Охота на «диверсантов», штурм львовского поезда и русские в городе. Хроники военного Киева

Больше недели Киев воюет сам с собой. На улицах стремительно растёт число преступников, психически больных и просто неадекватных людей, получивших оружие. Созданные в первые дни войны несколько десятков отрядов, призванные следить за порядком, с азартом охотятся на мародёров и «русских диверсантов».

Тщательно проверяют паспорта, которые в условиях военного положения велено носить при себе, и с подозрением всматриваются в лица. В группе риска не только граждане Российской Федерации, но и владельцы украинских паспортов, у которых в графе «место рождения» значится «Россия». Вчера такой инцидент случился на Печерске. Предъявив синюю книжечку с тризубцем, уроженец Курской области вмиг оказался на асфальте лицом вниз. Был допрошен с пристрастием и угрозами: «В следующий раз пристрелим!» И в этом не приходится сомневаться. Особенно с наступлением темноты и комендантского часа, когда практически во всех районах города слышны перестрелки, хотя русские в Киев ещё не вошли. Двадцать пять тысяч единиц стрелкового оружия, розданные только в первый день войны, стали реальной угрозой для населения столицы. А поскольку с провокаторами, «российскими шпионами» и мародёрами позволено разбираться на месте — по законам военного времени, любого, кто вызывает подозрение, могут пустить в расход.

На днях в районе метро Шулявская был обстрелян легковой автомобиль, в котором находилась семья из трёх человек. По сигналу воздушной тревоги они торопились в укрытие, и не среагировали на требование бойцов территориальной обороны остановиться. В итоге все были убиты, в том числе ребёнок четырёх лет. И таких фактов с каждым днём становится всё больше. Риск стать жертвой шальной пули у тех, кто в силу разных причин не покинул Киев, с каждым днём возрастает в разы. Жуткие криминальные новости, сообщения о приближении фронта и штурме Киева заставляют многих горожан предпринимать отчаянные попытки эвакуироваться. Вчера моей коллеге с дочерью чудом удалось в буквальном смысле запрыгнуть в последний вагон.

Спасите наши души!

Несмотря на гневные заявления официальных лиц страны о том, что это Россия блокирует эвакуацию, а Украина готова открыть гуманитарные коридоры, на деле всё происходит с точностью до наоборот. И то, что рассказала мне коллега, это со всей очевидностью подтверждает. После нескольких неудачных пыток выехать из Киева на одном из блокпостов в районе Южного моста женщину развернули, пояснив, что выезд закрыт, так как «оккупанты» расстреливают мирных жителей, она решила ещё раз испытать судьбу. Заплатив бешеные деньги за такси (тарифы на него взлетели в 8—10 раз), женщина приехала на Дарницкий железнодорожный вокзал и увидела тучи людей, которые штурмовали поезд «Киев-Львов». Они облепили вагоны как пчёлы улей, матерясь, срываясь в истерику и расталкивая друг друга локтями. По городу распространилась информация, что на Центральном железнодорожном вокзале столицы обезумевшая толпа затоптала ребёнка.

Моей коллеге всё-таки удалось забраться в вагон, где людей набилось столько, что ей с дочерью пришлось стоять в тамбуре, прижавшись друг к другу. Поезд отправился после полудня, а во Львов прибыл только глубокой ночью. Вокзал там кишел людьми. В тот день он принял четыре состава с эвакуированными из разных регионов Украины — 14 тысяч человек. Измученные дорогой и нервами, до утра все ждали окончания комендантского часа — он также действует в городе. За это время выяснили, что цены на аренду квартир в связи с ажиотажем местные паны и панянки взвинтили в 10 раз. Самая крохотная «однушка» подпрыгнула в цене до 3500 долларов. Как говорится, кому война... Те, кому такие расходы не по карману, в том числе и моя коллега, двинули искать приюта дальше, вглубь Западной Украины...

Русские рубят русских

Киев готовится к штурму. В воздухе разлиты страх, оцепенение и растерянность. Со дня на день, говорят, начнётся. По всему городу на перекрёстках стоят баррикады из мешков, шин, бетонных плит и подручных средств, напоминающие о временах майдана. А кое-где даже противотанковые ежи — как в старом кино про войну. Кварталы прочёсывают патрули в гражданском или камуфляже с жёлтыми повязками на рукаве.

Людей на улицах мало, но там, где открыты магазины и аптеки, моментально выстраиваются огромные очереди. Народ уже не бросается врассыпную, как в первые дни, слыша доносящийся с окраин звук канонады. Привыкают жить в условиях военного времени. Хлеб по-прежнему один из самых востребованных продуктов. Отпускают строго по одному-два батона в руки. Многие становятся по второму кругу, берут впрок — на сухари, поскольку никто не знает, что нас всех ждёт завтра. Полки на три четверти пустые. Пока есть соки, мороженое, конфеты и крабовые палочки. Корм для животных смели в первые же дни, и теперь хозяева кошек и собак делят с ними свой военный паёк.

Труднее всего молодым мамам и немощным старикам. Сегодня я почувствовал себя «тимуровцем» — принёс немного продуктов и лекарство совершенно посторонней бабушке из соседнего микрорайона, которая осталась одна. Дочь 85-летней женщины, недавно перенёсшей инфаркт, живёт в Москве и, зная об этом, соседи наотрез отказались ей помогать: «Это из-за вас, русских, у нас теперь война!» Принимая пакет от меня, старушка заплакала: «Вот мы и дожили — русские рубят русских!» В убежище бабушка не идёт. Говорит, если что, лучше умереть дома.

Боже, храни Америку!

Чтобы проверить, права ли бабушка, я решил наведаться в ближайшее к её многоэтажке убежище, которое находится в помещении средней школы. На входе путь мне преградил двухметровый детина в камуфляжной куртке и потребовал документы. Долго рассматривал паспорт, потом меня, но пропустил. Спустившись в подвал, я увидел человек сто людей разного возраста, которые сидели и лежали на старой школьной мебели. Спёртый воздух, мрачные серые стены, подслеповатый фонарь под нависающим потолком. На лицах — тревога и отрешённость. Как в очереди на приёме к врачу. Не смотря на большое скопление людей, масок на лицах нет. Некоторые кашляют (в подвале сыро), но никто от них не шарахается — судя по всему, ковид мы уже победили. У самого выхода, положив тетрадку на стул и склонившись над ним, девочка лет 15 делает уроки. «Ты, видать, отличница? — Спрашиваю у неё. — Разве занятия не отменили?» Она улыбается: «Не отличница, но надо готовиться, скоро же экзамены выпускные!»

Её оптимизм не разделяет дедуля лет под 80, расположившийся рядом: «Ох, не знаю. Быстро это не закончится. Но мы всё равно победим!» Пытаясь понять, «чьих» он будет, задаю уточняющий вопрос: «Кто это мы? Вы же видите какая у них силища!» После этих слов он выпрямляет спину: «Да они уже последнего бурята из тундры мобилизовали! А с нами сегодня весь мир!» И, перекрестившись, произносит: «Боже, храни Америку!»

Прощай, декоммунизация?

Киев дружно заговорил на русском. Мова как будто эвакуировалась вместе с беженцами в сторону Западной Украины. Русская речь всё чаще звучит в очередях и бомбоубежищах, кассиры и продавцы тоже заговорили по-русски, что ещё пару недель назад каралось увольнением. И даже детина из территориальной обороны потребовал у меня сегодня документы — на чистом русском языке. Что это, зрада или пэрэмога? Стремление показать «оккупанту», что мы более русские, чем вы? И не надо нам, здесь, мол, рассказывать о националистах и бандеровцах?

А на днях я увидел бигборд на проспекте Победы возле метро «Шулявская». На чёрном фоне оранжевыми буквами было написано:

«24 февраля. Ровно в четыре часа Киев бомбили, нам объявили, что началась война. Великая Отечественная!»

Вот такой неожиданный и хитрый ход конём сделали украинские «декоммунизаторы» и их инструкторы из вашингтонского обкома. Не правда ли, есть, над чем задуматься гроссмейстерам с противоположной стороны?