Нацистские группировки Украины разрослись до настоящих армий с иностранными наёмниками. Рассказ военнопленного Владислава Чугура

С Владиславом Чугуром я познакомился во время поездки на обмен пленными 29 декабря прошлого года. Он рассказал, как воевал за свободу Новороссии, как его обманом выманили на территорию Украины, как вернулся обратно. Рассказал он и совершенно шокирующие сведения о вербовке на Украине боевиков для запрещённой в России террористической организации ИГ.

— Владислав, расскажите всё с самого начала. Как вы попали в плен?

— В плен я попал 9 марта 2017 года. Во многом из-за своей глупости и доверчивости. После того как я уже закончил воевать, уволился из армии ДНР, работал журналистом, был в Москве, и мне поступил звонок по Вайберу от знакомого, что есть возможность на Украине сделать горячий репортаж по поводу подготовки боевиков ИГИЛ в Харьковской области и других местах. На мои сомнения, что как я, воевавший в ДНР, могу попасть на Украину, сказал, что прикроют, ты же не в розыске. В итоге дал контактный номер человека, который оказался предателем. И на границе, прямо на пункте пропуска в Черниговской области, который называют «Три сестры», потому что это пункт пропуска на Украину, в Белоруссию и в Россию, меня уже ожидала группа захвата. Вместе с сотрудниками Черкасского СБУ, которые уже открыли на меня уголовное дело и объявили в розыск, с начальником контрразведки Голобородько и старшим следователем Кулибоцким.

— А насколько информация об ИГИЛ соответствует действительности?

— Ну как сказать. Не то чтобы это прям базы. Это просто лагеря подготовки, где украинские нацисты готовят боевиков для войны на Донбассе, но иностранные вербовщики, в том числе и из ИГИЛ, там активно вербуют людей для участия в террористических формированиях. Такие же лагеря, как я узнал, были и в Николаевской области. А в Харьковской области ещё до войны активно собирался «Патриот Украины». Это структура Билецкого, которая сейчас называется «Азовом», разрослась уже. Они раньше проводили сборы, но там были только граждане Украины, а теперь там на местах всё оборудовали более серьёзно, и там тренируются в том числе и иностранные наёмники, которые хотят воевать, но не имеют ещё особого опыта. Понятно, что профессионалы едут сразу на передовую, теми же снайперами, а идейные убеждённые нацисты без боевой подготовки там тренируются, а дальше уже по ситуации. Либо проходят обкатку на Донбассе, либо сразу забирают прямо в ИГИЛ.

Я ещё слышал, правда, это уже информация не совсем проверенная, что якобы для игиловцев проводят даже восстановительные процедуры. Вот в частности, в Николаевской области, якобы, пересиживают после ранений боевики ИГИЛ, такой вот полутренировочный, полуреабилитационный момент. И они там не просто отсиживаются, но и продолжают вербовать дополнительно террористов. Вот так и можно сказать, что уже как несколько лет Украина — поставщик боевиков для различных террористических организаций.

— Ну вот, вы попали в плен. Расскажите о сроках, об условиях содержания, о запомнившихся моментах.

— Я в плену пробыл с 9 марта по 27 декабря 2017 года. Девять с половиной месяцев. Всё время находился в черкасском СИЗО. Всё время были суды, но все они были ни о чём. В принципе, эта история не нова, но если у многих людей это занимало и два, и три, и четыре года, то мне в этом плане повезло, что я меньше года просидел.

Суды ничего не давали. Свидетели не являлись, понятно, что дело сфабрикованное. Я с самого начала сделал признательные показания, что я участвовал, я воевал, я принимал участие в боях за Новороссию. Но я уточнил, что воевал не против Украины, не против украинского народа, а именно против украинских нацистов, против этого режима, который пришёл в результате государственного переворота. Это 260-я статья. Но мне активно вменяли, что это была поддержка террористических организаций ЛНР и ДНР, и статья у меня «терроризм». Естественно, в терроризме я не сознавался. Суды постоянно переносились, свидетели не являлись, мне месяц за месяцем продлевали меру пресечения. Время шло.

Как я попал на обмен? Я знаю, что были заявлены вот эти списки, когда обмен был большой — 306 на 74. И на одно из последних мест, когда нужно было набрать количество, меня просто отдали, хотя изначально говорили, что ни в коем случае не отдадут, только через амнистию. А я сразу сказал, что на амнистию ничего не буду писать Порошенко, потому что я не признаю его легитимным президентом.

Про условия содержания в камере. Там вообще очень интересная тюрьма. Все местные заключённые, которые бывали на других тюрьмах, говорили, что эта тюрьма одна из самых мутных на Украине. Серо-буро-малиновая. Она небольшая. Администрацией заявлено, что там есть какие-то положения, но они не соблюдаются. Когда надо, бросают людей в карцеры, наркоту поставляют в тюрьму через администрацию.

А методы… В первый же день, как только меня привезли, закрыли в камеру с АТОшником, как я потом уже узнал, было поручено психологически воздействовать, прессовать. Когда он не справился, через пару недель закинули ещё одного заключённого, у которого была уже третья ходка. Кстати, это запрещено правилами тюрьмы. Первоходы должны сидеть с первоходами, а зэки-рецидивисты с зэками-рецидивистами. Тем не менее, его туда закинули. Он позиционировал себя, как патриот Украины. Видимо, рассчитывали администрация с СБУ так на меня надавить. Кстати, СБУ знает все те схемы, которые использует администрация с наркотиками и прочим, но покрывает их, а взамен администрация выполняет поручения СБУ.

Но прессинг не удался, потому что рецидивист поставил тюремные понятия выше политики. Хотя я и не согласен с ним по политическим вопросам, но политика на тюрьме не качает. И то, что я воевал против украинской власти, которая, соответственно, всех содержащихся в тюрьме закрыла, это даже ставит меня по тюремной иерархии чуть-чуть выше того АТОшника, который эту власть незаконную защищал. Провокация не удалась. Когда это поняли, меня перевели в другую камеру, где содержался один АТОшник с проблемами с психикой. Но этого буйного, который бросался на конвойных, устраивал драки, заставлял кричать «Слава Украине», отправили в психбольницу в Днепропетровскую область. Через неделю, когда меня направили на очередной допрос в СБУ, и те с ехидцей спрашивали: «Ну как тебе этот Боксёр?», я ответил: «Я не знаю, мне рассказывали про него сокамерники, но я его не застал, его забрали на психушку». За те полчаса, когда меня везли после допроса в тюрьму, был дан приказ, и меня бросили на подвал.

Это одно из самых мрачных мест. Он сырой, плесень на стенах. Украинский омбудсмен посещал как раз эту тюрьму и категорически запретил держать там людей больше чем сутки-двое. Когда из тюрьмы в тюрьму переводят, этот подвал называли «транзитная камера». Это разрешается из-за перенаселённости в тюрьме. И вот в этом подвале принципиально держали неугодных людей. Почему? Если три-четыре месяца просидишь в такой камере, то возможен туберкулёз. Плюс, постоянно в камеру затекают фекалии, отвратительный запах, смрад.

Естественно, питание там нельзя назвать питанием. Вечером там всегда тухлая рыба, капуста гнилая. Давали такую бурду, которая наоборот вызывала чувство голода. Лучше уж ничего не есть, сидеть на хлебе и воде, чем есть такую бурду.

Естественно, ко мне никого не пускали, ни одно письмо нельзя было отправить. Даже с родителями не разрешали связаться. Родители случайно увидели репортаж по телевизору и через полтора месяца приехали узнать, действительно ли я нахожусь в тюрьме. За день до визита родителей, до разрешения суда на свидание меня подняли с этого подвала. Полтора месяца я пробыл в этих условиях. Причём, постоянно подсаживали каких-то подсадных уток. То ли торговцев наркотиками, то ли ещё кого-то. Они сочувственно спрашивали, сколько я тут содержусь, говорили, что ещё немного и туберкулёз. Видимо, такое давление оказывалось, чтобы вынудить пойти на сотрудничество со следствием.

— Насколько я знаю, после освобождения вы сотрудничаете с болгарским изданием.

— Да, я сотрудничаю с болгарским изданием «Сдружение Барс», пишу материалы и о плене, но сейчас больше о жизни республики в социальном разрезе. Именно о том, как живёт народ Донбасса. Ведь здесь построено пусть и молодое, пусть и не такое идеальное, но отдельное независимое государство, со своими плюсами и отдельными минусами. Из минусов можно назвать, например, бюрократию. Но ни одно государство без бюрократии не обходится. Вспоминая ту же украинскую довоенную бюрократию, то в нынешней донецкой все вопросы решаемы без всяких взяток, о вымогательстве речь не идёт. Ну да, некоторые бумажки, документы надо собрать, побегать. Но зато реально бесплатная медицина, бесплатная реабилитация, мне операцию бесплатно сделали. Группу по инвалидности сделали. Здесь всё это решается в кратчайшие сроки. На той же Украине оформление группы по инвалидности занимает до полугода, а здесь у меня это заняло буквально несколько недель.

— Давайте порассуждаем вот о чём. Ведь ваше болгарское издание ни в какой мере не отражает официальный курс правительства Болгарии?

— Нет, это частный информационный проект болгарина Любомира Данкова. Он начинающий журналист, но больше позиционирует себя как режиссёр-документалист. Вот недавно вышел его фильм документальный «Дети Донбасса» и получил несколько призов на американских фестивалях. На европейские его долгое время не пускали, но по последней информации, там тоже сдвиги есть. Пока, к сожалению, не показывали в России этот фильм. Его цель — показать западному зрителю, что здесь живут обычные люди, которые хотят спокойно жить, хотят соблюдать свои культурные традиции, хотят разговаривать на родном языке.

Я ведь, кстати, в своё время именно из-за этого Украину покинул. Потому что СБУшники подослали ко мне какой-то криминалитет, и они прицепились, что я разговариваю на русском языке. Избили меня. Это было начало 2016 года. Я тогда считал, что нацизм на Украине ненадолго. Ведь Украина одна из самых пострадавших от нацизма территорий, как и Белоруссия, и как так народу можно об этом быстро забыть? Я уехал из Киева сразу после Майдана, но вскоре и до традиционно спокойных украинских сёл дотянулись все эти нацистские идеи. Мне ведь раньше не верили, украинские тролли высмеивали, когда я давал интервью, будучи на передовой, объяснял, почему покинул Украину, почему взял в руки оружие. Говорили, что это чушь, это ерунда, не может такого быть, по-русски всем можно говорить. Но вот, прошло несколько лет, уже на законодательном уровне могут обвинить любого, кто в магазине обслуживает не на украинском, использует русский язык. Вот это и есть полноценный нацизм. Это уже официальная политика, отменили изучение русского языка в школе. И люди молчат.

— Кстати, если ориентироваться на ролики Анатолия Шария, то он утверждает, что сейчас, со сменой президента, украинские граждане всё больше и больше выступают против нацизма, против радикалов. Как вы считаете, можно ли верить этим роликам?

— Ну, в последнее время я не смотрю Шария. Я смотрел его, когда ещё был на Украине, он сразу выступил против Майдана. Когда была война, он, конечно, выступал против войны. Но он не занимал чёткой позиции, он пытался балансировать. А так нельзя. Да, к концу срока Порошенко он начал очень жёстко критиковать Порошенко, но я тогда уже перестал его смотреть.

Понятно, что люди есть. Понятно, что поддержка нацизма не стопроцентная. Лишь меньшинство охвачено этими нацистскими идеями. Может быть, люди боятся. Конечно, Юг и Восток — это больше прорусские регионы. Так всегда было, и всегда будет, надеюсь. Но какого-то массового сопротивления нет. Да, говорят, что на Бессмертный полк выходит очень много людей. Но этого же мало. В нацистской Германии в своё время что-то подобное происходило. Не все же их поддерживали. Нацисты, кстати, вообще пришли во власть изначально демократическим путём. А потом всё больше и больше, и перед Второй мировой практически вся Германия была готова воевать. Да, после войны они якобы раскаялись почти все. Наверно срабатывает какой-то эффект толпы.

Ведь ещё в 2014 году нацистов на Украине было меньшинство. Их и сейчас меньшинство, но пассивное большинство предпочитает плыть по течению. А активное большинство было либо сожжено, как в Одессе, либо расстреляно, как в Мариуполе, либо выдавлено за пределы страны. Самые активные противники нацизма сейчас на Донбассе, или в Россию уехали. Многие были убраны со сцены в результате предательства. Мне сложно представить, что должно произойти, чтобы возродить активное противодействие нацизму на Украине. Разве что какой-то экономический катаклизм. Экономика Украины давно уже скатывается в пропасть, но дефолт пока что таки не объявили. Видимо действительно рассчитывают скупить землю. Может быть, тогда народ проснётся. Сложно делать такие прогнозы.

— Украинцев ежедневно накручивают, например, Зеленский заявляет, что Сталин и Гитлер вместе развязали Вторую мировую войну, напав на Польшу. Идёт уравнивание СССР и нацистской Германии, что ведёт к усилению русофобии. Всё-таки это действует на обычных людей.

— Да. А это к чему ведёт? Люди отвыкли анализировать информацию, проверять факты. Как Кравчук сказал, что встречались во Львове Гитлер со Сталиным. Когда ему сказали, что это ложь, бред и чушь, он сразу дал заднюю. Но опять же, официально это нигде не публиковалось. Он же для радио «Свобода» давал это интервью. Там это нигде не опровергалось. А ведь Кравчук — знаковая фигура, первый президент. А когда говорят калибром поменьше, то их всем не опровергнешь, и это всё вбивается в голову. Люди начинают в это верить.

Но когда действительно народ Украины захочет, чтобы их освободили, мы поможем освободить Украину остальную от нацистов. По-другому быть не может.