Накануне грандиозного еврошухера или Дурные предчувствия Меркель
Канцлер ФРГ Ангела Меркель заявила о возможном наступлении новой исторической эпохи. По ее мнению, геополитическая конструкция мира, сложившаяся после окончания холодной войны к началу девяностых, доживает свой последний час. Вместе с этим наступает неопределенность будущего Европейского союза.
«Я думаю, что спустя четверть века после объединения Германии и окончания холодной войны, возможно, новую историческую эру сменит другая», — считает Меркель. При этом канцлер считает, что хотя некоторые лидеры мечтают о «возвращении к маленькому миру», правильно будет не держаться изолированно друг от друга, а создавать условия для открытого взаимодействия. «Мы ничего не добьемся, решая проблемы путем поляризации и популизма. Мы должны показать, что привержены основным принципам нашей нации», — добавила Меркель.
Случайно или согласованно, буквально те же мысли чуть ранее озвучил глава немецкой дипломатии Франк-Вальтер Штайнмайер. «Избрание Трампа, наконец, привело к завершению старого мира XX века. Какие представления о порядке будут превалировать в XXI веке, как будет выглядеть мир завтрашнего дня, ещё не ясно», — говорит Штайнмайер.
В отличие от конца восьмидесятых, очередная смена исторической эпохи не вызывает большого оптимизма у европейской элиты. Впрочем, это неудивительно. Очертания нового миропорядка могут сложится не в пользу ЕС, как это было в 1991 году. Пессимистичные и непредсказуемые события последних лет едва ли предвещают что-то хорошее. Неожиданный отказ британцев от Евросоюза, схожие настроения во Франции, внешнеполитический провал на Ближнем Востоке и Украине, миграционный кризис и терроризм. Наконец, победа Дональда Трампа на выборах в США. На фоне непростой экономической ситуации эти явления вселяют нешуточную тревогу в европейские правящие круги.
На прошедшем форуме в Давосе премьер-министр Англии Тереза Мэй обещала удовлетворить волеизъявление народа на прошлогоднем референдуме и вытащить страну из «оков» Евросоюза. Примерно той же риторики придерживаются правые популисты во Франции и в ряде других европейских стран. А где-то нешуточное общественное разочарование уже наступило, как, например, в Греции.
Стоит отметить, что с избранием Трампа изоляционистские настроения в странах Евросоюза переходят в новое качество. 45 президент США дает отличную пищу для реанимации национальных государств. Обещавший разорвать договора о Трансатлантическом торговом и инвестиционном партнерстве (ТТИП) и Транстихоокеанском партнёрстве (ТПП), новый президент уже подписал указ о выходе из последнего соглашения. Понятно, что для Евросоюза принципиально важен первый договор, тем не менее начавшаяся практическая реализация обещанного является опасным симптомом.
Конечно, нельзя сказать, что дальнейшее развитие всех вышеназванных факторов неизбежно ведет к распаду Евросоюза. Однако ситуация разительно меняется. Примечательно, что более десяти лет назад, в 2006 году, Ангела Меркель тоже говорила о наступлении новой эры. Правда тогда новая эра была связана исключительно с укреплением ЕС, а миропорядок конца XX века прочно стоял на обеих ногах. Меркель заявляла о необходимости принятия общеевропейской конституции, как об основной из задач своего нахождения во главе Германии.
Тогда Евросоюз должен был определить путь своего дальнейшего развития - частичное наднациональное объединение или полная политическая интеграция. Собственно, проект конституции ЕС, который продвигала Меркель, фактически означал явление миру единого государства под названием Европейский союз. Однако это противоречило внешнеполитической линии США, которые были заинтересованы держать ЕС строго в фарватере своих интересов.
Меркель, не желая идти против американских устремлений, следовала модели горизонтального развития ЕС, подразумевавшей включение в орбиту своих интересов остатков Восточной Европы. Однако проблема заключалась в том, что стирание границ в Евросоюзе происходило не на равноправной основе, а при формировании строгой иерархии. В центре оказались развитые страны Западной Европы, на периферии - восточно и южноевропейские государства. То есть по факту конструировалась империя, но без имперского стержня в виде метрополии. Такая модель отношений работала до 2009 года, когда стремительное расширение европейского рынка покрывало все издержки деиндустриализации стран периферии. Однако мировой кризис свел на нет взрывной эффект от введения евро и создания общего рынка ЕС.
Теперь убытки превышают все выгоды, причем не только для стран «второго эшелона», вроде Венгрии и Греции, но и для центральных игроков вроде Италии и Франции. Германия, стоящая во главе объединенной Европы, оказывается неспособной удерживать конструкцию ЕС в нынешнем виде, и уже не имеет возможности довести до финала вертикальную интеграцию Евросоюза. При этом радикально повлиять на что-либо евробюрократия уже не в силах, тем более при потенциальном попустительстве новой американской администрации. Именно об этом говорит Меркель, до последнего защищающая Евросоюз, но понимая, что таким как прежде это объединение стран уже не будет.
