равно достаточно крепко сжимают горло некогда поверженного врага.

Так что вопринимать японскую, в частности, внешнюю политику, как некий противовес американской, нет ровно никаких причин.

Но в таком случае возникает резонный вопрос – а с чем же тогда связана нынешняя японо-российская активность, если не моментом неопределенности в США?

В определенном смысле на этот вопрос отвечает сам Дональд Трамп, чья публичная риторика становится в эти дни все больше антикитайской и при этом остается подчеркнуто дружелюбной в отношении России. И это не просто дань некой сиюминутной коньюнктуре, или же личным эмоциям нового президента. Всё обстоит куда серьезней.

Трамп победил на выборах, не в последнюю очередь, вследствие накопившейся усталости американского населения от крайне обременительной роли США как «мирового гегемона». Американский правящий класс уже не может игнорировать эти настроения общества и уменьшившиеся возможности своей страны. И будет. волей-неволей, вынужден корректировать внешнюю политику США в духе снижения её глобальных обязательств и ограничения сфер влияния.

Однако природа не терпит пустоты. И в Штатах прекрасно понимают — кто именно готовится заполнить возникающий геополитический вакуум. Это, конечно же, Китай. И Трамп, как и любой американский политик, не готов допустить серьезного изменения глобального соотношения сил в пользу нового гегемона.

Но для этого слабеющей Америке отнюдь не помешают мощные союзники, способные взять на себя солидную долю ответственности в рамках поддержания глобального равновесия сил. Таким объективно ценным партнером для США может быть только Россия. Причем Россия достаточно мощная во всех отношениях, способная не только устоять перед растущим притяжением Китая, но и составить ему сильную региональную конкуренцию.

А это означает, что у Трампа и его сторонников может присутствовать понимание необходимости не ослабления России, а наоборот - её существенного усиления. Для чего может понадобиться, прежде всего, восстановление того, что способно вернуть России статус полноценной Евразийской сверхдержавы. А именно единого товарного рынка емкостью примерно в триста миллионов потребителей. То есть, иначе говоря — экономического, а затем и политического расширения РФ до границ бывшего Советского Союза и исторической России. Тем более неизбежного, что в ином случае, Китаю не составит слишком большого труда в обозримой перспективе начать поглощение России и её превращение в одну из своих геополитических провинций.

В свете этого рассуждения, визит Путина в Японию и ответное мощное встречное движение Токио уже не воспринимаются как некая чисто «дальневосточная коллизия», сводящаяся к судьбе несчастных курильских камней и, тем более, к некоему антиамериканскому фрондерству. Все обстоит строго наоборот.

Китайцы, как вежливые люди, разумеется, выразили понимание в связи с «мирным диалогом» РФ и Японии. Но они вряд ли пришли от него в восторг. Пекину вряд ли понравится, что Москва идет на геополитическое сближение со страной, являющейся противовесом КНР на Дальнем Востоке и, более того, прямым военно-политическим союзником главного китайского оппонента – США.

Но это именно тот расклад, который описан выше как новое понимание американских геополитических интересов в отношении России. Вашингтону, при новом хозяине Белого дома, предстоит выстраивать против Китая новый глобальный баланс сил. И в этом смысле движение РФ навстречу Японии вполне вписывается в эти планы. И можно не сомневаться в том, что искусный геополитический игрок Владимир Путин тоже выбрал отнюдь не случайное время для этого шага. И уж, во всяком случае, не сделал его в пику новому американскому президенту. Скорее это выглядит как мощный сигнал о готовности Кремля принять новую американскую стратегию, в которой России будет отводиться куда более достойная и перспективная роль, чем прежде. Разумеется, речь ни в коем случае не идет о том, что Путин готов дружить с Трампом против Пекина. Но восстановить определенный баланс мировых геополитических отношений России точно не помешает. Хотя бы для того, чтобы нейтрализовать другую не менее актуальную угрозу – быть со временем задушенной в «братских» китайских объятиях.