Семен Уралов. Первая годовщина белорусского недоМайдана: технологический анализ
Мятеж разгромлен, но не подавлен. 9 августа 2020 года меня перестала интересовать судьба республики Беларусь, потому что траектория ближайших 3—5 лет стала очевидна.
После того, как мятеж перешёл в уличную стадию, и на передовую вышел ОМОН во всеоружии — вопрос о власти уже не стоял.
Другой вопрос — как в августе 2020 попряталась белорусская вертикаль власти, и как стремительно побежала предавать интеллигенция.
Но после того, как мятеж начали обрабатывать спецсредствами — угроза собственно Майдана миновала.
Ещё в июне 2020 года написал текст «Белорусское молчание» где сформулировал первопричины прошлогоднего мятежа: «То, что не доработали государственные политические менеджеры, придётся исправлять людям в погонах».
Если вкратце: белорусские противоречия глубинны, но технологически вина за прошлогодние события на местных политических и медиа- администраторах, а также на лоббистах многовекторности.
Сейчас республику ожидает реакция. Часто тупая и бессмысленная.
При этом реакция не приведёт к углублению союзных отношений между Минском и Москвой.
Белорусская стратегия — тянуть историческое время любой ценой — понятна и объяснима. Сейчас Минск будет «продавать» в Москву напряжённость на западных рубежах и польско-литовские козни, как повод для отсрочки выполнения союзного договора.
1. От многовекторности к безвекторности
Прошлогодние события являются результатом идеологической многовекторности. Западный вектор развивался при условии финансирования интеллигенции извне.
Многовекторность внешняя неизбежно оборачивается внутренней конкуренцией.
Начальство оказалось не готово к минимально конкурентной среде.
Тихановский больше года колесил по регионам республики и нагнетал бунташные настроения — систему всё устраивало.
Только когда был брошен вызов персональной власти — сработал защитный рефлекс системы. И то, сработал не политический, а правоохранительный контур.
Однако, конец многовекторности не означает усиление союзного вектора. Конец многовекторности в белорусском случае может стать началом безвекторности. Это значит, что союзные договора будут обсуждаться и дорабатываться ещё десятилетие.
2. Архетип мятежа: стольный град и княжья власть
Прошлогодние события в Минске отличались красочностью. Стильными были все: и шляхетно-селянские бунтовщики, и ОМОНовец, бронированный как тевтонский рыцарь.
Так как белорусский Майдан не перешёл во вторую стадию, которая начинается с «неизвестных снайперов» и «штурма правительственных зданий», — он зациклился на театрально-медийной стадии.
На этой стадии проявляются архетипичные сюжеты.
В белорусском мятеже явно прослеживается средневековый сюжет — конфликт жителей города и правителя. В русской традиции это обычно конфликт стольного града и княжеской власти. В западноевропейской — конфликт сюзеренов, вольных городов и вассалов.
3. Общество потребления па-беларуску
Последние 15 лет белорусские начальники растили в Минске буржуазное общество. Первичное накопление капитала завершилось, и элиты начали инвестировать в потребление и услуги.
Естественно, в Минске образовалось общество, похожее на польское и литовское — образцы городской культуры черпались оттуда.
Минск — это логистически удобный и тихий город, где приезжему кажется что ничего не происходит.
В действительности в городской культуре Минска крайне важны неформальные сети коммуникаций.
В Белоруссии последние 10 лет проходили процессы, похожие на перестройку — интеллигенция внутренне готовилась предать начальство, чтобы самой стать начальством.
Наконец, к недоМайдану и последующей реакции привела обычная белорусская бережливость. Она же жадность.
Вместо того, чтобы провести обычные манипулятивные выборы и дать выплеснуть негативную энергию с помощью управляемой обоймы кандидатов — решили сэкономить. Сделать по-старинке, как в 1994 году.
Отсутствие позитивной репутации в медиа-среде, экономия на медиа- и политтехнологиях + жадность = судьба Белоруссии.
