Новые санкции США: передел газовых рынков или инструмент «сдерживания России»?
14 июня Сенат США практически единогласно одобрил расширение санкций против России. Документ будет направлен в Палату представителей Конгресса США, а если его поддержат и там, отправится на подпись президенту Дональду Трампу.
Законопроект предусматривает закрепление на законодательном уровне санкций, введенных указами Барака Обамы. В рамках ужесточения санкционной политики американские сенаторы предлагают сократить максимальный срок кредитования российских банков до 14 дней (с нынешних 30), а компаний нефтегазового сектора – до 30 дней (с нынешних 90). Также в документе есть положение, не позволяющее президенту США ослабить или отменить принятые меры без одобрения Конгресса.
Впрочем, принятый законопроект касается не только России. Решение Сената США – это поправка в законопроект об ужесточении санкций против Ирана, который сейчас по инициативе республиканцев находится в Конгрессе. Иными словами, Трамп провел бартер с демократами. Последние поддерживают санкции против Ирана (что является одной из основ международной политики Трампа), а Трамп в обмен отказывается от части влияния на антироссийские санкции.
Кроме того, данный документ укладывается в логику интересов Трампа, так как снимает с него единоличную ответственность за антироссийские санкции, тем самым ослабляя позицию демократов, обвиняющих президента в «пророссийскости». Напомним, что по обвинению в «сговоре с Россией» в отставку был вынужден подать советник по национальной безопасности Майкл Флинн, под прицелом находятся Пол Манафорт (экс-глава предвыборного штаба Трампа, хорошо знакомый украинской публике) и генпрокурор США, он же министр юстиции Джефф Сешнс, а в Конгрессе США проходят слушания по делу о «российском вмешательстве в президентские выборы 2016 года».
Стоит отметить, что за санкционным законопроектом Сената США скрывается отраслевой нефтегазовый лоббизм республиканцев, голосовавших в унисон с демократами. Американский санкционный пакет был раскритикован Берлином и Веной, одними из ключевых инвесторов «Северного потока – 2», поскольку в законопроекте предусмотрено, что под санкции США могут попасть компании из стран Евросоюза, которые планируют инвестировать в прокладку российских трубопроводов в Западную Европу, участвовать в их строительстве и поставлять свои технологии. В частности, канцлер Австрии Кристиан Керн и глава МИД ФРГ Зигмар Габриэль прямо указывают, что цель законопроекта о санкциях – «обеспечить работу в нефтяной и газовой промышленности в США», убрать с европейского рынка российские углеводороды и вынудить страны ЕС закупать американский сжиженный природный газ. Действительно, американцы «прощупывают» европейский газовый рынок Европы: в начале июня два танкера с американским СПГ пришвартовались в портах Польши и Нидерландов (для справки – доля «Газпрома» на европейском газовом рынке в 2016 составила рекордные 33,5%).
Фактически Трамп получает широкое пространство для политического маневра. С одной стороны, он может подыграть «своим» республиканцам, а заодно блокированием «Северного потока – 2» ударить по Меркель, не вызывающей у президента США ни малейших симпатий, накануне осенних парламентских выборов в ФРГ. После избрания во Франции лояльного к Вашингтону Макрона, почему бы не дополнить его в Германии Мартином Шульцем, экс-главой Европарламента?! С другой же стороны, Трамп может заветировать принятый Сенатом антироссийский законопроект, мотивируя этот шаг нежеланием развязывать дипломатическую войну с ЕС и подставлять под контрсанкции американский бизнес в Европе.
В очередной раз следует констатировать, что ситуация на Украине – лишь повод для введения санкций против Москвы, а не причина. Ключевая причина – передел рынков в рамках региональных торговых войн.
Нанегативное воздействие на российскую экономику оказали не столько санкции, сколько падение цен на сырьевую группу товаров на мировых рынках. За три года санкционного давления российские экономические агенты научились обходить санкции (что в условиях существования офшорных юрисдикций представляется не такой уж сложной задачей), а внешнеполитический курс России под воздействием санкций не претерпел изменений (как не вспомнить, что куда более жесткие санкции, вплоть до нефтяного эмбарго, не привели к подрыву стабильности и смене режима в Иране). К слову, ряд украинских предприятий, которым режим Порошенко запретил поставлять промышленную продукцию в РФ, также обходят санкции через посредников в лице Молдавии и Белоруссии.
На сегодняшний день вопрос санкций является прежде всего вопросом внутриполитической борьбы между группами влияния в Евросоюзе и Штатах (о чем и упоминал Путин в ходе «прямой линии»), а не механизмом «сдерживания России», как это представляют, к примеру, на Украине и в Прибалтике (притом прибалтийские лидеры даже гордятся тем, что нанесли собственным экономикам наибольший ущерб среди стран ЕС во имя «евроатлантической солидарности»). Посему гипотетические договоренности по разграничению сферы интересов между США и РФ (по Украине, Сирии и пр.) лежат вне контекста отмены санкций (тем более в РФ имеется сильное лобби по сохранению контрсанкций). Через несколько недель в Гамбурге на саммите G-20 ожидается встреча Трампа с Путиным, о результатах которой можно будет судить по дальнейшей динамике переговорного процесса в Астане (по сирийскому конфликту) и Минске.
