Кто есть кто в деле Ноздровской
Жестокое убийство в селе Демидов на Киевщине Ирины Ноздровской стало одной из топ-тем информационного пространства Украины в новом году. Заговорили даже о новом «деле Гонгадзе».
Я на глобальные выводы не претендую, но упомяну несколько фактов.
1. Ноздровская не была «правозащитницей».
В обычном словоупотреблении «правозащитник» - общественный деятель, занимающийся защитой прав человека по своим убеждениям.
Сотрудник правоохранительных органов правозащитником не является – он на службе. Чаще всего, не является правозащитником и адвокат – по той же причине. По крайней мере – пока ему платят деньги. Не являются правозащитниками и люди, судящиеся с кем-то из-за своих родственников.
Поэтому выпускница института МВД, судившаяся по поводу смерти своей сестры Светланы Сапатинской и опеки над ее сыном (Ноздровская была против того, чтобы ребенок оставался с отцом), на статус правозащитницы претендовать никак не может. Это не политический конфликт, а бытовой изначально.
2. Ноздровская не была политическим деятелем.
В последнее время появились сведения, что Ноздровская – помощник депутата Татьяны Черновол и может что-то знать о рейдерской деятельности последней.
Да нет. Ноздровская подалась к Черновол, чтобы получить корочку и воспользоваться админресурсом. И злые языки уверяют, что осуждение Дмитрия Россошанского, сбившего Светлану Сапатинскую, стало возможным именно благодаря обширным связям Черновол, поскольку доказательная база по этому делу традиционно хромала на две ноги (полиция собирает улики еще хуже, чем это делала милиция).
Другое дело, что Ноздровская не вчера родилась, принимала раньше участие в выборах на стороне разных кандидатов. Возможно, какой-то политический след на местном уровне есть.
Опять же, оказаться в окружении Черновол – верный способ получить по голове. Она просто сама по себе – центр возникновения всяческих конфликтов.
В то же время, хотя Черновол в парламенте является радикалом, она не является противником действующей власти. Фракция «Народный фронт» - часть коалиции. Власть покрывает грязные делишки Черновол и Пашинского. Ну зачем ей лезть в мутные схемы «грузиномайдана»?
3. Демидов – настоящая «воронья слободка».
Вернувшиеся оттуда полицейские (а столичный главк направил на место резонансного убийства и кривых, и хромых, и больных – лишь бы имели представление об оперативной работе) привезли массу впечатлений.
Половина села уверяет, что младший Россошанский – конченый наркоман и вообще они все там бандиты.
Другая половина – что Сапатинская сама кинулась под машину из-за ссор с мужем (почему Ноздровская и пытается отсудить ребенка у отца), а сама Ноздровская на людей машиной наезжала. Кстати, адвокат Татьяна Монтян говорит, что, что Ноздровской угрожали далеко не только члены семьи Россошанских.
Складывается ощущение: в селе такая обстановка, что никакого внешнего вмешательства не было нужно… Там собственные конфликты и столкновения интересов вполне могли привести к убийству.
Кстати, «врадиевское дело» 2013 года, при всей его очевидности (там было сразу понятно, кто преступник), так и не дало ответа на вопрос о мотивах преступления…
4. Дело расследовано?
Президент, конечно, об этом заявил, но…
Во-первых, признавшийся в совершении преступления старший Россошанский не мог его совершить. Он после инсульта, ходит с палочкой. Огреть этой палочкой по голове он мог, а нанести множественные ранения, раздеть и бросить в реку – нет.
Во-вторых, в руках полиции находится заложник – Дмитрий Россошанский. Самое очевидное – деда принудили подписать явку с повинной. Ведь сын может до освобождения и не дожить… И вообще – мало ли, что с людьми в тюрьме бывает?
P.S.: Темна вода во облацех… Дело, получившее столь значительный резонанс, вряд ли имеет шансы быть расследованным так, чтобы удовлетворить всех.
