«Некоторые чиновники уверены, что всё само собой рассосётся. И это самый большой риск для России». Большое интервью Олега Царёва «Антифашисту».

Олег Царёв вернулся из поездки по Украине — тем её регионам, которые де-факто подконтрольны российской армии. «Антифашист» поговорил с ним, чтобы понять, какова социально-экономическая ситуация там, какие правовые перспективы у этих территорий, как подбираются кадры для работы в новых условиях, и как реагируют на стремительно меняющийся мир российские чиновники. Мы также обсудили события в Киевской области и обвинения, предъявляемые в связи с этим России и её армии. И, конечно, не могли не поговорить о применении ядерного оружия — апокалиптичной теме, постепенно переходящей из разряда того, чего не может быть никогда, в разряд допустимого и даже возможного.

— Олег Анатольевич, вы только что вернулись с Украины, с тех территорий, которые сейчас находятся под контролем российской армии. Какие это регионы, и какая в них гуманитарная ситуация на сегодняшний день?

— Часть Харьковской области, большая часть Запорожской, Херсон и Херсонская область.

По гуманитарной ситуации. Продукты в магазинах есть, ассортимент пока не слишком богатый. Существует проблема с лекарствами, мы её уже решаем. Думаю, скоро эти проблемы решатся, потому что сейчас, по временному порядку, фактически упразднена таможня на границе России и этих территорий, благодаря чему удалось запустить товарооборот. Если бы этого не было сделано, регионы накрыла бы гуманитарная катастрофа. Я очень долго об этом говорил, и я рад, что наконец-то это решение было принято. Сегодня граница — это «бутылочное горлышко», дорога жизни, которая соединяет новые территории с Крымом, и если бы там сейчас начали ещё и таможенные декларации оформлять, то всё просто бы встало. Есть проблемы с пропуском людей и грузов, уверен, они будут решаться.

Сейчас там огромные очереди, пропускные пункты, построенные ещё при Украине, не были рассчитаны на такой поток людей и машин. При том, что вопросом границы лично занимается Сергей Валерьевич Аксёнов — ему ежедневно докладывают о том, какие очереди, какие меры принимаются по разрешению этих вопросов — есть объективные причины, которые задерживают движение. Когда я там бываю, я вижу, что все кабинки пропускные работают, все полосы заняты, пограничники работают, но объективно невозможно пропустить такое количество людей и машин через такое количество полос. Определённое количество времени занимает досмотр, потому что со стороны Украины могут проскользнуть диверсанты под видом мирных — поступала такая информация. Может перебрасываться оружие — поэтому приходится производить досмотр, при том, что женщин досматривают выборочно, мужчин более тщательно. Всё это занимает время, создаются огромные очереди. Пропускные пункты находятся на узкой полоске земли, с двух сторон зажаты проливами, наверное, имеет смысл переносить их на материк, увеличивать пропускную способность. Проблема есть, и её нужно решать.

Из того, что уже удалось решить. ГСМ. На протяжении месяца снижалась цена на бензин, сейчас она такая же, как на Украине, надеюсь, будет ещё ниже. За ГСМ взялись в первую очередь, потому что стоял вопрос об урожае, о проведении посевной. Этот вопрос решён, всё остальное будет подтягиваться. Назначены руководители гражданских администраций, возрождается милиция, коммунальные службы. Очень хорошо работают комендатуры. При малейшей жалобе от населения — где-то что-то произошло, какие-то инциденты — тут же выезжает комендатура и решает эти вопросы. Дисциплина строжайшая. С мая месяца официально вводится российский рубль, выплаты зарплат и пенсий будут производиться в нём. Динамика, на самом деле, очень хорошая. Мирная жизнь налаживается довольно быстро, не так, как это было в Донецке и Луганске в 2014 году. Всё это говорит о том, что пока не де-юре, но уже де-факто это территория Российской Федерации.

— Вы упомянули пенсионеров, бюджетников. Кто сейчас платит этим людям?

— Должна платить Украина, но она этого не делает. Ситуация аналогичная той, что была в Донбассе в 2014-м. Пока люди живут на те деньги, что у них были накоплены. Вопрос с пенсиями и соцвыплатами будет решаться Россией с мая месяца.

Радует то, что война фактически не коснулась этих территорий. Почти нет разрушенных зданий, за редким исключением. Люди живут в целых домах. Нет погибших, нет раненых. Если бы не действия Зеленского и ВСУ, вся Украина выглядела бы таким образом, и мирная жизнь была бы налажена нами очень быстро.

— Работают ли украинские банки? Могут ли люди получить вклады, перевести деньги?

— Наличные получить невозможно, безналичные платежи сделать можно. Местные жители организовали обналичивание безналичных денег, это стоит около 10%. Перечисляете на Украину деньги с карточки, специальный человек в вашем городе отдаёт наличными на 10% меньше — можно пойти на рынок и что-то купить. Пока так.

Со следующего месяца — спасибо нашим осетинским друзьям (дончане и луганчане меня поймут) — начинает работу филиал осетинского банка, который будет заниматься предоставлением услуг, поэтому сможет запуститься и промышленный сектор. Вопрос, таким образом, будет решён на уровне государства, а не на уровне частных менял.

— Сейчас промышленные предприятия работают?

— Пытаемся запускать, пока управление идёт в ручном режиме. В Херсонской области, подконтрольной нам части Запорожской области, на самом деле, промышленных предприятий не так много, в основном это сельскохозяйственные районы и туризм.

— Кто управляет городами и районами? Как подбираются кадры?

— Смотрим на руководителей местных органов власти. Если человек не был замечен в русофобских высказываниях, не брал в руки оружия, не призывал к незаконным действиям, предлагаем остаться. Этих людей выбирали, они проходили через выборы, знают особенности местности, знают работу — пусть работают. Когда вопрос с правовым статусом этих территорий будет урегулирован, эти люди снова пройдут через выборы, население, уже в новых условиях, подтвердит свой выбор.

Скажу честно, после того, как мы ушли из-под Киева, Чернигова, Сум, достаточно часто приходится сталкиваться с тем, что даже те люди, которые нам симпатизируют, отказываются занимать публичные посты, просят назначить их советниками к новым руководителям, обещают помогать непублично, потому что опасаются за свою жизнь.

Бывают случаи, когда мэр — откровенный враг, саботирует работу. Тогда назначается полностью новый человек — подбираем, советуемся с местными жителями, выбираем из предложенных кандидатур, назначаем, помогаем в работе.

— В своём телеграм-канале вы опубликовали видео с Натальей Романиченко, ставшей врио главы администрации города Васильевка Запорожской области. Кто она? После того, что произошло в Киевской области, каким образом вы уговариваете людей публично обозначить свою позицию — что-то сулите им, даёте гарантии?

— Первым предприятием, открывшемся в Васильевке после боевых действий, была авторемонтная мастерская. Руководителем этой мастерской была Наташа. Она сказала: «Я никого не боюсь, я открываюсь, и буду работать». Хотя в то время ещё постреливали. Мы познакомились, девушка с характером. Не у каждого мужчины такой сильный характер, как у неё. Она особо не раздумывала, уговаривать её не пришлось. Что касается гарантий, то Наташе я пообещал, в случае наступления угрожающей ситуации, эвакуировать её в Ялту.

— То есть, опыта работы на госслужбе у неё нет?

— Нет, никакого опыта работы во власти у неё нет. Но она работала руководителем, насколько я понимаю, в её подчинении были одни мужчины и они ей подчинялись беспрекословно.

— Запорожская обладминистрация сообщила о том, что в Бердянске заместителем мэра назначили дворника. Это правда?

— Я не знаю. Сейчас в Бердянске администрация только разворачивает свою деятельность. Поэтому там нужны минимальные навыки — составить бюджет, запустить медицину. Поэтому не на должности первого лица может работать кто угодно. А что, дворник не человек?

— Человек, конечно. Взлёт карьеры стремительный...

— Я хочу напомнить, что Виктор Цой достаточно долго работал кочегаром.

— Я правильно понимаю, что люди, имеющие опыт госуправления, не спешат переходить на сторону РФ?

— Достаточно много руководителей уже перешли на нашу сторону, просто пока не обозначили свою позицию публично. Много тех, кто при новых руководителях остался в статусе помощников, и фактически они тянут большую часть нагрузки, оставаясь неформальными руководителями.

— Посёлок Розовка Запорожской области объявил о своём намерении присоединиться к ДНР. Как вы относитесь к подобной инициативе?

— Если посмотреть на карту, то этот район чётко вкладывается, как пазлик, в Донецкую область. Поэтому, почему бы и нет? Думаю, это желание вызвано тем, что люди думают, что ДНР быстрее попадёт в состав РФ. Я со своей стороны сделаю всё, что от меня зависит, чтобы все эти территории попали в РФ как можно скорее. Мы понимаем, что народные республики могут быть промежуточной станцией на пути в Россию, а могут и не быть — и территории сразу войдут в состав РФ. Поэтому вполне возможно, что они вместе с ДНР попадут в состав РФ — быстрее, чем остальная часть Запорожской области.

— Каким будет этот переход с правовой точки зрения? Это будет референдум?

— Я думаю, надо проводить референдумы. Вполне возможно, что надо будет укрупнять регионы. Весьма логично выглядели бы Запорожская, Харьковская, Днепропетровская области как один федеральный регион РФ. А, например, Херсон, Николаев и Одесса образовали бы Таврическую губернию.

— Референдум — это голосование. Люди, живущие в этих областях Украины, проголосуют за присоединение к России?

— Могу отметить, что старшее поколение встречало с чувством удовлетворения приход российской армии. С молодёжью сложнее. Но, в любом случае, большая часть населения, если прямо сейчас провести референдум, проголосует за присоединение к РФ. У меня в этом нет сомнений. Возможно, это не будут такие цифры как в Донецке, Луганске или Крыму, но процентов 65-75 в каждом регионе будет.

— На этот счёт проводились социологические замеры или это цифры «на глазок»?

— Нам столько всего надо было сделать, что да замеров просто руки не дошли. Но я общался с местными, например, Володя Сальдо (новый глава Херсонской областной военно-гражданской администрации — ред.), который уже обозначился публично, что он с нами. Я его знаю, как депутата Верховной Рады, коллегу много лет. Я говорил, что уже многие руководители утверждены в должностях, но пока не обозначили себя публично в силу ряда причин, в том числе, из-за безопасности своих родных. И когда общаешься с этими руководителями, они дают реальную картину происходящего. Мы столько лет занимались выборами, что когда находишься на территории, среди людей, можно с большой точностью давать социологию.

— Вы сказали, что в отличие от старшего поколения, молодёжь в меньшей степени поддерживает переход регионов под контроль России. Как вы планируете решать эту проблему?

— Спасибо Сергею Валерьевичу Аксёнову, он сделал телевизор. Думаю, если сейчас у нас такие цифры, как я назвал, то в дальнейшем, благодаря телевидению, они будут выше. Даже без наличия альтернативной информации люди всё равно поддерживают РФ. Причём там никто не отключал украинские каналы, пожалуйста, смотрите, слушайте, работают Инстаграм, Фейсбук. Люди просто получили возможность сравнивать, получать доступ к разным точкам зрения, потому что раньше была только одна. Не сомневаюсь, что цифры будут выше.

— Очевидно, мир не признает отторжения этих территорий от Украины, и присоединения их к России, если это произойдёт. Прогнозируете ли вы усиление санкций и давления на Россию в связи с этим?

— Мне кажется, Запад уже сделал всё, что смог. Последние санкции бьют больше по Западу, чем по России. Придумать какие-то новые санкции уже невозможно. Мы должны принимать те решения, которые выгодны нам, и меньше оглядываться на Запад.

— Россия сейчас находится под жесточайшими санкциями, экономика переживает крайне сложные времена, едва ли не самые сложные за всю свою историю. При этом Донбасс разрушен и это только начало, потому что впереди, вероятно, не менее разрушительные для ряда городов сражения. Есть разрушения и на территории Украины, которая, предположительно, отойдёт к РФ. На ваш взгляд, за счёт чего будет происходить восстановление?

— Когда у нас не было санкций, у нас чуть что, курс рубля сразу падал. Когда санкции ввели, рубль крепчает и крепчает. Я всегда последовательно, на протяжении многих лет критиковал деятельность Центробанка РФ. То, что мы сейчас наблюдаем, показывает, что курс рубля зависит от настроения руководителя ЦБ. У России настолько большие резервы, что всё это можно сделать достаточно легко — и восстановить разрушенные города, и поднять экономику. Раньше избыточную ликвидность складывали в ЗВР, которые конфисковал Запад, если её туда не складывать, а вкладывать в экономику, то, возможно, завтра будет лучше, чем вчера.

— Как быть с санкциями, которые запрещают доступ к новым технологиям — в наше высокотехнологичное время?

— Вкладывать средства в НИИ, развивать свою науку и работать с той частью мира, большей его частью, которая не поддержала эти санкции. С той частью мира, которая развивается быстрее, чем США.

— Вопрос о событиях в Киевской области. По состоянию на 21 апреля, по информации Нацполиции Украины, на территории Киевской области найдены тела 1 045 гражданских лиц. Киев предъявляет обвинения России. Речь идёт, в том числе, и о Бородянке, где вы находились. Как вы это прокомментируете?

— В Бородянке в многоквартирных домах ВСУ занимали верхние этажи, откуда вели обстрелы по нашим военным. В результате военных действий, конечно же, страдали мирные жители. Случай, который произошёл на моих глазах в одном из населённых пунктов. Шла колонна наших танков. Местный участковый сколотил группу из семи человек, они считались там теробороной. Они спрятались за жилые дома и стали стрелять по танкам. Обстановка была очень нервной, танк, естественно, развернул башню и дал залп в их сторону. Произошло попадание в дом, погибла семья из трёх человек. Теробороновцы, которые скрывались за этим домом, не пострадали, все они ушли к реке. Все в населённом пункте знают, как и почему погибла эта семья, никто русским ни одного слова не сказал. Шли боевые действия, стреляли по танкам, было много погибших ребят. Стреляли в одну сторону, стреляли в другую, а погибали мирные жители. Мы видим ситуацию в Запорожской, Херсонской областях — не стреляли бы украинцы, не было бы ни жертв, ни разрушений. То есть мы видим одну территорию, видим вторую территорию, и видим разницу между ними.

Что касается событий в Буче, то я за несколько дней написал, что там готовится масштабная провокация. Мне сообщили об этом мои друзья из Киева. До начала военных действий я писал, что если будет противостояние между Украиной и РФ, на этот случай уже составлены списки нелояльных киевскому режиму людей, которых будут устранять. Кто-то мне поверил и успел уехать, кто-то нет — и стал жертвой СБУ. Устранено достаточно много людей, СБУ вывезла их тела, чтобы легализовать, в район боевых действий. В частности, в Киевской области это было под Ирпенем. Потом, когда наши ушли из Бучи, они свезли туда тела — наших же сторонников! Также это люди, которые погибли в результате обстрелов со стороны ВСУ, плюс постреляли по улицам, кого нашли. Это, в основном, как вы видели на фотографиях, люди с белыми повязками. Я уже говорил, что когда мы заходили в населённые пункты, местные жители надевали белые повязки на руки, как мы, рисовали букву V на машинах, чтобы показать, что они не против нас, что они не враги. И понятно, что когда туда зашли украинские нацисты, они стали стрелять по людям с белыми повязками, как по врагам.

— Что, на ваш взгляд, Россия должна сделать для того, чтобы нивелировать эти обвинения?

— Довольно легко доказать, что дело о сбитом в 2014 году над Донбассом «Боинге», сфальсифицировано. Надо освободить Днепропетровск и поговорить с Корбаном и Коломойским. Они всё расскажут,  всем всё станет понятно — но на Западе, уверен, никому это не интересно. Для того, чтобы расследовать преступления в Киевской области, надо занять Киевскую область, а, желательно, и сам Киев — и сразу же найдутся свидетели, которые расскажут, как стреляли, как убивали свои же, и кто именно это делал. А чтобы таких случаев не было вообще, желательно никогда занятые нами территории не оставлять.

— Запад предъявляет России обвинения в военных преступлениях и даже геноциде — соответствующие решения уже приняли парламенты стран Балтии и Канада. Чем это грозит России? Как будут развиваться события дальше?

— Мы должны быть психологически, экономически, политически готовы к тому, что всё самое плохое, что может сделать Запад в отношении России, он сделает. И в крупном, и в мелочах.

В качестве примера. Владимир Владимирович поручил российским банкам зайти в Крым. Пока откликнулись только ВТБ и Промсвязьбанк, остальные нет. И я понимаю почему. У меня много друзей среди депутатов, экономистов, чиновников — так вот они до сих пор думают, что эта ситуация сама собой рассосётся. Скоро всё прекратится как страшный сон, всё будет как раньше, думают они. Главное — не злить Запад, не раздражать его, и тогда всё будет как прежде. Не будет. Так вот, банки не приходят в Крым, потому что банкиры уверены, что скоро все санкции отменят, и они снова будут дружить с Западом. Они отказываются принять то, что уже ничего не вернётся, мир не будет прежним. И самые большие риски, которые сейчас есть у России, связаны с тем, что целый ряд чиновников уверены, что всё само собой рассосётся. Я приезжаю в Москву из-под линии фронта и вижу, что это совершенно два разных мира. В одном война, кровь, обстрелы, жертвы, горе. В другом — сытая, спокойная, размеренная жизнь, бутики, рестораны, планы на заграничные поездки, тишина и покой. Фактически люди живут ещё в прошлом, отказываясь принять настоящее. И это самое страшное для нас, как для страны, народа. Потому что время работает не на нас. У нас всё в нашу пользу, мы всё можем сделать. Единственный риск — непонимание ситуации у ряда высокопоставленных лиц.

— В последнее время в публичном поле участились месседжи о нанесении ядерных ударов. То, что ещё вчера казалось невозможным, теперь преподносится едва ли не как нормальное явление, как вполне приемлемый шаг. Что вы об этом думаете?

— Я никогда не комментировал военную повестку. Могу сказать только то, что у нас достаточно часто не принимаются вовремя адекватные меры, их откладывают, и это приводит к тому, что на следующем этапе мы должны будем принимать ещё более жёсткие меры, чем те, которые мы не приняли вчера.

Недели три тому назад я начал говорить, что мы должны перекрыть поставки вооружений украинской армии по железной дороге, и заодно тем самым закрыть экспорт украинской продукции на Запад. Если бы железные дороги были заблокированы, падение ВВП Украины составило бы не 50%, как сегодня, а 80-90%%. И Западу пришлось бы платить Украине намного больше, чем те пять миллиардов долларов в месяц, которые он вроде бы как готов платить сейчас. Пришлось бы платить 10—15 миллиардов, и с этим, конечно, далеко не все бы согласились. Если бы перекрыли дороги, намного меньше вооружений поступило бы в Донбасс, меньше наших солдат погибло бы. Мы месяц убеждали в том, что так сделать надо. Я лично обошёл всех чиновников, я подключил журналистов — и, наверное, именно это сыграло решающую роль, куда как большую, чем все кулуарные разговоры с людьми, принимающими решения.

Есть такое понятие в бизнесе, что, когда цена падает, ты, чтобы продать свой товар, должен снижаться раньше всех. Суть в том, что надо идти всегда чуть-чуть впереди рынка. Так вот, если мы понимаем, что эскалация будет нарастать, мы должны каждый раз принимать меры чуть-чуть жёстче, чем от нас требует обстановка. И тогда мы будем адекватны ситуации. Если мы каждый раз опаздываем, наши ответы будут слабыми, не соответствующими сложившейся обстановке. Мы понимаем, что дальше будет хуже: эскалация будет нарастать, Украина получит новые вооружения, которыми станет обстреливать российскую территорию — уже не только приграничные населённые пункты, но и крупные города. Они будут стараться перенести боевые действия на территорию РФ, и мы должны реагировать более жёстко и с опережением, более активно, чем мы реагируем сейчас. Вот такой мой ответ на ваш вопрос. Если мы будем действовать жёстче сейчас, то вопрос о применении ядерного оружия даже не будет стоять в повестке дня.