Памятник установлен, мифы остались

В Кронштадте 3 декабря 2021 года открыли мемориал в честь столетия Кронштадтского восстания. На церемонии присутствовал зампредседателя Совета безопасности Дмитрий Медведев. По его словам, прежде о восстании в течение десятилетий не было принято сообщать всю правду. «Эти события были покрыты завесой молчания. Историческую справедливость мы восстанавливаем спустя десятилетия», — указал замглавы Совбеза, отметив, что это событие имеет особенное значение для страны. Он также добавил, что последствия Гражданской войны ощущаются в России до сих пор, а для создания будущего страны необходимо сообщать правду о её истории. «Без искажений, без умолчания — полную правду», — подчеркнул Медведев. Увы, вместо правды служивые историки создают новую мифологию. В напластовании старых и новых мифов трудно разобраться не только молодёжи, но и профессиональным историкам.

Советы без большевиков

Если изучать историю Кронштадтского восстания (или мятежа — называйте как угодно) с февраля 1921 года, то понять её суть физически невозможно. Ещё до Первой мировой войны Кронштадт справедливо называли «матросским Сахалином», подразумевая каторжные условия. Таких свирепых порядков не было ни в Севастополе, ни в Гельсингфорсе, ни во Владивостоке. Особенно отличался контр-адмирал Вирен, буквально терроризировавший не только матросов, но и гимназистов, и даже лавочников.

«В начале марта 1917-го в Кронштадте произошли сразу две революции — Февральская и Октябрьская. Вся власть на острове перешла в руки Советов матросских, солдатских и рабочих депутатов. Когда Петроград потребовал принести присягу Временному правительству, Кронштадтский совет резонно ответил, что не народ должен присягать правительству, а правительство — народу»

1 марта 1917-го в Кронштадте началось восстание матросов. Одним из первых был убит Вирен. К 15 марта на Балтийском флоте убили 120 морских офицеров и не менее 20 сухопутных. Около 350 офицеров заключили в кронштадтскую тюрьму. Для сравнения: все флоты и флотилии России потеряли с начала Первой мировой войны 245 офицеров.

В расправе в начале марта 1917 года либеральные историки винят большевиков. Но таковых в Кронштадте, увы, не было. Первые большевики — Рошаль, Раскольников и компания — заявились на остров Котлин только во второй половине марта. Лишь в начале апреля там была создана первая большевистская организация из семи членов.

Самое забавное, что в начале марта 1917-го в Кронштадте произошли сразу две революции — Февральская и Октябрьская. Вся власть на острове перешла в руки Советов матросских, солдатских и рабочих депутатов. Введён восьмичасовой рабочий день. Церковь отделена от государства. Полиция распущена. Город перешёл под контроль матросской милиции. А когда Петроград потребовал принести присягу Временному правительству, кронштадтский совет резонно ответил, что не народ должен присягать правительству, а правительство — народу.

16 (29) мая Кронштадтский совет принял постановление, где говорилось: «По делам государственного порядка вступаем в непосредственные отношения с Советом рабочих и солдатских депутатов города Петрограда». Фактически это означало, что Кронштадтский совет является единственной властью в городе и крепости.

Постановление возмутило даже Ленина: «Декларирование советской власти в одном Кронштадте сепаратно от всей остальной России — это утопия, это явный абсурд».

Таким образом, ещё в мае 1917 года кронштадтские матросы реализовали лозунг «Советы без коммунистов».

Итак, до 25 октября (7 ноября) 1917 года город был свободной территорией, а затем до февраля 1921-го представлял эдакую автономную Советскую республику.

Оружия хватает, еды вдоволь

К марту 1921 года в Кронштадте и на окружавших его островных фортах находились 18 707 военнослужащих рядового и командного состава. В городе проживали около 30 тысяч гражданского населения.

В Кронштадте зимовали два дредноута — «Петропавловск» и «Севастополь». Водоизмещение каждого составляло 23 тысячи тонн, вооружение — 12 305-мм, 16 120-мм орудий и четыре 47-мм зенитные пушки.

Там же стояли два броненосца — «Андрей Первозванный» и «Республика» (бывший «Павел I»). Оба были выведены из боевого состава, механизмы находились в нерабочем состоянии, команды разбежались, и в ходе мятежа броненосцы стрельбы не вели.

Кроме этих кораблей, в Кронштадте стояли минный заградитель «Нарова» и тральщик «Ловать», а также несколько вспомогательных судов. Остальные корабли Балтийского флота, в том числе дредноуты «Полтава» и «Гангут», миноносцы и подводные лодки зимовали в Петрограде.

Таким образом, боевая мощь (особенно артиллерийская) маленького острова Котлин была достаточно велика. В общей сложности к моменту мятежа имелось 140 орудий различных калибров, из них 41 тяжёлое, а также более сотни пулемётов.

Красный флот традиционно снабжался лучше, чем сухопутные части. Несмотря на все трудности, к началу 1921 года на корабле матрос получал в день хлеба 1,5 фунта, крупы — 0,2 фунта, мяса — 0,3 фунта, рыбы — 0,7 фунта, масла — 0,1 фунта, сахара — 0,1 фунта (1 фунт равен 409,5 грамма).

Питерский рабочий довольствовался в два раза меньшим пайком, а в Москве за самый тяжёлый физический труд рабочие получали в день 225 граммов хлеба, 7 граммов мяса или рыбы и 10 граммов сахара.

Помимо жалованья, кронштадтские военморы и команды фортов имели два непыльных приработка. Это круглогодичное рыболовство — летом на лодках, а зимой со льда.

Для ловли рыбы помимо лодок использовались моторные катера «Ласточка» и «Второй». Каждый островной форт Кронштадта имел свою небольшую гавань. Там базировались десятки гражданских лодок и катеров. Летом 1919 года на южном форте №2 даже открылась «гостиница» для рыбаков.

Часть улова братишки брали себе, а остальное продавали финнам. Преобладал бартер: рыбу в обмен на водку, папиросы, шоколад, консервы и другие продукты и вещи.

Морская граница Финляндии практически не охранялась. «Клешники» крали и толкали финнам казённое имущество. В Кронштадте в 1918—1921 годах, чтобы обогатиться, не нужно было даже и красть. Несколько фортов, в том числе мощный островной форт «Милютин», никем не охранялись. Аналогично были брошены многие десятки боевых и торговых судов у берегов острова Котлин и у островных фортов. Подъезжай на лодке или катере и бери всё, что хочешь, — от оружия до оконных стёкол.

Дело дошло до того, что финские торговцы организовали транзит через Кронштадтскую крепость в Петроград. На суше помимо пограничников стояла «завеса» из сухопутных войск. Зато с финского берега летом на лодках, а зимой на санях контрабандисты проходили мимо фортов и направлялись к Лисьему Носу, где их уже ждали петроградские спекулянты. Надо полагать, гарнизоны фортов тоже что-то имели.

Время Раскольниковых

Ну а куда же смотрело большевистское начальство? Летом 1920 года председатель Реввоенсовета Лев Троцкий решает поставить Балтийский флот под контроль своих выдвиженцев. 8 июля 1920 года от командования флотом отстранён профессионал — бывший контр-адмирал Александр Павлович Зеленой, командовавший морскими силами на Балтике в самое тяжёлое время — с 18 января 1919 года.

Взамен с Каспия вызван командующий Волжско-Каспийской флотилией Раскольников. Он систематически впадал в запои. Настоящая фамилия Фёдора Фёдоровича — Ильин. Риторический вопрос: мог ли психически нормальный человек взять себе подобный псевдоним из романа Достоевского? Отец, дед и дядя Раскольникова покончили жизнь самоубийством. В 1912 году Фёдор Фёдорович пролежал полгода в психиатрической больнице. Забегая вперёд, скажу, что свои дни Раскольников закончил 12 сентября 1939 года, выбросившись из окна в психиатрической больнице в Ницце.

Вместе с Раскольниковым управлять флотом полезла и его метресса Лариса Рейснер. Ляля с 1914 года уложила в свою постель свыше двух десятков наиболее известных деятелей того времени, начиная с поэта Гумилёва до наркомов Луначарского и Троцкого. Ну а после Раскольникова спуталась с Карлом Радеком. Запои Раскольникова чередовались с маскарадами и театральными представлениями Рейснер. Та обожала устраивать конные променажи окололитературной богемы, одетой в театральные наряды, по улицам голодного Петрограда. Параллельно Федя и Ляля вели агитацию в пользу платформы Троцкого.

На партконференции в январе 1921 года Раскольников поставил программу Троцкого на голосование, но её поддержали только 10 процентов моряков-коммунистов. Федю даже не выбрали в президиум. 23 января Раскольников был вынужден подать в отставку. Через несколько дней Лариса увозит Раскольникова в Сочи на личном поезде Калинина.

Но ещё раньше Раскольников совершил величайшую глупость. «За распущенность» он решил наказать команды «Петропавловска» и «Севастополя», запретив линкорам идти зимовать в Петроград, а оставил их в Кронштадте. Надо ли объяснять, что это вызвало сильное раздражение матросов.

Параллельно зрели два заговора. Один — матросский — на линкоре «Петропавловск», а второй — офицерский — в штабе крепости. Во главе заговора на «Петропавловске» стоял корабельный писарь Степан Петриченко — личность незаурядная. Родись он в XVIII веке — быть ему фигурой уровня Ивана Болотникова, Богдана Хмельницкого или Степана Разина.

В октябре 1917 года Петриченко служил матросом на острове Нарген, который в 1913 году вместе с рядом других островов и береговых фортов был включён в строящуюся крепость Петра Великого. К ноябрю 1917 года там находились сотня матросов и около 200 строителей, а также порядка 500 местных жителей.

17 ноября 1917 года моряки объявили Нарген независимой Советской республикой матросов и строителей. Председателем Совета народных комиссаров был избран матрос Степан Петриченко. Гимном республики стал «Интернационал», а государственным флагом — чёрно-красное полотнище. С подходом немцев предсовнаркома Петриченко удрал с Наргена на ледоколе «Волынец».

В апреле 1918 года Петриченко становится писарем на линкоре «Петропавловск». В «партийную неделю» 1919 года, когда принимали всех желающих при наличии «пролетарского происхождения», вступил в партию большевиков. Однако при первой же перерегистрации, как тогда называли «чистке», его из партии турнули.

28 февраля 1921 года в кают-компании «Петропавловска» Петриченко и ещё два десятка матросов составили проект антисоветской резолюции. Вскоре на линкор прибыли представители «Севастополя», и резолюция получила окончательный вариант.

1 марта 1921 года на Якорной площади собрались около 12 тысяч человек. Команды линейных кораблей «Петропавловск» и «Севастополь» пришли на митинг строем, вооружённые, без знамён, но с оркестром. Оттеснив собравшихся, они окружили трибуну, несколько человек из их команды поднялись наверх.

Комиссар Балтфлота Николай Николаевич Кузьмин — личность опереточная — не сумел переубедить матросов на митинге, а вместо этого начал угрожать расстрелом. В результате на митинге приняли демагогическую и заведомо невыполнимую резолюцию, написанную в кают-компании «Петропавловска». Старый совет был распущен, а в качестве новой власти выбран, а точнее — выкликнут на митинге Временный революционный комитет во главе с Петриченко. Треть комитета составляли матросы из команд «Петропавловска» и «Севастополя».

Планов «обустройства России» у Петриченко и компании, естественно, не было и быть не могло. Их цель — вернуть положение, занимаемое Кронштадтом в марте—октябре 1917 года. Увы, они перепутали Ленина с Керенским.

Кто с кем воюет?

Поняв, что большевики шутить не собираются, Ревком уже через три дня обратился за помощью к начальнику крепости генерал-майору Александру Николаевичу Козловскому. Немедленно был организован штаб обороны. Сухопутной обороной руководили полковник Евгений Николаевич Соловьянов и подполковник Борис Андреевич Арканников. Артиллерией командовал бывший генерал Александр Николаевич Козловский, морской обороной — контр-адмирал Степан Николаевич Дмитриев. Я читал все приказы штаба, их отличает высокий профессионализм.

Ревком автоматически проштамповал все приказы штаба, хотя матросы мало что в них понимали. Задачу офицерам облегчило то, что после атаки на остров в 1919 году британских торпедных катеров командование Балтфлота провело большую работу по обеспечению противодесантной обороны Котлина и островных фортов. Туда завезли несколько десятков 76-мм полевых орудий и пулемётов, колючую проволоку, электрические фугасы...

С другой стороны, председатель Реввоенсовета Троцкий и командарм Тухачевский, руководившие советскими частями, действовали предельно бездарно, пытаясь штурмом да ещё без должной артиллерийской подготовки с севера и юга взять западную часть Кронштадта.

Можно ли было взять Кронштадт измором? Маловероятно. Боеприпасов в Кронштадте имелось более чем достаточно. Ледовые дороги в Финляндию позволяли при желании доставить любое количество продовольствия.

Ну а в конце апреля в Кронштадт мог пожаловать британский флот, а за ним — транспорты с врангелевским воинством, а также полторы-две тысячи белых офицеров, осевших в южной Финляндии.

Замечу, что с 8 марта в Кронштадт наведались более 20 царских старших офицеров, живших в Финляндии. Среди них были генерал-майор Юлиан Явид и капитан 1-го ранга барон Павел Вилькен. Оба немедленно были приглашены на заседание Ревкома.

Любопытно, что с 10 апреля 1917 года по май 1918-го Вилькен был командиром линкора «Севастополь». 11 марта он выступил на линкоре с речью и призвал матросов не останавливаться на лозунге «Советы без коммунистов», а требовать созыва Учредительного собрания. Вилькен убыл в Финляндию лишь в ночь на 18 марта, а до этого регулярно присутствовал на заседаниях Ревкома.

12 марта на заседании Ревкома рассматривался вопрос о выдвижении лозунга «Даёшь Учредительное собрание!». Но решили подождать две недели, пока положение с продовольствием в Кронштадте ухудшится.

Кронштадт можно было взять за пару дней. Для этого нужно было доставить к берегу напротив форта «Тотлебен» четыре—восемь 12-дюймовых гаубиц образца 1915 года, которые имелись в Петрограде на Обуховском заводе. Перекрытия форта «Тотлебен» не могли выдержать попадания 400-килограммовых 305-мм снарядов. Замечу, что форт «Тотлебен» находился в четырёх километрах от берега, и его взятие закрыло бы мятежникам путь в Финляндию.

Гарнизоны фортов «Обручев» и «Риф» драться явно не желали, и власть Ревкома обеспечивали две сотни матросов с дредноутов. Увы, Тухачевский тупо штурмовал Кронштадт с запада. Он выдавливал мятежников и принудил их бежать с острова.

Ещё раз повторяю, через три дня после начала мятежа командование Кронштадтом и фортами целиком и полностью перешло к бывшим царским офицерам. Большая часть гарнизонов фортов толком не знала, кто с кем дерётся. Недавно Раскольников воевал с Совнаркомом, потом Петриченко и его команда объявили себя советской властью «другого разлива». Поди разберись людям, которые и в Кронштадте-то редко бывали.

В апреле 1921 года на допросах в ЧК матросы «Петропавловска» показали, что с самого начала боевых действий они находились в задраенных казематах и подпалубных помещениях. В боевых рубках, на мостике оставался только комсостав из бывших офицеров.

Вечером 17 марта комсостав (бывшие офицеры) начал готовить линкоры «Петропавловск» и «Севастополь» к взрыву. Однако матросы, оставшиеся на линкорах (часть сбежала ещё раньше), арестовали их. При этом убили старшего артиллерийского офицера «Севастополя» А.К. Гейцика.

Около 22 часов 17 марта радиостанции обоих линкоров заявили о сдаче. Утром 18 марта линкоры были заняты красноармейцами.

Около восьми тысяч кронштадтских мятежников бежали по льду в Финляндию. Около четырёх тысяч сдавшихся были осуждены. Сам Степан Петриченко одним из первых бежал в Финляндию на автомобиле. Там работал на лесопилке. В 1924 году заявился в советское полпредство в Таллине и стал осведомителем ИНО ОГПУ в Финляндии.

В ноябре 1921 года вышла первая амнистия кронштадтским мятежникам, а через год — вторая. За два года вернулась половина бежавших в Финляндию.

Вопреки фантазиям либеральных авторов повреждения от артиллерийского огня в городе Кронштадте, на фортах (включая «Красную Горку») и на кораблях были ничтожные. Стрельба орудий среднего и крупного калибра фортов и кораблей обеих сторон была крайне неэффективной. Зато из-за интенсивной стрельбы у обеих сторон были расстреляны все стволы орудий калибра 120—305 миллиметров. Появись в Финском заливе в 1921—1925 годах британский флот, стрелять было бы нечем.

Александр Широкорад

• Источник