Неприкаянный генерал
Периодически из ленты мировых топ-новостей не сходит тема польского антисемитизма, который нынешнее руководство Польши пытается всё время с кем-то разделить. Или даже поделиться, исказив историю. Как вот сейчас, в случае с лидером Украины Владимиром Зеленским, пользуясь его еврейским происхождением.
Мол, как же так, еврея и лидера Украины тепло принимают в Польше 27 января, в годовщину памяти жертв Холокоста, — какой уж тут антисемитизм? Причём, хотят подчеркнуть поляки, юдофобии как бы нету сразу в обеих странах. И Зеленский им тупо поддакивает, не хочет видеть очевидного уже в своей родной стране.
Но в истории Польши есть один человек, которого вполне можно назвать в чём-то даже символом и полноценной жертвой антисемитизма, который проявлялся в стране на государственном уровне даже в, казалось бы, интернационалистские, коммунистические времена. Человека звали Зыгмунт Берлинг. И вряд ли он, начавший свою военную карьеру с офицерского звания в Первую мировую войну и награждения орденом Virtuti Militari (Воинский доблести) ещё за войну с большевиками в 1920 году, мог бы себе представить, что в родной Польше его будут ненавидеть. Да ещё так, что даже голову от сломанного памятника ему попытаются перехватить петлёй и «условно повесить» уже каменного.
Но случилось именно так. Причём в день его, пожалуй, самого важного для Польши поступка — попытки освободить Варшаву от немецко-фашистских захватчиков и помочь варшавскому восстанию, которое тогда только начиналось и на первых порах побеждало. Памятник ему хулиганы и ультрарадикалы разрушили 4 августа 2019 года, именно в день 75-летия выхода к реке именно в этом месте Красной армии и 1-ой армии Войска Польского, подчинявшейся советскому командованию. Командовал этой армией Берлинг. И уже в сентябре того же 1944 года он предпринял три попытки форсировать Вислу и помочь восставшим. Было высажено три десанта на левый берег. Но восставших варшавян уже добивали усилившиеся гитлеровцы, которые разгромили и десантников, нанеся им существенные потери. Случилось это там, где потом воздвигли эстакаду нового Лазенковского моста на правом берегу, а затем и памятник генералу.
Но и без хулиганов памятник ему, исполненный в каком-то диковатом кубически-модерновом стиле, не устоял бы. Потому что было принято решение властей — перенести его в некий «заповедник коммунистических истуканов», который только планировали создать. По типу московского «Музеона» на берегу Москвы-реки, где собраны все эти Владимиры Ильичи, Иосифы Виссарионовичи и Феликсы Эдмундовичи былых времён. Памятник периодически заливали красной краской, намекая на то, что генерал Берлинг — «коммунистический палач польского народа». И это тянулось пару лет, когда искали деньги на «заповедник». Потом их вроде бы нашли, планировали переместить памятник концу года, но ультрарадикалы опередили. И полиция вместе с коммунальщиками на следующий день проделала вот это:
Хотя в Польше у генерала Берлинга, в принципе, и не могло быть иной судьбы. Как, наверное, и у любого человека, который в поисках жизненного успеха предавал своё внутреннее, может быть, даже потаённое естество. Причём, предав однажды, после он уже не мог остановиться. Потому что судьба каждый раз выдвигала новые препятствия, преодолевать которые можно было двумя способами — или остаться верным себе и умереть, или же поступиться принципами и приспособиться. И не просто выжить, но попытаться оставить судьбу с носом. И даже принести помощь своему государству. Такие люди нередко при всём внешнем благополучии так и остаются один на один с собой, неприкаянные внутри.
Вся судьба генерала Берлинга — это череда таких вот изломов, вызовов и преодолений. В немалой степени ещё и потому, что он — еврей по национальности, который сделал карьеру в Польше. Там это не было редкостью. Ни то, что в евреи достигали успеха, ни то, что периодами это вызывало омерзительные всплески антисемитизма. Повторяю, и бытового, и поддержанного государством.
Родился Берлинг в 1896 году в небольшом городке Лиманове на юге Польши в еврейской семье, но, похоже, изначально хотел служить своей стране. Как поляк. Тогда и началась нескончаемая полоса преодолений, когда в 1914 году с началом Первой мировой войны 18 лет от роду вступил в польский легион, созданный в составе австро-венгерской армии для борьбы с Российской империей по инициативе Юзефа Пилсудского. За независимость Польши в том числе, разумеется. Через год стал уже хорунжим, но с образованием независимой Польши в 1917—1918 годах остался в австро-венгерской армии и там стал уже поручиком. Когда Австро-Венгрия рухнула, потом перешёл в польскую армию и отличился в боях за Львов в советско-польской войне 1920 года, получил свой орден Virtuti Militari и стал капитаном.
В июле 1939 года вышел в отставку подполковником и уехал в Вильно (Вильнюс). Жить на гражданке. Но пожить спокойно и почить на военных лаврах не смог — началась Вторая мировая война, которая ему, еврею, не сулила ничего хорошего. По пакту Молотова-Риббентропа Вильно заняла Красная армия, и Берлинг, как и тысячи других польских офицеров, был арестован НКВД СССР и помещён в Старобельский лагерь для военнопленных. Чтобы избежать польской офицерской судьбы, схожей с катынской, тогда же Берлинг ещё раз переступил через себя и согласился на сотрудничество с чекистами. И остался в живых.
Когда 22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война, одним из 13 польских офицеров обратился к руководству Советского Союза с просьбой предоставить им возможность воевать с гитлеровцами. Опять же за поруганную Польшу. И когда 30 июля 1941 года между премьер-министром Польши в изгнании Владиславом Сикорским и послом СССР в Великобритании Иваном Майским был подписан договор о восстановлении дипотношений и помощи, Берлинг был освобождён из тюрьмы и назначен начальником штаба 5-й пехотной дивизии, а затем командующим временного лагеря для польских солдат в Красноводске, из которых на советской территории воссоздавалось Войско польское.
Очередной изгиб судьбы ждал Берлинга, когда отношения СССР и польского правительства в изгнании окончательно испортились на почве антисоветизма, и многие польские солдаты и гражданские покинули СССР. И под командованием Владислава Андерса сформировали на Ближнем Востоке, но под эгидой Великобритании 2-й польский корпус («армию Андерса»).
Берлинг же остался в СССР и был назначен командиром 1-й польской пехотной дивизии имени Тадеуша Костюшко. В составе тех польских вооружённых сил, что создавались в Советском Союзе при участии Союза польских патриотов и, конечно же, польских коммунистов. За это суд правительства Сикорского в изгнании в 1943 году объявил Берлинга дезертиром-предателем и заочно приговорил к смертной казни. Но Берлинг в том же году стал сначала полковником, а потом и бригадным генералом, чтобы возглавить корпус, а затем и 1-ю Польскую армию в СССР.
В 1944 году уже в звании советского генерал-майора и во главе своей армии в составе 1-го Белорусского фронта принял участие в Люблинско-Брестской операции и подошёл к Варшаве. После неудачных десантов на левый берег Вислы в помощь восставшим, Берлинг был отозван в Москву для учёбы в Военную академию Генштаба имени Клима Ворошилова.
Новый виток в жизни Берлинга начался в 1947 году после победы в Польше просоветских сил. Им на помощь — создавать новые вооружённые силы — и был командирован Берлинг. Вместе с советским маршалом Константином Рокоссовским, а также своими сменщиками на посту командующих 1-й Польской армией Владиславом Корчицем и Станиславом Поплавским. Рокоссовский стал министром национальной обороны Польши, а Берлинг с 1948 по 1953 год командовал Академией Генштаба Войска польского.
В 1953 году со смертью Иосифа Сталина в Польше тоже начался отход от сталинизма, который закончился исходом из страны «советских». К 1956 году вернулись в Москву Рокоссовский, Корчиц, Поплавский, а Берлинг остался. Потому что ещё в 1953 году почуял «жареное» и подал в отставку, опять надеясь найти себя на гражданке. В Польше. И как бы нашёл — четыре года работал замминистра сельского хозяйства, а в 1957-1970 годах — главным инспектором охоты в министерстве лесоводства. А потом ещё 10 лет, до смерти в 1980-м, был в Варшаве простым пенсионером, которому заграничные поляки не простили «предательства» и замалчивали или перевирали его участие в войне за Польшу, а новые коллеги относились с недоверием. Несмотря даже на то, что в 1963 году Берлинг ещё раз изогнулся в поисках успеха и гарантий безопасности — вступил в Польскую объединённую рабочую партию (ПОРП), завуалированный аналог КПСС.
Но не только «буржуазное прошлое» вызывало подозрение у польских властей к генералу. Ещё одним «пунктиком» была его еврейская национальность. Чтобы сегодня ни говорили современные польские власти об отсутствии антисемитизма в Польше, он там был всегда, став одной из отличительных и мерзких черт политической борьбы. И дело даже не в том, что после Второй мировой войны, начиная с 1944 года евреи стали возвращаться в Польшу, где их, мягко говоря, поляки не ждали и не хотели им отдавать то имущество и жильё, которое они «прихватизировали» при Гитлере. А до конца 1949 года в Польшу только с востока прибыли 230 тыс. евреев, и если в июле 1945 года в Польше числилось 55 509 евреев, то летом 1946 года их было уже 250 тыс. И дело дошло даже до погромов, произошедших в Люблинском, Кельцском воеводствах, в Кракове и других местах, в которых от рук новоявленных национал-экстремистов и «патриотов» до победы левых погибло в общей сложности около тысячи евреев, а также пострадало и немало православных польских граждан, ставших жертвами кровавых инцидентов.
Начиная со смерти Сталина, развенчания его культа и борьбы со сталинскими перегибами, в самом руководстве Польши велась не только скрытая борьба между «сталинистами» и «антисталинистами», но и между коренными поляками и «семитами». Борьба между так называемыми «натолинцами» и «пулавянами». Первые — это в основном коренные этнические поляки, которые хотели сохранить верность и Сталину и, условно говоря, «Польше для поляков». Среди вторых было много поляков еврейской национальности, которые скоренько, подчиняясь новым веяниям, отошли от сталинизма и хотели умеренной либерализации режима для всех граждан страны. «Пулавяне» победили в 1956 году на волне всеобщего антисталинизма и избрали главой ПОРП как бы либерального Владислава Гомулку.
Но уже в начале 60-ых годов прошлого века в Польше начался откат. И «натолинцы», мутировавшие во фракцию «партизан», стали брать верх, что вылилось в чудовищную волну антисемитизма, которую активно поддержал и… главный коммунист Гомулка. Именно он в марте 1967 публично заявил о наличии в Польше «пятой империалистической сионистской колонны», а уже через год изрёк знаменитое: «Евреи, которым Израиль нравится больше, чем Польша, ДОЛЖНЫ (выделено мною — Авт.) покинуть страну».
Уже в 1970 году Гомулку сняли, и подобный коммунистический антисемитизм» был заклеймён, как «коммунистическое преступление». Но юдофобия никуда не делась, и многие политики еврейского происхождения и этнические евреи вынуждены были под давлением и боясь погромов покинуть свою страну.
Как жил в это время генерал в отставке Берлинг? Мимикрировал и выживал. И, не исключено, помогали ему сохраниться на плаву уход из армии, незаметные второстепенные должности, два советских ордена Ленина и орден Дружбы, которые он за годы новой службы Польше присовокупил к ордену Virtuti Militari. И даже здесь, как во всей судьбе генерала, ничего друг другу не мешало, а удивительным образом переплеталось.
Когда же морок антисемитизма немного рассеялся, Берлингу через 5 лет после его смерти поставили памятник. На месте, где он хотел, но не смог помочь восставшим варшавянам. И откуда он всё же вошёл 27 января 1945 года в освобождённую от немцев Варшаву. Им и другими поляками, в том числе, освобождённую. В союзе с красноармейцами, которые тоже не щадили своих жизней за свободу Польши и освобождение её столицы. И это — правда истории, а не её конъюнктурное переиначивание да ещё и под видом якобы «благородного» отрицания антисемитизма.
