Константин Ремчуков: Нет, это – не торговая война. Это схватка за вершину мира
США начали атаку на экономическую и промышленную политику Китая с целью изменить основы его государственности.
Сегодня в центре внимания всего мира то, что журналисты называют торговой войной между США и Китаем. Обычно в торговых войнах имеется цель, которую так или иначе формулирует атакующая сторона. В этой торговой войне подобной цели внятно не озвучивает никто, и не понятно, при каких условиях США отменят свои защитные меры, что для этого надлежит сделать Китаю, какое громкое решение он должен принять, чтобы «все стало как всегда», как было в последние десятилетия. Мой анализ документов американской внешнеторговой политики последних месяцев однозначно подсказывает: «так, как всегда», в американо-китайских отношениях не будет больше никогда. Мы наблюдаем совсем другую историю.
Майкл Пиллсбери: Столетний марафон
Три года назад в США была опубликована книга Майкла Пиллсбери, директора Центра Китайских исследований Гудзоновского института, под названием «Столетний марафон. Секретная стратегия Китая по замене Америки в качестве глобальной супердержавы».
В ней автор, в течение 40 лет занимавшийся изучением Китая в интересах Пентагона и ЦРУ, дал глубокий анализ стратегии Китая, который якобы в ознаменование 100-летия Китайской революции к 2049 году должен сместить США с вершины мира и стать единственной супердержавой. Ведь «на небе может быть только одно Солнце»! Пиллсбери утверждает, что ключевое влияние на выработку китайской внутренней и внешней политики оказывают генералы и адмиралы, партийные консерваторы и реакционеры, которых называют «ястребами» – ying pai.
Главные тезисы и рекомендации книги таковы.
С «открытия Китая» Ричардом Никсоном в 1971 году американские администрации руководствовались в отношении Пекина политикой «конструктивного вовлечения» с целью помочь его экономическому росту и политической трансформации – для превращения КНР в демократическую и мирную державу.
Пиллсбери утверждает, что все предположения американцев в течение 40 лет относительно характера эволюции Китая оказались ложными.
Американцам казалось, что:
1. Вовлечение Китая приведет к полному сотрудничеству с Западом по широкому полю международных проблем.
2. Китай на пути к демократии.
3. Китай – хрупкий цветок, крах его экономики и государственности – дело времени.
4. Китай хочет быть похожим на США – и уже похож.
5. Китайские «ястребы» слабы.
Пиллсбери показывает, что Китай противостоит США по многим направлениям внешней политики, внутри страны усиливает роль Компартии и давление на оппозицию. Огромное количество американских научных публикаций о неизбежном крахе китайской экономики и государственности убаюкивают Запад, помогают Китаю двигаться к своей цели без сопротивления.
Различия между США и Китаем огромны. Американцы склонны к прямым действиям, китайцы – к непрямым, американцы – к ясности и прозрачности, китайцы – к двусмысленности и обману. Обман вообще присущ стратегии, которую формулировали все великие китайские умы на протяжении тысячелетий, считая, что стратегический обман является предметом гордости и признаком культурной уникальности.
Китайские реакционеры в руководстве страной – ying pai – оказывают сильнейшее влияние на принимаемые решения. «Ястребы» полагают, что достижение целей Китая по вытеснению США с мирового Олимпа к 2049 году, к 100-летней годовщине Китайской революции, возможно, только если скрывать и отрицать наличие таких планов. Сила стратегии Столетнего марафона в том, что она невидима, как технология «Стелс» (Stealth). Если позаимствовать у фильма «Бойцовский клуб» первое правило Марафона, то оно будет звучать так: никто не говорит о Столетнем марафоне.
Мейнстримом геостратегической мысли Пекина остается консерватизм. Редактор влиятельного органа китайских консерваторов газеты Global Times (структурного подразделения «Жэньминь жибао») назвал «умеренных» «голубей» китайской политики «раковыми клетками, которые приведут к разрушению Китая».
В 1983 году Дэн Сяопин встретился с руководством Мирового банка, которое пообещало, не афишируя, внимательно изучить состояние китайской экономики и дать рекомендации, как догнать США через 20 лет. Китайцы с тех пор продолжают использовать лучшие американские умы для решения своих задач.
Пиллсбери дает ряд конкретных рекомендаций американскому правительству, что нужно делать, чтобы не дать победить Китаю в гонке за лидерство. Ведь так легко выиграть гонку, если вы один знаете, что она началась.
Пиллсбери предлагает осуществить 12 шагов.
Шаг 1-й. Признать наличие проблемы.
Надо знать, чего именно хочет оппонент, чтобы понимать его реальную природу; не принимайте форму за содержание. Было глупо доверять клятвам Пекина, что он будет поддерживать более свободную торговлю, бороться с воровством интеллектуальной собственности и покончит с манипулированием валютными курсами.
Если Америка хочет участвовать в Марафоне, она должна радикально поменять свои мысли, идеи, представления о Китае.
Необходимо изучить и проанализировать длинный список мер и стратегий китайского правительства, которые превращают идеи в действия.
Шаг 2-й. Нужно тщательно отслеживать свои подарки Китаю. Ежегодно США реализуют огромное число программ помощи КНР со стороны различных министерств и ведомств. (Департамент труда помогает повысить производительность, Минфин улучшает банковские практики, Федеральное управление по авиации передает сотни научных программ и т.д.)
Шаг 3-й. Необходимо измерять параметры своей конкурентоспособности.
Все, что можно измерить, можно улучшить. Однако нельзя улучшить ничего, если ты не знаешь, что нужно улучшить.
Ты не можешь вырваться вперед в гонке с конкурентом, если не знаешь, в каких аспектах ему проигрываешь. Каждый год китайцы создают годовой анализ уровня своей конкурентоспособности по сравнению с США.
Шаг 4-й. Разработка стратегии конкурентоспособности.
Необходимо ясно осознавать, когда нужно изменить собственную стратегию и разработать новую тактику для получения желаемых результатов.
Кент Хьюджес, директор программ из Центра Вудро Вильсона, сравнивает китайский вызов в области технологического прорыва с запуском первого советского спутника в 1957 году.
Хьюджес предлагает для поддержания конкурентоспособности экономики США ряд направлений: взаимодействие государственных и частных секторов; провести налоговую и денежную реформы; поддержать технологические инновации; создать культуру обучения и получения знания в течение всей жизни; увеличить инвестиции и направления НИОКР в гражданской сфере; применить опыт Китая в осуществлении масштабных государственных субсидий бизнесу в землю, электроэнергию, технологии в дополнение к программе низко- или беспроцентного кредитования; необходимо разработать новую национальную стратегию конкурентоспособности американской экономики; рассмотреть вопрос о разработке межведомственной программы повышения конкурентоспособности экономики США.
Снижение глобальной конкурентоспособности снижает возможности решения вопросов социальной справедливости внутри страны.
Шаг 5-й. Создать в США общую идейную платформу по Китаю.
Требуется объединиться тем специалистам по Китаю, кто хочет добиться там перемен. Необходимо создать большую коалицию в США с общей миссией добиться перемен в КНР и замедлить вредный и устаревший подход к реформированию Китая. Такой подход должен объединить гражданских активистов США, поддерживающих далай-ламу, права человека, гражданские и демократические свободы, с соответствующими министерствами, ведомствами и бизнесами, взаимодействующими с Пекином.
Шаг 6-й. Построение вертикальной коалиции государств.
Китай хочет доминировать в районе Южно-Китайского моря, чтобы контролировать ресурсы и коммуникации. Поэтому Пекин запугивает соседей, чтобы они не могли объединиться и противостоять китайским амбициям. Именно поэтому США должны поощрять к антикитайскому объединению такие страны, как Монголия, Южная Корея, Япония и Филиппины. Даже угроза создания этой коалиции может подействовать на Китай отрезвляюще. Пекин знает, как США и их союзники сдерживали СССР. Если США увеличат помощь и нарастят сотрудничество с соседями Китая, то все в Пекине начнут винить «ястребов» в нарастающей изоляции и одиночестве в регионе.
Шаг 7-й. Защита политических диссидентов.
США поддерживали диссидентов в Восточной Европе и СССР (Вацлав Гавел, Лех Валенса, Александр Солженицын), предоставляли им трибуны, деньги, эфиры для донесения их взглядов. Это и привело к падению железного занавеса.
Сегодня Китай наращивает преследования тибетских буддистов и мусульман-уйгуров. В Тибете правительство ввело комендантский час, арестовывает протестующих, убивает невинных граждан, превращая регион, по словам далай-ламы, в «ад на земле». В провинции Синьцзян Интернет и телефонная связь регулярно отключаются. В Тибете и Синьцзяне резко растет доля китайского населения хань благодаря госпрограмме переселения и миграции. Китай также преследует христиан. Распространена практика, при которой иностранцы в Китае для того, чтобы попасть в храм, должны предъявлять паспорта. Атеистические правители КНР хотят держать население подальше от священников и церквей. Эксперты оценивают количество христиан в Китае от 60 до 100 млн человек. И это число растет. США должны помогать китайским диссидентам, естественным союзникам в противостоянии Марафону.
Шаг 8-й. Занять жесткую позицию против антиамериканской политики Пекина в области конкуренции.
Китай – главный источник кибершпионажа против США, на него приходится более 90% зафиксированных случаев. Кибератакам из Китая подверглись Google, AT&T, Американская торгово-промышленная палата, Visa, Master Card, Министерство обороны, Госдеп, Департамент энергетики и Министерство внутренних дел. Киберворовство – центральный элемент десятилетней китайской кампании по воровству технологий, которые Китай не может изобрести, и интеллектуальной собственности, которую не может создать.
В докладе Комиссии по воровству американской интеллектуальной собственности, возглавляемой бывшим директором национальной разведки Денисом Блэром и бывшим послом США в Китае Джоном Хантсманом (сейчас посол США в РФ), приводится оценка кражи интеллектуальной собственности США – это более 300 млрд долл. в год.
Шаг 9-й. Выявлять и подвергать общественному позору тех, кто загрязняет окружающую среду.
Китай увеличивает выбросы в атмосферу на 500 млн т ежегодно. В январе 2013-го уровень загрязнения воздуха в Пекине в 40 раз превысил уровень, который ВОЗ считает безопасным. Посол Джон Хантсман дал разрешение посольству США в Пекине на публикацию в Twitter показателей уровня загрязнения воздуха.
Китайский бизнес получает конкурентные преимущества за счет низких расходов по охране окружающей среды, вытесняя с рынка конкурентов, тратящих деньги на экологию.
Шаг 10-й. Разоблачать коррупцию и цензуру.
Основные СМИ в Китае принадлежат государству. В 2013 году китайское правительство заблокировало Bloomberg News за публикацию истории о состоянии семьи Си Цзиньпина. Создается впечатление, что КНР предлагает иностранным СМИ договор: вы можете сообщать о фантастических успехах Китая сколько угодно, но как только вы начнете критиковать Компартию и ее высших чиновников, мы выкинем вас из страны.
Китай оказывает давление на китайские технологические компании, цензурируя их страницы. Понятие «The Great Chines Firewall» характеризует цензуру китайским правительством интернет-пространства.
Шаг 11-й. Поддержка продемократических реформаторов.
Озабоченность Китая, когда он говорит о новой холодной войне, состоит в том, что США реанимируют свои программы времен холодной войны, которые помогли подорвать Советский Союз изнутри при помощи силы идей. Большинство китайских «ястребов» убеждено, что план по подрыву Китая уже приведен в действие (подобно тому, как было начиная с 1947 года в отношении СССР). По крайней мере в двух китайских книгах утверждается, что этот план реализует ЦРУ.
В октябре 2013-го китайские «ястребы» заявили о еще одной угрозе: якобы Америка ищет китайского Горбачева, лидера, который покончит с однопартийной системой. Китайские консерваторы с подозрением относятся к гражданским политикам, считая, что они склонны разделять западные взгляды на многопартийность и эволюцию в направлении демократии.
В настоящее время в США действует шесть разрозненных программ по поддержке демократии в Китае на 50 млн долл. в год. Эти деньги идут как активистам в Китае, так и китайским противникам режима, живущим за границей. Задача – развести партию и госинституты и углубить рыночные реформы.
Шаг 12-й. Наблюдать и оказывать влияние на дебаты между китайскими «ястребами» и реформаторами.
Сегодня Китай ведет собственную холодную войну против США, тщательно мониторя различные группы влияния в Вашингтоне: тех, кто поддерживает Пекин, и тех, кто скептически к нему относится, тех, кем можно манипулировать, и тех, кто уже понимает стратегию Столетнего марафона.
Необходимо обеспечить наличие понимания позиций различных игроков по чувствительным вопросам китайской политики. Правительство не монолитно, несмотря на реализацию Марафона. Консерваторы в явном большинстве, но все же есть искренние адепты реформ и либерализации, тех кто хочет движения Китая в сторону американской модели. Их надо выявлять и поддерживать.
Это вызов и задача для разведывательного сообщества. До сих пор оно недостаточно инвестировало в ресурсы, способные выявить настоящих реформаторов, чтобы отделить их от многочисленных китайских лидеров, которые делают вводящие в заблуждения реформаторские заявления.
Питер Наварро: экономическая агрессия Китая
Главным инструментальным разработчиком американской экономической стратегии в отношении Китая стал директор Совета по национальной торговле Белого дома и одновременно – руководитель Офиса Белого дома по торговой и промышленной политике Питер Наварро.
В конце июня 2018-го ведомство Наварро опубликовало доклад «Как экономическая агрессия Китая угрожает технологиям и интеллектуальной собственности Соединенных Штатов и мира». Ниже приводятся его основные положения и выводы.
Правительство Китая осуществляет комплексную и долгосрочную промышленную стратегию для достижения глобального доминирования. Конечной целью Пекина является замена китайскими компаниями иностранных компаний в сфере дизайна и изготовления в ключевых технологиях и продуктах сначала на внутренних рынках, затем – за границей.
В значительной мере Китай достиг впечатляющего роста благодаря агрессивным действиям, политике и практике, выпадающим из рамок глобальных норм и правил (в совокупности это и есть «экономическая агрессия»).
Иногда Китай не скрывает своих агрессивных действий, политики и практики. О них говорится в официальных документах правительства, они проявляются в деятельности госкомпаний, описываются в докладах бизнес-организаций, мозговых центров и правительственных агентств.
США относят к понятию «экономическая агрессия» цели шести ключевых направлений экономической и промышленной политики Китая.
1. Защита внутренних рынков Китая от импорта и конкуренции включает в себя высокие тарифы, нетарифные барьеры и другие регуляторные препятствия.
2. Увеличение доли Китая на глобальных рынках, для чего используются такие инструменты промышленной политики, как финансовая поддержка для стимулирования экспорта и консолидация предприятий госсектора для превращения их в «национальных чемпионов», способных успешно конкурировать с иностранными компаниями на внутреннем и внешних рынках. Китайские предприятия получают выгоду от госпреференций, ведущих к субсидированному созданию избыточных мощностей и перепроизводству на китайском рынке. Это ведет к снижению мировых цен и вытеснению в конечном счете иностранных конкурентов с глобальных рынков.
3. Получение и контроль над ключевыми природными ресурсами в глобальном масштабе. Китай применяет хищническую модель «долговой ловушки» в экономическом развитии и финансировании проектов в развивающихся странах в обмен на их природные ресурсы и доступ к рынкам. К таким ресурсам относятся бокситы, медь, никель, бериллий, титан и редкоземельные элементы. Хищническая модель является особенно эффективной в странах, характеризующихся слабой правовой системой, а также в авторитарных режимах.
4. Доминирование в традиционных промышленных областях. Китай достиг ведущих позиций во многих традиционных отраслях обрабатывающей промышленности. Произошло это, в частности, благодаря льготному кредитованию, коммунальным тарифам ниже рыночных, а также слабому применению стандартов в области охраны здоровья и окружающей среды. Европейская торговая палата зафиксировала: «На протяжении поколений Китай был мировой фабрикой». К 2015 году на КНР уже приходилось 28% мирового производства автомобилей, 41% мирового производства кораблей (судов), более 50% мирового производства холодильников, более 60% мирового производства цветных телевизоров и более 80% мирового производства кондиционеров и компьютеров. Приобретение ключевых технологий и интеллектуальной собственности в других странах, включая США.
5. Получение ключевых технологий и интеллектуальной собственности (ИС) из других стран, включая США.
6. Захват возникающих (нарождающихся) высокотехнологичных отраслей, которые станут драйверами будущего экономического роста и многих нововведений (улучшений) в оборонной промышленности.
Эти стратегии реализуются в китайской промышленной политике, нацеленной на обеспечение доступа к самым драгоценным элементам американской технологии и интеллектуальной собственности.
Какими методами Китай пытается заполучить технологии, интеллектуальную собственность и захватить отрасли будущего? Авторы доклада утверждают, что промышленная политика Китая нацелена на «введение, освоение, поглощение, повторное изобретение» технологий и интеллектуальной собственности всего мира.
Такая политика осуществляется при помощи:
1. Воровства ИС, спонсируемого государством, посредством физического воровства, кибершпионажа, уклонения от законодательства США по контролю за экспортом, пиратства и подделок. Указывается, что для этих целей Китай держит за границей 40 тыс. разведчиков, еще 50 тыс. разведчиков работают по этим темам внутри КНР. Воровства торговых секретов Китаем оценивается в диапазоне от 1 до 3% ВВП США в год, или от 180 до 540 млрд долл.
2. Принудительных и навязываемых регуляторных гамбитов, чтобы принудить иностранные компании к передаче технологий в обмен на ограниченный доступ к китайскому рынку.
3. Экономического принуждения посредством экспортных ограничений на критически важное сырье, монопсонной (монополия покупателя) покупательной способности.
4. Сбора информации, которая включает в себя открытые источники; помещение нетрадиционных сборщиков информации в университеты США, национальные лаборатории и другие инновационные центры; рекрутирование талантов из экспертов в сферах бизнеса, финансов, науки и технологий.
5. Технологических инвестиций в Китай, поддержанных государством.
Китай со стороны правительства воздействует на мировой рынок мерами по ограничению экспорта. Коксующийся уголь – ключевой элемент производства стали. В 2008 году Китай произвел 336 млн т кокса, но ограничил экспорт 12 млн т и дополнительно ввел 40-процентную экспортную пошлину. Эффект от ограничения экспорта получился огромным. В августе 2008-го мировая цена на коксующийся уголь достигла 740 долл.
Пример активизации в области сбора научной информации. Китайский институт научной и технической информации к 2010 году собрал 1,5 млн диссертаций китайцев, 220 тыс. зарубежных диссертаций, 100 тыс. материалов конференций на иностранных языках и 60 тыс. материалов конференций, проведенных в КНР. Они также собрали 1,23 млн копий докладов четырех основных правительственных ведомств США, опубликованных с 1958 года, и более 4 тыс. наименований ежегодно издаваемых журналов. Закупили более 300 тыс. реферируемых книг, изданных за рубежом, и открыли 18 электронных платформ для поиска ссылок. Цифровая коллекция аннотаций книг, изданных в Китае или за границей, достигла 45 и 23 млн соответственно. Ежегодно эта категория пополняется на 3,3 млн. Цитирование возросло до 83 млн единиц с ежегодным приростом в 15,5 млн.
Основные инструменты протекционистской политики Китая:
1. Субсидии по оплате банковских кредитов по льготным (за счет правительства) процентным ставкам.
2. Приоритетная поддержка в рамках кредитной политики банка.
3. Преимущественный порядок административного одобрения.
4. Приоритетная валютная поддержка.
5. Возмещение налога на экспорт оборудования и других материалов, относящихся к зарубежному инвестиционному проекту.
6. Приоритетный доступ к услугам, относящимся к финансированию за рубежом, инвестиционным консультациям; оценке и контролю рисков, страховые инвестиции.
7. Координированная поддержка нескольких правительственных департаментов с упором на обмен информацией, дипломатическую защиту, поездки персонала за границу и регистрацию экспортных и импортных юридических прав.
Американцы обвиняют Китай в том, что он занимается нелегальной реверсивной инженерией, то есть нарушает патентное право и права интеллектуальной собственности. Китайцы занимаются декомпановкой изделия или узла и начинают производить нечто похожее без авторизации со стороны обладателя прав на изделие.
Реверсивная инженерия позволяет китайским инженерам и ученым воссоздавать продукцию некитайских производителей, сокращая тем самым время и расходы на НИОКР. Практика реверсивной инженерии соответствует цели промышленной политики Пекина по «введению, освоению, поглощению иностранных технологий и повторному изобретению этой технологии с улучшениями».
Набор инструментов, которыми пользуется КНР для принуждения передачи иностранных технологий и интеллектуальной собственности китайским конкурентам, включает в себя:
1. Ограничения иностранной собственности, понуждение к созданию совместных предприятий и партнерств, которые явно или скрытно побуждают передачу технологий.
2. Враждебные процедуры административного и лицензионного процессов.
3. Дискриминационные ограничения в области патентного права и интеллектуальной собственности.
4. Обзоры по безопасности.
5. Технологические стандарты контроля и безопасности.
6. Локализацию баз данных.
7. Обременительное и выматывающее тестирование.
8. Дискриминационные каталоги и списки.
9. Ограничения на госзакупки.
10. Введение местных технологических стандартов, существенно отклоняющихся от международных норм, что может создавать «черный ход» для китайского доступа к исходным кодам, алгоритмам шифрования.
11. Принудительную локализацию НИОКР.
12. Антимонопольное законодательство.
13. Обзорные экспертные панели.
14. Китайскую Компартию, оказывающая влияние на корпоративное управление.
15. Переводы китайских работников в совместные предприятия.
Китайский Закон о кибербезопасности, вступивший в силу в июле 2017-го, утверждает обзоры по безопасности по продуктам и услугам, вводит ограничения по трансграничной передаче данных, требует локализации данных и авторизует разработку национального стандарта по кибербезопасности, который превосходит по масштабам и объему международные стандарты.
Европейская торговая палата выразила озабоченность тем, что реализация (исполнение) Закона о кибербезопасности приведет к тому, что «компании должны будут предоставлять информацию о своих продуктах, дизайне и исходных кодах аффилированным с государством организациям». Торговый представитель США также выражает озабоченность, что компании «могут быть вынуждены раскрывать критические технологии, включая исходные коды, полную базу данных дизайна, поведенческие модели, логические модели и даже планы этажей и физические чертежи главного технологического помещения».
Китай продолжает кодифицировать в законы технологические стандарты безопасности и контроля через принятие таких законов, как Закон о национальной безопасности, Закон о кибербезопасности, Национальный стандарт кибербезопасности и Стандарты технического комитета. В различных отраслях действует более 30 таких мер.
Соответствие стандартам безопасности и контроля требует от иностранных фирм «сдачу ключевых технологий властям Китая, таких как исходные коды, алгоритм шифрования и обширные данные, раскрывающие интеллектуальную собственность».
Таким образом, эти стандарты безопасности выполняют роль барьера на вход для фирм, не желающих выдавать (сдавать) свои технологии и интеллектуальную собственность. Эти требования являются инструментом принуждения к передаче технологии и авторских прав, тем самым стимулируя местные инновации.
Обременительное тестирование выходит за рамки безопасности и общественного здоровья, принуждая к раскрытию исходных кодов, торговых секретов, алгоритмов шифрования и особо чувствительных прав интеллектуальной собственности. Например, программа обязательного сертифицирования требует от иностранных производителей пройти расширенные тесты, проверки и инспекции производственных помещений для сертифицирования с последующим законным выходом на китайский рынок. Типы продуктов в текущем каталоге включают сельхозтехнику, электроинструменты, машины и запчасти к ним, медицинское и противопожарное оборудование.
Все эти мероприятия увеличивают издержки по выходу иностранцев на местный рынок, что является формой протекционизма национальных производителей.
Китайская система каталогов и списков затрудняет выход на рынок, ведет к повышению таможенных барьеров, к дальнейшему расширению лицензионных требований, ужесточению ограничений на иностранные инвестиции и принуждению к передаче технологий.
Например, каталог телекоммуникационных услуг расширил набор услуг, подлежащих лицензированию. Только иностранные компании, создавшие совместное предприятие с китайцами, могут иметь лицензию. При отсутствии лицензии иностранным компаниям запрещено использовать свой бренд, продавая продукцию совместного предприятия.
Китайские каталоги и списки выполняют защитную роль в качестве нетарифного барьера при выходе товаров и услуг на рынок КНР. Они также являются инструментом промышленной политики по передаче технологий и интеллектуальной собственности, предоставляя тем самым значительные преференции национальным производителям.
Китай сохраняет обширные ограничения по участию иностранцев в госзакупках.
Ежегодно более 300 000 граждан КНР посещают университеты США и ищут работу в лабораториях, инновационных центрах, инкубаторах и мозговых центрах. Сегодня на китайских граждан приходится приблизительно треть иностранных студентов университетов и колледжей и примерно четверть студентов-магистров, специализирующихся на науке, технологиях, инженерии или математике.
Агентство «Синьхуа» сообщает: на встрече с представителями госсектора президент Си Цзиньпин подчеркнул непреходящую руководящую роль КПК в руководстве предприятиями госсектора (ПГС). Необходимо приложить усилия по укреплению роли партии на предприятиях госсектора. ПГС должны стать важной силой для выполнения решений ЦК КПК. Характеризуя ПГС как «важную материальную и политическую базу социализма с китайскими особенностями» и важную опору и надежную силу, через которую КПК осуществляет руководство страной, Си Цзиньпин сказал, что партийное руководство – «корень и душа» ПГС.
Именно эти характеристики ПГС считаются доказательством нерыночного характера китайской экономики.
Американо-китайская комиссия по обзору вопросов экономики и безопасности отмечает, что правительство КНР сохраняет значительное влияние на инвестиционные решения, принимаемые частными фирмами. Влияние включает в себя поощрение, модификацию, запрет сделок в конкретных отраслях, на территориях и в технологиях. В качестве инструментов используется набор средств: финансовые стимулы, политические решения и соглашения между акционерами.
Эти наблюдения подтверждаются характеристикой китайских предприятий:
1. Многие предприятия зависят от госфинансирования, часто по преференциальным ставкам.
2. Китай может влиять на частные предприятия через указанную роль КПК в корпоративном управлении.
3. Руководство компаний состоит из бывших членов руководства КПК и правительства. Члены Американо-китайского делового союза в своем обзоре за 2017 год отмечали преимущества, которые получают от государства китайские компании: 63% – преференциальное госфинансирование; 58% – преференциальные лицензирование и разрешения; 53% – преференциальный доступ к госконтрактам; 45% – налоговые льготы и 40% – низкие платежи за землю.
4. Правительство регулирует направление прямых иностранных инвестиций (ПИИ) по секторам за рубежом. Например, в апреле 2018-го опубликованы основные направления ПИИ по категориям: поощряемые, ограниченные, запрещенные. К категории поощряемых инвестиций относятся вложения в передовые технологии, а к ограниченным – вложения в недвижимость, не связанную с высокими технологиями.
Подобного рода отраслевые ограничения предопределяют размещение инвестиций частных компаний за рубежом в соответствии с приоритетами китайского государства, а не с принципами экономической эффективности и максимизации прибыли, которыми обычно руководствуются инвесторы в рыночной экономике.
Торгово-промышленная палата США. Анализ китайской Стратегии-2025
«Сделано в Китае. Глобальные амбиции, построенные на местном протекционизме»
В мае 2015-го Госсовет КНР официально утвердил 10 приоритетных секторов для Стратегии-2025.
1. Информационные технологии следующего поколения.
2. Высокотехнологичное цифровое и роботизированное оборудование для осуществления контроля за производственными процессами.
3. Авиакосмическое и авиационное оборудование (техника).
4. Инженерное оборудование для судов и производство высокотехнологичных морских судов.
5. Передовое оборудование для ж/д транспорта.
6. Энергосберегающие и новые электромашины.
7. Электрооборудование.
8. Новые материалы.
9. Биомедицина и высокопроизводительное медицинское оборудование.
10. Сельскохозяйственные машины и оборудование.
На эти отрасли приходится 40% добавленной стоимости в промышленности Китая.
При помощи большого коллектива авторов, включавшего 48 академических ученых и 400 специалистов и представителей отраслей, были разработаны «дорожные карты» по каждому направлению приоритетной отраслевой политики, с указанием конкретных целей, темпов роста, доли рынка и т.п.
Как отмечается в докладе Американской торгово-промышленной палаты, китайские компании скорее всего будут следовать рекомендациям правительства, то есть «видимой руке», нежели ориентироваться на «невидимую руку» рынка.
Анализ документов правительства КНР свидетельствует, что стратегической целью развития приоритетных отраслей к 2025 году является достижение глобального лидерства в производстве высококачественной и высокотехнологичной продукции. Эта цель должна быть достигнута в ходе многоступенчатого процесса.
Локализация и индигенизация (упор на местные ресурсы). К 2025 году необходимо добиться, чтобы ключевые звенья глобальных цепочек стоимости и НИОКР стали преимущественно китайскими. Разработка китайских инноваций, технологий, интеллектуальной собственности и брендов – основная тема Стратегии-2025.
Замещение. Снижение зависимости от иностранных технологий и их замещение национальными разработками – стратегический императив.
Увеличение доли на глобальных рынках. После разработки собственных технологий и брендов Китай планирует захватить внутренние и международные рынки продукции указанных отраслей.
Наметились перемены в направлении прямых иностранных инвестиций из КНР. Если раньше они шли в основном в сырьевые отрасли, то теперь ускоренными темпами направляются в высокотехнологичные проекты, прежде всего в США.
С 2012 года китайские инвесторы вложили 20 млрд долл. в более чем 600 высокотехнологичных проектов в США, с упором на искусственный интеллект и виртуальную реальность. Фонд благосостояния КНР, один из самых крупных суверенных фондов – Китайская инвестиционная корпорация с активом 800 млрд долл. – сделал значительные вложения в венчурные компании Кремниевой долины. При этом не стоит забывать, что Китай контролирует 95% редкоземельных минералов в мире.
Одна из причин, почему КНР разворачивается в сторону отраслей будущего, состоит в том, что сегодня отрасли обрабатывающей промышленности производят низкую добавленную стоимость, являются энергозатратными и сильно загрязняют окружающую среду.
Торгово-промышленная палата США утверждает, что Китай имеет самый ограничительный инвестиционный режим среди стран G20. Например, Пекин требует, чтобы любая иностранная компания, желающая производить электроавтомобили в КНР, создала совместное предприятие с китайскими компаниями с миноритарным участием. Иностранная компания обязана передать технологию электроавтомобиля китайскому предприятию, создающему китайский бренд. В 2009 году Министерство промышленности и информационных технологий КНР ускорило темп принудительной передачи технологий следующим требованием: одна из трех ключевых технологий, существенных для электромобиля (система батарей, система вождения, система электронного контроля), должна контролироваться китайской стороной совместного предприятия.
В ноябре 2017-го Си Цзиньпин призвал укреплять роль партии «в правительстве, вооруженных силах, обществе и школах, на севере, на юге, на востоке и на западе». Вскоре партийные органы центральной провинции Хайнань издали распоряжение, предписывающее вносить упоминание о партии в юридические документы, как государственных, так и частных компаний (NYT, 13.04.18). Например, была внесена поправка в правовые документы China Machinery Engineering Corp., указывающая, что «при принятии важных решений совет директоров должен получить совет от партийной организации компании» (WSJ, 17.08.17).
Майкл Пенс, вице-президент США, о новых подходах к Китаю
Выступая 4 октября в Гудзоновском институте, вице-президент США изложил основную логику и мотивы нового подхода США к Китаю. Методологически и фактологически Пенс воспроизвел все основные тезисы, изложенные в соответствующих публикациях Пиллсбери и Наварро. Он напомнил публике, что президент Дональд Трамп считает Майкла Пиллсбери самым главным экспертом по Китаю. Это – четкое и ясное указание на то, что именно Вашингтон не устраивает в отношениях с Пекином и в каком именно направлении будут происходить, судя по всему, радикальные перемены. Пенс повторил утверждение Трампа, что дефицит торговли с Китаем, который, например, только в прошлом году составил 375 млрд долл., в течение десятилетий был основным источником развития и модернизации обрабатывающей промышленности КНР.
Вице-президент США дал характеристику сегодняшнего времени как новой эры, эры конкуренции великих держав с целью изменить международный порядок.
Он указал на то, что Пекин нацелил свою бюрократию на получение интеллектуальной собственности из США и использует украденные технологии для укрепления вооруженных сил с целью выдавить США из Тихоокеанского региона. Вывод Пенса: КНР избрала путь экономической агрессии и сейчас противостоит интересам США во многих сферах деятельности. Он обвинил Пекин в использовании политических, экономических и военных инструментов, а также в пропаганде для продвижения собственных интересов.
В международных отношениях Вашингтон не устраивает проводимая Пекином «долговая дипломатия», когда китайские госкомпании строят в развивающихся странах объекты, наращивают долговую зависимость, а потом в зачет погашения берут под контроль тот или иной инфраструктурный или сырьевой ресурс. (Американцы возмущаются тем, что Китай взял за долги под контроль порт в Шри-Ланке, который может превратить в свою военно-морскую базу. – К.Р.)
Утверждая, что КНР противостоит интересам США, Пенс рассказал, что Китай кредитует Венесуэлу, чей совокупный долг перед Пекином превысил 50 млрд долл.; он также поведал о давлении Китая на страны, принуждая их разрывать дипломатические отношения с Тайванем (провинцией Китая), союзником США. В прошлом году такой шаг совершили три латиноамериканских страны.
Однако принципиально новым направлением американской критики на столь высоком политическом уровне стала сфера прав человека, политических и религиозных свобод в Китае. Пенс констатировал резкий разворот Пекина в сторону подавления свобод, нарушения свободного обмена информации, давления на религиозные конфессии. Он рассказал о закрытии большой подземной христианской церкви, сжигании Библии, снесении крестов, о воздействии Компартии на процесс назначения Ватиканом священников; о самосожжении 150 буддийских монахов и содержании в лагерях перевоспитания более миллиона мусульман, которым круглосуточно промывают мозги. Этот тип обвинений был характерен для периода холодной войны и критики политического устройства СССР.
Другим развернутым и новым направлением критики со стороны вице-президента США стало обвинение Китая во вмешательстве во внутреннюю политику США (по сравнению с которым российское вмешательство выглядит бледно) с целью расколоть общество, повлиять на общественное мнение и исход промежуточных выборов в ноябре 2018-го, а в дальнейшем – не допустить переизбрания Трампа на пост президента в 2020-м.
Пенс подчеркнул, что ответные тарифные меры Китая поразили 80% графств, проголосовавших два года назад за Трампа. Власти КНР якобы требуют от американских бизнесменов публичного осуждения тарифных санкций со стороны США под угрозой отзыва лицензии.
Пенс предупредил, что «легкие» спонсорские деньги из Китая в американские университеты и научные центры, и даже Голливуд являются фактором цензуры, бездумного прославления КНР и сдерживания критики китайской политики. Он потребовал от Google немедленно прекратить разработку приложения Dragon Flight Ap, которое может помочь китайским властям осуществлять цензуру в Интернете.
Пекин ведет комплексную и скоординированную кампанию по подрыву поддержки президента, американской повестки и «наших самых главных идеалов». Последнее обвинение является до такой степени серьезным, что после него можно ожидать действия со стороны США абсолютно любого уровня.
Сразу после выступления Пенса начала поступать обильная информация об инициативах антикитайского характера.
10 октября Минфин США объявил о новых правилах, нацеленных на КНР с целью ужесточить обзоры национальной безопасности при рассмотрении иностранных инвестиций. В тот же день Минюст сообщил об аресте в Брюсселе китайского оперативника по обвинению в краже торговых секретов у компании GE Aviation.
11 октября Министерство энергетики США объявило об ужесточении контроля в сфере экспорта ядерных технологий в КНР. Правительство США также потребовало, чтобы два государственных СМИ из Китая, работающие в США, зарегистрировались как иностранные агенты. Скорость перехода Вашингтона к конфронтационной антикитайской стратегии оказалась неожиданной для Пекина.
США ввели санкции против китайских военных за покупку у России истребителей Су-35 и противовоздушной системы С-400. В ответ Китай прервал визит главы ВМФ в Вашингтон и запретил заход в порт Гонконга американскому военному кораблю.
11 октября комиссия Конгресса США по Китаю обратилась в МОК с просьбой отобрать у Пекина право проведения зимних Олимпийских и Паралимпийских игр 2022 года. Основание – ситуация с правами человека, в частности с тем, что в лагерях политического перевоспитания сегодня содержится более миллиона уйгуров.
США открыли 12 октября антидемпинговое расследование против китайских экспортеров матрасов. Утверждается, что Китай демпингует цены на матрасы в диапазоне от 259 до 1732%. Розничный рынок матрасов в США оценивается в 23 млрд долл. в год.
Белый дом сообщил, что саммит Дональд Трамп – Си Цзиньпин на G20 в конце ноября в Аргентине оказывается под вопросом. Давление на Китай усиливается, что сказывается и на общественных настроениях накануне предстоящих выборов. Последние опросы показали, что среди сторонников Трампа только 4% полагает, что Китай – союзник США, а 86% считают его противником.
Цифры-аргументы из Пекина
Вскоре после введения первого раунда американских тарифов на китайские товары в Пекине была опубликована Белая книга по китайско-американской торговле. Несмотря на признание того факта, что США являются крупнейшим рынком сбыта китайской экспортной продукции, в докладе указывалось, что экспорт США в Китай с 2001 года (после вступления КНР в ВТО) вырос на 577% и составил 129,89 млрд долл. При этом экспорт США в целом за означенный период вырос всего на 112%. Иными словами, экспорт США в Китай рос в шесть раз быстрее общего темпа роста американского экспорта. При этом США имеют с Китаем положительное сальдо торговли услугами – 54 млрд долл. в прошлом году.
Китайские власти убеждены, что торговый протекционизм повредит глобальным промышленным цепочкам. Так, например, в товарах, подвергшихся тарифным ограничениям в первом раунде, 59% стоимости было создано компаниями США, Европы, Японии и Южной Кореи.
Отвечая на претензии о воровстве ИС и технологий, китайские эксперты возражают, что в 2017 году расходы на НИОКР в Китае составили более 1 трлн юаней и по этому показателю Китай вышел на второе место в мире. 113 китайских компаний вошли в 1000 самых (продвинутых) инновационных компаний мира, заняв третье место после США и Японии.
Выводы
1. В администрации Трампа доминирует взгляд на Китай как на главного геополитического противника (врага), чья цель – смещение США с позиций мирового лидера во всех областях соперничества, включая инновационные и самые продвинутые технологии в области вооружений будущего со всеми вытекающими последствиями, с неизбежным ослаблением международно-экономических позиций Вашингтона. Для обоснования необходимости смены курса в декабре 2017 года в Стратегию национальной безопасности США включено понятие «экономическая агрессия». В течение 2018 года это понятие получило детальное определение и было применено к характеристике экономико-политической стратегии Пекина.
2. В руководстве американской администрации собраны сегодня «ястребы» с устойчивой антикитайской позицией – глава администрации Джон Келли, советник по нацбезопасности Джон Болтон, главный советник Белого дома по Азии Мэтью Поттингер. Главным идеологом новой антикитайской стратегии стал Майкл Пиллсбери, директор китайских исследований Гудзоновского института, на основе своей книги «Столетний марафон» подготовивший методологическую платформу для оценки и корректировки американской политики в отношении КНР. Сегодня Гудзоновский институт, Центр проблем Китая – сердце и мозг по выработке и реализации новой американской стратегии в отношении КНР. На правительственном уровне разработчиком конкретных мер, отражающих платформу Пиллсбери, стал директор Совета по национальной торговле Питер Наварро. Политическим куратором разворота американской политики в отношении Китая стал вице-президент Майкл Пенс, который в Гудзоновском институте озвучил ключевые направления нового американского подхода к Китаю.
3. США начали атаку на фундаментальную структуру экономической и промышленной политики Китая, в основе которой лежат госрегулирование, госкорпорации – «национальные чемпионы», обильное субсидирование экспортного производства.
4. Геополитической стратегией новой американской политики в отношении Китая является заметное торможение темпов его развития в целом и научно-технологического инновационного обновления в частности.
5. Отсутствие в ходе введения тарифных барьеров четко сформулированных требований к Пекину на тему, что именно он должен сделать для отмены тарифов, доказывает, что началась совсем другая, не торговая война. Звучащие претензии по поводу неоправданно высокой роли государства и нерыночного характера китайской экономики носят абстрактный характер. Добровольно изменить природу государственной власти невозможно.
6. Активное привлечение представителей разведывательного сообщества к оживлению оппозиции в Китае говорит о начале реализации долгосрочной стратегии США по изменению характера политической власти в КНР.
7. Комплекс претензий, касающийся прав человека и религиозных свобод в Китае, однопартийности политической системы является одной из наиболее характерных черт холодной войны.
8. Обвинения во вмешательстве Китая во внутреннюю политику США и его стремление не допустить переизбрания Трампа в 2020 году – наиболее серьезное политическое обвинение, которое скорее всего легитимизирует любой набор аналитических мер в предстоящий период.
9. То, что составляет фундаментальный принцип и ключевые направления китайской экономической и промышленной политики, признано в Стратегии национальной безопасности США направлениями экономической агрессии.
10. Произошло заметное расширение принципиальных претензий со стороны администрации США к руководству КНР. Наряду с недобросовестной конкуренцией и воровством интеллектуальной собственности и технологий теперь озвучиваются обвинения в области политических и религиозных свобод, прав человека, использование «дипломатии долгов» для захвата месторождений (медь, кобальт и т.п.) по всему миру в обмен на неуплату внешнего долга (порт в Шри-Ланке).
11. В Вашингтоне возобладала концепция: сотни миллиардов долларов, получаемых Китаем в качестве профицита во взаимной торговле (375 млрд долл. в 2017 году) в течение десятилетий, лежат в основе модернизации китайской экономики. Отсюда простая стратегия – резко сократить дисбаланс во взаимной торговле, закрыть часть своих рынков, изменить место США в глобальных цепочках стоимости, овладев звеньями, производящими более высокую добавленную стоимость.
12. Стратегия Китая на обретение лидерства в нанотехнологиях и искусственном интеллекте должна привести к изменению места китайского звена в глобальных цепочках стоимости, переместив его вверх, в зону самой высокой добавленной стоимости. США хотят этому помешать, считая, что собственного научно-технологического потенциала у Китая недостаточно, чтобы достигнуть поставленной цели.
13. Поскольку Китай уже активно начал переносить в соседние страны более простые сборочные и упаковочные звенья производственной цепочки, конечный продукт будут маркировать сделанным в другой стране, например, Made in Vietnam. Статистика ВТО по торговле добавленной стоимостью позволяет четко представлять, какова доля той или иной страны в стоимости конкретного товара. Так что прямолинейная стратегия на тарифную защиту рынка от продукции конкретной страны может обернуться нанесением ущерба создателям компонентов с более высокой добавленной стоимостью совсем из других стран. Добиваться же от них отказа от участия в производственных цепочках именно с Китаем выглядит задачей труднореализуемой, по крайней мере в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
14. Эксперты из Пекина после некоторой растерянности приободрились и перешли к воинственной риторике в ответ на американскую тарифную агрессию. Они уверенно говорят, что объектом китайских ответных мер могут стать, с одной стороны, положительное сальдо в торговле услугами – 54 млрд долл. в пользу американцев, а с другой – 300 млрд долл. прибыли американских компаний, полученных на территории КНР. Таким образом, очерчивается гигантский круг потенциальных зон взаимной враждебности, способный оказать негативное воздействие на глобальную экономику.
15. Базовые претензии к экономической и промышленной политике Китая, нацеленной на поддержку госкорпораций и выращивание «национальных чемпионов», методологически подходят к последующему тиражированию претензий применительно к другим странам, прежде всего к России.
16. Легкий отказ США от любых прежних договоров и соглашений под предлогом изменившихся обстоятельств приведет скорее всего к отказу Вашингтона от ряда ключевых программ обмена и сотрудничества с Пекином.
17. Можно ожидать, что на мировой арене Китай займет место лидера в отстаивании принципов свободной торговли против протекционизма США. Ареной борьбы станет ВТО, с угрозой выхода США из этой организации.
18. Ключевым фактором американо-китайских отношений в ближайшие годы будет пребывание Трампа у власти после 2020 года. Если он останется, реальностью будут тенденции по последовательному разрушению модели взаимодействия США–КНР, сложившейся в последние 30–35 лет.
19. Экономический национализм Трампа вступает в принципиальное противоречие не только с основ международной торговли и с интересами и практиками обмена конкретных иностранных государств, но и с интересами крупнейших американских транснациональных корпораций и ведущих технологических компаний, суть бизнес-модели которых состоит в снятии национальных экономических и таможенных границ. Космополитизм экономической глобализации, основывающейся на достижении более высокой производительности и эффективности бизнеса, обладает базовым экономическим преимуществом над национализмом и протекционизмом.
20. Исходя из этого, можно считать нынешний исторический зигзаг с ростом влияния экономического национализма в США и Великобритании временным, не имеющим исторической перспективы.
21. Концепция справедливой, свободной, взаимовыгодной и сбалансированной торговли, которую начали реализовывать США, означает отказ от концепций международной торговли, лежащих в основе ВТО, а именно – режим наибольшего благоприятствования и преференциальных многосторонних соглашений. Сбалансированность (если под ней понимать отсутствие дефицита в торговле) может быть достигнута лишь с помощью жесткого рестриктивного регулирования торговых потоков. Достижение идеалов справедливости, свободы, взаимности и сбалансированности возможно лишь в мире, где отсутствуют тарифные и нетарифные барьеры, госсубсидии и стимулы. Сегодня нет ни одной страны, даже относящейся к категории стран с развитой рыночной экономикой, которые не осуществляли бы в той или иной мере защиту и стимулирование своих отраслей и производств.
22. Статья XXV ГАТТ, допускающая создание зон преференциальной торговли, была задумана для использования торговли как важного источника ресурсов для развития и инструмента эффективной помощи развивающимся и слаборазвитым странам Азии, Африки и Латинской Америки. В настоящее время в мире зарегистрировано около 600 соглашений о преференциальной торговле. Естественная логика эпохи создания ГАТТ заключалась в том, чтобы обеспечить доступ товаров из слаборазвитых стран на рынки стран развитых для зарабатывания валюты, необходимой для экономического и социального развития.
23. В США много научных центров, убежденных в том, что Китай ждет неминуемый крах вплоть до распада. Другая часть научного сообщества считает, что разговорами о слабости китайцы маскируют свою силу и актуализируют недооценку со стороны союзников. Администрация Трампа выработала стратегию активного противостояния Пекину в геополитическом, стратегическом и региональном планах и намерена на основе признания Китая страной с нерыночной экономикой ввести масштабные ограничения в сферах торговли, инвестиций, технологического сотрудничества.
24. Отказ от многосторонних форматов ведения международных торговых договоров в пользу двусторонних приближает кризис и возможный крах ВТО. В этих условиях Китай наращивает политическую активность, позиционируя себя в качестве мирового лидера в борьбе за свободную торговлю без протекционизма.
25. Выступая на сессии Генеральной Ассамблеи ООН 25 сентября 2018 года в Нью-Йорке, президент Трамп объявил о конце глобализации и провозгласил патриотизм. В переводе на обычный язык это означает не что иное, как отказ от принципов многосторонней торговли и международных соглашений в пользу соглашений двусторонних, в пользу экономического национализма. Имея в виду огромный размер внутреннего рынка США, шансы выкрутить руки оппоненту по двусторонним переговорам у американской стороны неизмеримо возрастают. Ведь ограничение экспорта на рынок США – прямой удар по занятости и доходам в ключевых отраслях экономики. Именно поэтому в последние недели были радикально пересмотрены на условиях США торговые соглашения с Канадой, Мексикой и Южной Кореей.
Направления экономической агрессии Китая в области технологий и интеллектуальной собственности
1. Физическое воровство, киберворовство технологий и ИС.
1.1. Физическое воровство технологий и ИС посредством экономического шпионажа.
1.2. Кибершпионаж и воровство.
1.3. Уклонение от законов США, контролирующих экспорт.
1.4. Производство подделок и пиратство.
1.5. Реверсивная инженерия.
2. Регуляторные гамбиты, нацеленные на принуждение и внедрение.
2.1. Ограничения иностранной собственности.
2.2. Враждебные административные требования к получению разрешений и лицензированию.
2.3. Дискриминационные ограничения в патентном деле и других правах ИС.
2.4. Обзоры по безопасности, понуждающие к передаче технологий и ИС.
2.5. Установление технологических стандартов безопасности и контроля.
2.6. Мандаты на локализацию баз данных.
2.7. Обременительные и вызнавательные требования к тестированию.
2.8. Дискриминационные каталоги и списки.
2.9. Ограничения по участию в госзакупках.
2.10. Установление местных технологических стандартов, отклоняющихся от международных норм.
2.11. Принудительное размещение центров НИОКР.
2.12. Вымогательство в рамках антимонопольного законодательства.
2.13. Принуждение к раскрытию информации о собственности при использовании механизма обзоров экспертных панелей.
2.14. Вторжение КПК в корпоративное управление путем кооптации своих членов.
2.15. «Прогон» китайских работников через совместные предприятия с иностранным капиталом.
3. Экономическое принуждение.
3.1. Экспортные ограничения и ограниченный доступ к сырьевым ресурсам.
3.2. Монопсонная покупательская власть (власть монопольного потребителя).
4. Сбор информации.
4.1. Сбор научной и технологической информации.
4.2. Китайские граждане в США как нетрадиционные сборщики информации.
4.3. Рекрутирование талантов в сфере науки, технологии, бизнеса и финансов.
5. Инвестиции, спонсируемые государством, нацеленные на обретение технологий.
5.1. Государственные китайские акторы вовлечены в осуществление ПИИ в технологии.
5.2. Инвестиционные китайские механизмы задействованы для приобретения и передачи американских технологий и ИС:
а) слияния и поглощения;
б) гринфилд инвестиций;
в) венчурные вложения.
Источник: доклад Совета по национальной торговле Белого дома (руководитель Питер Наварро)
«Как экономическая агрессия Китая угрожает технологиям и интеллектуальной собственности Соединенных Штатов и мира»
