«Неудобно быть жертвой ХХ века, когда у тебя такие пятна». Об исторической памяти народов
В последнее время очень удобно подменять исторические факты собственным вымыслом и забывать об ужасных преступлениях, совершённых предками. Например, на Украине модно славить Степана Бандеру и Романа Шухевича, при этом отрицая тот факт, что они работали на Третий Рейх и виновны в гибели тысян людей. Такая же история с «прославленной» дивизией СС «Галичина». Однако не только Украина занимается подтасовкой фактов.
У польского режиссёра и сценариста Владислава Пасиковского был фильм «Колоски» (2012): там польский эмигрант Франек в наши дни приехал из Америки в родную деревню и узнал, что вся деревня ополчилась против его родного брата Юзефа.
Брат собирал могильные плиты со старого еврейского кладбища. Какие-то он выковырял из дорожного покрытия — после войны их использовали для строительства дорог. А что, камень же, а ухаживать за кладбищем после войны всё равно некому.
Камни растаскали по окрестным деревням. Кто-то использовал такую плиту в хозяйстве — как подставку для верстака. Брат купил её у «хозяина» за 100 долларов.
Он их привозил и ставил на своё поле. Научился даже читать на иврите, чтобы разбирать имена.
Франек удивился: а зачем тебе это? А Юзеф отвечает: ну сам не знаю, но не могу перестать. Как-то нехорошо, что надгробиями дороги мостят.
Дальше в фильме они уже договаривались с ксёндзом, чтобы забрать плиты из покрытия во дворе костёла (костёлу в лихие послевоенные годы тоже не хватало камня).
А другим местным жителям это всё страшно не нравилось: что это Юзеф задумал. И вообще, нахрена дорогу разворотил, кто за ремонт заплатит.
А потом Юзефу понадобилось пойти в банк и взять кредит. Но банк ему отказался давать под залог семейной земли, так как по документам получалась странная ситуация: их земля вроде как не их. Она была каким-то непонятным образом записана на их отца до официального начала земельной реформы, и это вызвало у банка вопросы.
Франек пошёл шуршать в архивы и выяснил, что землю их отец просто присвоил, а принадлежала она как раз таки одному из евреев, живших до войны в этой деревне.
И больше того, у половины жителей деревни земельные участки и дома тоже были отняты у евреев.
А потом выяснилось, что этих несчастных евреев убили вовсе не немцы (как считалось), а сами местные жители. Они просто согнали их всех в одну избу и сожгли живьём, а потом поделили награбленную недвижимость.
И сжигали их в амбаре, который принадлежал отцу Франека и Юзефа. И там по ходу выясняется, что сам отец всё это и организовывал и вместе с другими дядьками покрепче на место казни евреев и приводил.
Матери выкидывали детей из окон горящего амбара, а они закидывали их обратно.
Это было без приказа со стороны немцев, а просто потому что «началось» (ну и очень уж была нужна людям земля евреев и другое имущество). Немцы приехали только через два дня, увидели, что «акция» уже проведена, сказали «зер гут» и уехали обратно.
Вся эта история имела место в действительности. Местное население оккупированных Германией территорий в восточной Европе преследовало евреев с самого начала Второй мировой войны, зная, что им за это ничего не будет. Но особо жестокие зверства начались после того, как Гитлер напал на СССР. История, которая легла в основу фильма «Колоски», произошла в местечке Едвабне 10 июля 1941 года — ровно 80 лет назад (правда, сожжение в амбаре было лишь одним из эпизодов, а вообще там погибло полторы тысячи человек).
Несмотря на то, что историки тщательно расследовали погром в Едвабне и не сомневаются в том, как всё было, местные жители и многие поляки вообще, вплоть до первых людей государства, до сих пор отрицают, гневятся и торгуются: дескать, не мы, а ограниченный контингент подонков, не полторы тысячи, а триста, не евреев, а проклятых коллаборационистов, которые радовались большевистской оккупации, и вообще, вы все путинские провокаторы.
Трагедия современности — в том, что половина восточной Европы — это Едвабне. Немцы немцами, но всю чёрную работу по очищению «Остланда» делали местные, порой — с большим энтузиазмом. И восточная Европа сегодня дружно, не сговариваясь, молчит об этом и рот открывает, только когда надо напомнить про Риббентропа-Молотова.
Яркий тому пример — Литва. Во время немецкой оккупации в ней почти вся местная администрация была местной, немецких военных было всего несколько сотен (от 600 до 900, если правильно помню) на самых руководящих позициях. Вермахт не был такой дурак, чтобы посылать своих солдат на грязную работу в тылу, когда они нужны на фронте. Для грязной работы сгодились и местные энтузиасты.
С 1941 по 1944 годы в Литве было убито 200 тысяч евреев (при двух миллионах населения). Большинство — летом и осенью 1941 года.
И когда пять лет назад писательница Рута Ванагайте обратила внимание, что в этих «акциях» участвовала если не вся страна, то значительная часть населения (а ещё больше людей обенефитилось потом швейными машинками, лошадями, мебелью и разной мелкой утварью), то её последними словами костерили всей Литвой.
Неудобно быть жертвой ХХ века, когда у тебя такое пятно, но вместо того, чтобы признать и исправить то, что можно, Литва предпочитает делать вид, что всё ок, а евреев расстреливали не в нашем районе и не в мою смену.
Польша вообще теперь уголовно преследует тех, кто говорит о вине поляков в Холокосте, а польские батюшки рекомендуют порядочным прихожанам поменьше об этом рассуждать, так как «это не на пользу нации».
Другие страны тоже не любят об этом говорить: мол, немцы это всё и примкнувшие к ним полтора подонка.
А правда, которую пытается скрыть эта подлая манипуляция, — она в том, что не полтора.
