Китай Си Цзиньпина - «Нам бы Путина в члены Политбюро». Интервью с Юрием Тавровским

Как китайские мудрецы пытались заткнуть Трампа, почему Путин стал бы лучшей кандидатурой в министры обороны Китая, в чем различия плановой экономики в СССР и КНР и из-за чего в Пекине даже антикоммунисты поддерживают компартию. Об этом в своем большом интервью рассказал Юрий Тавровский, востоковед, профессор Российского университета дружбы народов, член Президиума Евразийской академии телевидения и радио.

— Юрий Вадимович, недавно вышла Ваша книга «Си Цзиньпин. Новая эпоха». Хотелось бы начать нашу беседу с темы отношения китайской власти к своим интеллектуалам.

— Для Си Цзиньпина характерно подчёркнутое уважение к людям, которых он называет мудрецами. Он окружил себя советниками ещё в тот период, когда был «наследником престола». Будучи замгенсека КПК, он возглавлял Центральную партийную школу, был её ректором. А первым ректором в ней был еще Мао Цзэдун. Эта школа — аналог нашей Академии общественных наук, «кузница кадров» высшего уровня.

Среди слушателей Академии Cи Цзиньпин выделял наиболее ценных людей, уровня вице-губернатора провинции, генерала или будущего маршала. Из них он создавал т.н. «малые группы» (профильные аналитические центры) по разного рода проблемам: внешнеполитической стратегии, экономики, борьбы с коррупцией… Когда Си Цзиньпин пришёл к власти в конце 2012 года, у него уже лежали наготове папочки со всеми проектами; он стал доставать их — одну за другой… Самые мудрые из мудрецов продолжали напряженно трудиться, первые пять лет его правления оставаясь в тени, но после XIX съезда Компартии Китая, который состоялся в 2017 году, некоторые из них вдруг стали вице-премьерами, членами Политбюро — опорой его власти. Из старых и новых «малых групп» была создана сеть аналитических «мозговых трестов», которые у американцев называются think tanks. Их сейчас в Китае около двух тысяч. Они в какой-то степени увязаны с университетами и исследовательскими центрами, являясь «мозговыми» группами по исследованию определённых проблем — от искусственного интеллекта до создания региональных суперкластеров вокруг Пекина, Шанхая и Гуанчжоу с населением в 150-200 миллионов человек.

Я не так давно прилетел из Пекина с международного Форума по Шёлковому пути, где довольно откровенно обсуждались как достижения, так и проблемы этой глобальной инициативы Си Цзиньпина. Заметно было, что китайцы свои интеллектуальные ресурсы намерены усилить за счет зарубежных «мудрецов». На Форуме было объявлено о создании всемирной сети аналитических центров. На днях на мой адрес пришло приглашение Изборскому клубу войти в новую сеть. Видите, насколько жива конфуцианская традиция. Конфуций говорил, что советниками императора должны быть умные люди, и сам он себя позиционировал как мудреца, дающего советы власть имущим.

— Тогда мудрецы не особо ценились, и, насколько я помню, Конфуций единственному своему ученику последнюю кибитку отдал. Но его родное царство вскоре пало, и каждый ученик Конфуция возымел не менее двенадцати кибиток — мудрецы быстро поднялись в цене, поскольку поняли, что без этого всё кончается кровопролитием и падением государства.

— У китайцев разный опыт был… Во время «культурной революции» шло избиение интеллектуалов. Мао Цзэдун всех умных, по примеру императора Цинь Шихуанди, собирался закопать в землю живыми — традиция уважения мудрецов на 20 лет была прервана. Но то, что сейчас Си Цзиньпин эту традицию возвращает — одно из его достоинств.

— Интересно, как в процессе «культурной революции» ковалась китайская элита?

— В 1949 году коммунисты вошли в пекинский императорский дворец, с трибуны на воротах Тяньаньмэнь провозгласили Китайскую Народную Республику. Что было делать дальше, как управлять страной людям, не имевшим опыта государственного управления, достойного образования? Мао Цзэдун учился в педучилище, Лю Шаоци и Дэн Сяопин несколько месяцев провели в Москве в специальной партшколе — короче говоря, не было у них специалистов, поэтому шёл массовый завоз советских спецов, от командиров воинских соединений до архитекторов площади Тяньаньмэнь и даже министров. Срочно создавались партшколы, институты красной профессуры — вся элита китайская создавалась по советским лекалам, и до сих пор партийная и интеллектуальная жизнь страны идёт по ним. Уважение к науке и просвещению послевоенного Советского Союза гармонировало с конфуцианской традицией.

Однако за двадцать лет «смутного времени» - сначала «большой скачок» (1958-60) и затем «культурная революция» (1966-76) - китайская элита утратила конфуцианскую традицию, ведь Мао и его бесноватая жена Цзян Цин развернули общенациональную кампанию борьбы с древним мудрецом. С началом политики «реформ и открытости» в конце 70-х Дэн Сяопин бросил клич «Обогащайтесь!» и началось подражание западной модели. Главным было, да и сейчас остается — заработать «быстрый доллар». Впечатляющие успехи за 40 лет «реформ и открытости» вскружили голову многим китайцам на всех ступенях общества, они стали пренебрегать традиционными морально-этическими нормами не только внутри Поднебесной, но и в контактах с внешним миром. В этом одна из причин трудностей Пекина на международной арене. Нынешняя китайская элита очень неоднородная…

— Дочь лидера Китая какой университет закончила?

— Дочке Си Минцзэ 27 лет. Она училась в Гарвардском университете, но не успела закончить курс обучения. Папа стал повелителем Поднебесной Генеральный секретарь ЦК КПК, Председатель КНР, Председатель Военного Совета ЦК КПК (главнокомандующий) — это ведь фактически Сын Неба, император. По партийной традиции и по соображениям безопасности члены семьи переводятся на особый режим жизни. Жене, знаменитой певице Пэн Лиюань, пришлось оставить сцену, потому что не царское это дело….

— Она не только певица, но и генерал-майор…

— Да, она генерал-майор и по-своему великая певица. Если пользоваться нашими аналогиями, то она что-то среднее между Зыкиной и Пугачёвой: Зыкиной, потому что народные песни пела, и Пугачёвой — по популярности. Начинала она путь в провинциальном военном ансамбле и дошла до Ансамбля песни и пляски НОАК, став генералом ещё до того, как Си Цзиньпин стал генсеком. Она в прошлом была куда известнее его. Высочайшие должности накладывают серьёзные ограничения на жизнь и деятельность, тут уж ничего не поделаешь…

— В то же время Си Цзиньпин вовсе не «мажор», женатый на певице, а человек, который долго жил в землянке. Когда я об этом прочитал, был шокирован этим фактом. Как он туда попал, через что был вынужден пройти?

— Его отца Си Чжунсюня, близкого соратника Премьера Чжоу Эньлая, обвинили в контрреволюционных преступлениях накануне «культурной революции» и 16 лет мытарили по тюрьмам и лагерям, а мальчика исключили из престижной школы, он бродил по пекинским улицам в поисках пропитания.

— Фактически он бродяжничал.

— Одно время — да, потом попал в колонию для малолетних преступников, бежал из нее, а далее был отправлен на поселение в деревню, где в те времена миллионы городских молодых людей получали «перевоспитание со стороны бедняков и низших середняков». Он жил в те годы в пещере, спал на циновке, кишащей насекомыми.

— Он, думаю, ещё и мотыгой там работал. Вообще же, пестициды, брошенные под циновку, чтобы блохи не ели, и приватизация всего и вся у нас в 1990-е — какая огромная разница между элитами!

— Да, Си работал мотыгой, выносил отходы в вёдрах, таскал тяжеленые мешки. Можно сказать, чудом выжил.

Была у него и ещё одна серьёзная развилка, когда он мог выбирать путь восхождения в элиту. После того, как его отца сначала «пересудили» и дали менее тяжкое обвинение, Си Цзиньпину позволили вступить в партию и закончить престижный пекинский университет Цинхуа. Старый друг отца «посодействовал», его устроили в Военный совет при ЦК КПК солдатиком, носить бумажки. Статный молодой ординарец в роскошной, тщательно подогнанной по фигуре форме вернулся в круг столичной молодежи, где привлёк внимание девушки, отец которой был замминистра иностранных дел. Они поженились (в Китае про первую жену Си Цзиньпина не принято говорить), и вскоре тестя назначают послом в Лондон. Молодая жена предлагает поехать вместе в Англию, где зятю был бы обеспечен заметный пост в посольстве…

— Китайский вариант «жизни, которая удалась»?

— Да, жизнь могла стать чередой успехов и удовольствий. Но он отказывается ехать в Лондон, ему приходится развестись. Из уютного здания в Пекине Си Цзиньпин переезжает вновь в деревню, где становится секретарём парткома бедного уезда. Должность низкая, он опять пешком ходит по горным тропам, ест грубую пищу с крестьянами…

Кто-то может сказать, что это лишь домыслы циничных китаистов, но я тоже считаю, что Си Цзиньпина уже с того времени «подхватили» друзья отца - старые коммунисты. Они поставили многообещающего молодого человека на прямую дорогу, в полном смысле слова ему стали писать биографию будущего крупного государственного деятеля, пошедшего все ступени на жизненном пути. Далее он становится вице-мэром города приморского Сямынь, ставшего одной из первых «специальных экономических зон», потом — замсекретаря и секретаря провинции Фуцзянь, затем другой провинции Чжэцзян, крупнейшего города Шанхай и так далее. Но первым важнейшим его шагом был отказ от Лондона и последующей карьеры «мажора»-дипломата. Си Цзиньпин — во многом наследник большевистских традиций и взглядов своего отца и его друзей - отцов-основателей КПК и КНР, которые пришли «из пещер». Недаром в последнее время в Поднебесной провозглашен лозунг «Помнить о первоначальных замыслах», просматривается возврат к некоторым идеям и методам Мао Цзэдуна.

— Насколько я понимаю, сегодня в Китае существует почти культ его личности, закреплённый даже конституционно?

— Нет, культа личности в нашем понимании нет. Но Си Цзиньпин, конечно, не просто очередной лидер, а третий вождь наряду с Мао Цзэдуном и Дэн Сяопином. До Си Цзиньпина было два генсека, которые отсидели положенные сроки на посту и тихо ушли в историю. Это Цзян Цзэминь и Ху Цзиньтао.

— У них была стратегия «не высовываться»?

— Да, это ещё Дэн Сяопин оставил такой завет — оставаться в тени, накапливать силы и ждать удобного момента. Но Си Цзиньпин с самого начала повёл себя по-другому, поставив сразу долгосрочную цель перед Китаем. Он выдвинул план «Китайской мечты» — великого возрождения китайской нации. Ключевое слово тут — «нация». То есть Си Цзиньпин — национальный лидер и генсек компартии; насчитывающей 90 миллионов человек, которая ведёт за собой нацию численностью 1 миллиард 400 миллионов человек, и задача её — к 2049 году сделать Китай великой, могучей, процветающей социалистической державой.

— К 100-летию взятия власти коммунистами?

— Да, он этот план провозгласил в конце 2012 года. Но мы мы-то знаем, что можно что угодно провозглашать, обещать построение коммунизма при жизни нынешнего поколения, удвоения ВВП и т.д.

— Но всё-таки многое делается, у них реально сокращается число бедных…

— Да, пять лет между XVIII и XIX съездами партии показали, что план «Китайская мечта» реализуется на практике. Все это время до середины века разбито на пятилетки, ставятся и выполняются показатели. Экономическое развитие идёт хорошо, авторитет Китая растёт, с коррупцией борются. Вот почему товарищи по партии решили отменить ограничения в виде двух раз по пять лет для пребывающих на посту руководителя ЦК КПК, которые ввёл Дэн Сяопин, утомлённый пожизненным правлением Мао Цзэдуна…

Отмена этих рамок даёт руководителю очевидный карт-бланш по части доверия от товарищей по партии, которые понимают, что вождь не станет этим доверием злоупотреблять. Я пришёл к выводу, что Си Цзиньпин не просто лидер, а именно вождь, потому что он со своими мудрецами-советниками способен выдвигать долгосрочные стратегии и с опорой на эффективных помощников добиваться их реализации, у него всё просчитано. В Китае действуют пятилетние планы, хотя они индикативные, а не директивные, как это в Советском Союзе было. Китайские пятилетние планы дают ориентиры, и по ним работает не только государственный, но и частный сектор.

— Кстати, когда знаменитый немецкий концерну «Басф» (BASF), который в том числе вопросами нашего газа занимается, пригласил международную консалтинговую компанию «Маккинси» (McKinsey&Company) помочь концерну в вопросе выработки новых стратегий при реструктуризации, то консультанты предложили ввести одну-единственную стратегию — пятилетний план!

— Да, и это понятно. У Си Цзиньпина в рамках общего плана возрождения китайской нации за минувшие пять лет появилась экономическая стратегия, которая получила название «новая нормальность». Смысл её заключается в постепенном уходе Китая от зависимости от внешних западных рынков.

— Тоже понятно почему.

— Естественно. Идёт переориентация на внутренний рынок, основа этого процесса — достижения китайской науки и техники и курс на дальнейшую независимость от «вашингтонского обкома» и МВФ.

Ещё одна стратегия — борьба с коррупцией. Если при Дэн Сяопине ввели знаменитые расстрелы, так сказать «штучные», то при Си Цзиньпине их отменили. Сейчас в Китае не расстреливают за коррупцию, расстреливают за убийства, изнасилования и так далее. За коррупцию дают в самом худшем случае расстрельный приговор с двухлетней отсрочкой — по сути, это пожизненное заключение. Между двумя последними съездами 1 миллион 400 тысяч чиновников и кадровых работников партии попали в сети, расставленные для коррупционеров.

— Читал в журнале «Китай», что провинившихся отлавливают и за границей.

— Да, их называют «голыми чиновниками», ведь счета в заморских банках, дети в западных университетах, жены и любовницы в нью-йоркских или лондонских апартаментах. А помимо прокуратуры, судов и прочих государственных органов, создана ещё специальная Комиссия по проверке партийной дисциплины, которая занимается, естественно, членами партии. Но поскольку в Китае невозможно быть кем-то значимым без членства в партии, то любого провинившегося приглашают на собеседование в специально оборудованное здание, и он там примерно полгода сидит; его допрашивают, отпускают или не отпускают, а собранные документы отдают в прокуратуру.

Есть ещё одна стратегия очень важная для Китая — Шёлковый путь…

— Это — в продолжение стратегии ухода от западной зависимости. И опасения относительно американских провокаций в Малаккском проливе.

— Да, это совершенно верно — применительно к Морскому шёлковому пути.

— Там, где до сих пор 90% товаропотока циркулирует…

— А вот наземный, т.н. Новый Шёлковый путь от порта Ляньюньган на Жёлтом море проходит через весь Китай, Казахстан, Россию, Беларусь, Польшу — далее на запад: в Германию, Голландию и так далее… Вплоть до Испании и куда угодно ещё на Старом континенте…

В 2017 году я проехал по всему Новому Шёлковому пути, разбив его на пять участков. За полтора года и пять командировок я осилил его — до границы с Казахстаном. Это, действительно, новый путь сообщения, вокруг уже возникают заводы, институты, логистические центры-склады.

— Беспошлинные склады, видимо. С бесплатным хранением.

— «Сухой порт» — так это называется.

— Для китайцев, в связи с их переориентацией на Европу, этот путь — важнейший инфраструктурный проект, который, естественно, не будет перекрыт.

— Cовершенно верно. Причём до сих пор Шёлковый путь рассматривается многими лишь как путь китайского экспорта в Европу. Но уже сейчас контейнеры возвращаются все чаще обратно гружёными, ведь в Китае образовался средний класс — около 400 миллионов человек… Они хотят красиво жить, ездить на западных машинах, питаться не отравленными китайскими продуктами, а более чистыми мясом, молоком, зерном. Китаю нужны и руда, лес, и прочие ресурсы — короче говоря, он становится постепенно ведущей страной-импортером.

В конце апреля в Пекине проходил второй международный форум по стратегии «Один пояс — один путь», в работе которого участвовал Владимир Путин. Форум показал, что китайцы ищут новые дополнительные маршруты. Например, через пакистанский порт Гвадар, до которого китайцы хотят построить шоссейную и железную дороги через проблемный «партизанский» Белуджистан. Всё это может скоро заработать.

— У Индии тоже ведь есть аналог Шёлкового пути — так называемый афро-азиатский коридор, предмет серьёзных споров с Китаем.

— Есть ещё один параллельный и, возможно, конкурентный проект: Казахстан свою транспортную систему стыкует с китайской, чтобы железная дорога через казахскую территорию вышла на Каспий, далее — паромом, и через Азербайджан и Грузию — в Европу.

— Казалось бы, всё шло у Китая хорошо, но тут вдруг Трамп начал создавать весьма серьёзные проблемы. Но они вроде на уступки идут?

— Это проблема не только экономическая, но еще и психологическая. Китайцы 40 лет наслаждались статусом наибольшего благоприятствования у Запада после подключения к «борьбе с гегемонизмом», т.е. Советским Союзом. Всё это началось давно — с утверждением Дэн Сяопина и его политики «реформ и открытости». В декабре 1978 года прошёл третий пленум XI созыва, Дэн Сяопина официально утвердили в качестве верховного правителя и уже через несколько дней он полетел в Америку. Маленький Дэн в большой техасской ковбойской шляпе все время обещал, что будет бороться с гегемонизмом, имея в виду Советский Союз.

Американцы все это, естественно, одобрили, но выразили и некоторое сомнение, ведь в их «мафию» пришёл неожиданно как бы ещё один новый член. Они дали понять сразу же: у нас есть обычай скреплять отношения в «семье» кровью. Через два месяца Китай атаковал Вьетнам, тем самым окончательно перейдя на сторону Запада, ибо продемонстрировал, что социалистическая страна вполне может воевать с социалистической. То есть, если Китай может воевать с Вьетнамом, то и с Советским Союзом — вполне.

После этого Запад с радостью открыл бездонные источники технологий и финансов, рынки и лаборатории. Этот счастливый для Китая период «наибольшего благоприятствования» продолжался вплоть до… прихода Трампа! А он, как бизнесмен, отодвинул в сторону предыдущие геостратегические соображения и прямо объявил, что Китай «грабит» США на 300 миллиардов долларов в год — именно настолько китайский экспорт превышает сейчас импорт. Начались санкции, преследования передовых компаний, высылки студентов и ученых… Китайцы этого не ждали.

Китайские мудрецы-американисты, с которыми я беседовал, понурив головы, признали, что совершили две ошибки. Во-первых, они подвели китайское руководство, предсказав победу Клинтон на выборах 2016 года. Во-вторых, они сориентировали руководство страны на возможность откупиться от Трампа, закупив «Боинги» или сжиженный газ на несколько сот миллиардов — лишь бы тот «заткнулся».

— А он не «заткнулся»!

— Когда Си Цзиньпин приехал во Флориду к Трампу со стодневным планом увеличения американского экспорта в Китай, китайцы думали, что всё теперь в порядке, но в ответ начались санкции. Через несколько месяцев Трамп прибыл с официальным визитом в Пекин и Си Цзиньпин пообещал ему новые закупки на несколько сотен миллиардов долларов. Трамп в свойственной ему хамской манере хлопал «моего хорошего друга Си» по плечу, и «мудрецам» думалось вновь, что всё замечательно. Но президент США уехал и тут же ввёл новые санкции на сталь и так далее… Мало-помалу стало проясняться, что противоречия эти не совсем торговые, а, если говорить красиво, экзистенциальные: не может быть двух медведей в одной берлоге…

США начали Китай «прессовать по полной», а у китайцев нет навыков борьбы с превосходящими силами, размякли за 40 лет. У России, у Путина есть такой навык, он с 2007 года отбивается и не сдаётся. «Нам бы его в министры обороны или члены Политбюро», — так говорят некоторые китайские политологи… В Китае далеко не все уверены, что Си Цзиньпин совладает с проблемой, несмотря на то, что он стратег, настоящий вождь. Китайцы понимают, что у них возникло прямое столкновение с американцами, по китайскому выражению, «остриё против острия», и в этом противостоянии заокеанские «партнёры» явно готовы зайти (и заходят) чересчур далеко — и в торговой войне, и в технологическом противостоянии. Противостояние против Huawei и 5G. А ещё для них очень опасен шантаж, касающийся самого устройства их экономики. Американцы говорят: вы прибегаете к нечестным методам, ваша экономика смешанная, состоит из государственной и частной, перестаньте субсидировать малоэффективный социалистический сектор.

— Можно подумать, что американцы только честными методами работают!

— Ну, американцы же себя безгрешными считают. Полагают, что вправе упрекать китайцев в том, что те оказывают помощь своей государственной экономике за счёт дешёвых кредитов и требуют покончить с этим.

А что значит в китайских условиях перестать поддерживать государственный сектор? Это значит прекратить власть компартии, потому что именно она — хозяин государственного сектора экономики. Когда американцы требуют убрать китайский государственный экономический сектор, они требуют по сути убрать компартию; а если этого не произойдёт, то будет Холодная война, как с Советским Союзом.

— Символично, что в этом году исполнилось 30 лет со дня событий на площади Тяньаньмэнь, где, я знаю, вы были в те дни.

— Больная тема. Это было очень страшное событие, о котором совсем не знает современная китайская молодёжь. Китайцы ведь молодёжь контролируют, отрезают от лишней информации. Причем не только по «инциденту на площади Тяньаньмэнь».

Тридцать лет назад я был на площади Тяньаньмэнь в то время, когда начинались и развивались эти события. Работал я в Идеологическом отделе ЦК КПСС, готовил визит Горбачёва в Китай, в ходе которого отвечал за информационные и пропагандистские аспекты. Естественно, что я заранее, до прибытия генсека, приехал в Пекин и многое видел…

Представьте себе самую большую в мире площадь Тяньаньмэнь, на которой сначала 10 тысяч человек, потом — 100 тысяч человек, потом миллион. Море людей, страшный шум, антисанитария: туалетов-то не было предусмотрено!

Власти уже настолько не контролировали ситуацию, что когда приехал Горбачёв, не было даже официальной церемонии встречи, весь протокол пошёл насмарку. В конце первого дня в специально оборудованном (чтобы не было прослушки) помещении нашего Посольства в узком кругу состоялось совещание, в котором я участвовал. Михаил Сергеевич сказал, что ему «подбрасывают идеи двигаться по китайскому пути», делать акцент на экономику, а не на гласность и «новое мышление», но сегодня он убедился, что «китайский путь» заканчивается площадью Тяньаньмэнь, и подобного он не хочет на Красной площади.

Теперь мы знаем, что его курс через два года поразил и площади Москвы, и всю нашу Родину. Для меня, как человека, который 50 лет занимается Китаем, совершенно очевидно, что совпадение кризиса социализма китайского в 1989 году и советского в 1991 году отнюдь не случайно. Это был кризис вождистской системы, при которой почти всё зависело от воли лидера в кризисных ситуациях. В Великую Отечественную войну мы победили за счёт лидерства вождя-Сталина. Китайцам из их страшной гражданской войны только за счёт лидерства вождя - Мао Цзэдуна удалось выйти и спасти, объединить страну.

— Из Вашей книги я узнал, что его Великий поход обернулся 90% потерь личного состава.

— Да, из 86 тысяч бойцов-коммунистов после отступления под ударами гоминьдановцев до базы на Северо-Западе Китая дошло 4 тысячи! Понимаете, теми процессами управляла мощнейшая воля. Мао Цзэдун совершал чудовищные ошибки, была «культурная революция», политика «большого скачка»… Но он удержал власть! А когда умер в 1976 году, его жена и её приближённые хотели продолжить в стране бардак, но старые революционеры взяли власть и поставили Дэн Сяопина. Он же твёрдо наметил путь экономических реформ, используя Запад как ресурс. Дэн Сяопин реализовал это сполна, без Запада не было бы «китайского чуда».

В период Тяньаньмэня Дэн Сяопин некоторое время тоже не знал, что делать, но потом принял решение — жёсткое, непопулярное, кровавое… Но тем самым удержал власть и не позволил Китаю распасться. А Горбачёв оказался слабым политиком, не способным удержать власть партии. Я знаю, какие люди окружали его и что они ему советовали, но он не принял решение, так как был не вождём, а лишь временным лидером.

Годовщина событий на Тяньаньмэнь — повод для долгих размышлений, и думающие китайцы — те самые мудрецы — до сих пор трепещут, вспоминая их. Они опасаются того, что большевистская матрица, находящаяся в основе власти их компартии, вдруг выдаст тот же результат, что и в СССР. Ведь все зависит от вождя, его мудрости и силы воли.

В их партийной школе, изучающей наш опыт, меня расспрашивали часами о том, как отдел пропаганды ЦК КПСС работал в условиях надвигающегося кризиса. Они многих выпытывают, пишут диссертации, книги. Зюганова и других коммунистов приглашают, чтобы узнать с их слов и проанализировать, есть ли общие моменты между КПСС и китайской компартией. Для них это — самое страшное. Горбачев же для них – «негативный учитель».

Сейчас, кстати, памятников Мао Цзэдуну в Китае мало: новых почти не ставят, старых тоже почему-то становится всё меньше… Хотя Мао стали всё чаще вспоминать на фоне несомненного культа Дэн Сяопина.

— А в каком ключе его вспоминают?

— В том же, как у нас Сталина...

Едешь, а у таксиста приколот значок с Мао Цзэдуном. 10 процентов сувенирных тарелок — с Си Цзиньпином, а 90 процентов — с Мао. В мавзолей Мао Цзэдуна на площади Тяньаньмэнь очередь — часами люди стоят. В значительной степени это реакция на то, что в китайском обществе все еще царит несправедливость…

— Социальное расслоение.

— Чудовищное расслоение! Понимая, что зреет недовольство, Си Цзиньпин борется с коррупцией. Народу легче становится, когда он узнаёт, что кого-то заслуженно посадили.

— Легче жить людям, когда они понимают, что на злоупотребляющих высоким положением есть управа.

— Да, и один мой китайский знакомый, неплохой русист, говорит, что в свои 50 лет всё ещё ездит на мопеде и не может себе позволить машину, хотя в его институт директор института ездит на двух авто — с бензиновым и электрическим двигателем.

— Как при Конфуции, на двух кибитках…

— И, представьте, он говорит, что раньше не знал, как с этим жить, а теперь он пишет на директора доносы, отчего ему становится легче, так как появилась надежда, что рано или поздно товарищи из комиссии по проверке партийной дисциплины вызовут его и посадят. Поэтому образ Си Цзиньпина уверенно становится соизмеримым с образами Мао Цзэдуна и Дэн Сяопина. Первые шаги сделаны, возвращаются некоторые порядки прежней партийной жизни, например, совместное исполнение песен на партсобраниях, изучение указаний товарища Си Цзиньпина…

— Это отторжения не вызывает?

— Вызывает, конечно, но даже антикоммунисты (такие мне тоже встречаются) говорят, что поддерживают компартию, потому что она нацию ведёт от победы к победе, а к Марксу и Ленину многие из них равнодушны. Им не важно, какого цвета кошка. Если красного и она по-прежнему ловит мышей и выводит Китай вперёд в мировом плане, то нужно поддерживать компартию и Си Цзиньпина, но если она перестанет это делать, то надо задуматься — так они считают.

— А может, вовсе и не между коммунизмом и капитализмом у них стоял выбор в своё время? Может, они всегда стремились просто к рациональному обществу с социальной справедливостью и предприимчивостью без уравниловки? И не было у них никакой особенной китайской мечты, свойственной, скорее, советской версии социализма, который стремился обустроить весь мир на новых принципах? Был ли в Китае вообще социализм? Или они только голую пользу выбирали и выбирают?

— Тут с вами, пожалуй, не соглашусь. Китайцы с самого начала строили свой коммунизм по «советским чертежам» — лекалам Коминтерна и наших большевистских инструкторов. Именно с этим идейно-организационным багажом они пришли к власти, других установок не было, ведь Запад сразу объявил им бойкот и ввёл всяческие блокады и санкции …

Позже Мао Цзэдун стал создавать «китайскую специфику», это и стало началом политики «большого скачка». Он высказался в том духе, что китайские товары лучше русских, что китайцам не нужны десятилетия для развития, поскольку китайцы трудолюбивее и талантливее русских. Если поднапрячься, то всего можно достигнуть очень быстро. Три года упорного труда — 10 тысяч лет счастья! Так что давайте сейчас, мол, все эти домны строить, копать водохранилища, воробьёв убивать…

— И переплавлять ложки в металл.

— Всё переплавим, да. Он говорил, что это перенапряжение кратковременное, потерпите, и за три года мы далеко позади оставим и Советский Союз, и Англию. Англия тоже очень волновала его тогда. Известно, во что всё это вылилось.

А как называется сейчас китайский строй? Он называется социализмом с китайской спецификой. Социализм, так как все банки, естественные монополии и инфраструктура (железные дороги, авиация и тому подобное) принадлежат государству. И есть рыночный частный сектор, который даёт 80% рабочих мест и 60% ВВП. Но всё равно это социализм, потому что и над государственной, и над рыночной экономикой стоит Компартия Китая, которая определяет, куда и как двигаться. Жёсткость треугольника. Этот треугольник — устойчивая конструкция из двух типов экономик и единой партийной власти. Компартия может перераспределять экономическое соотношение. Например, в начале своего первого пятилетнего срока Си Цзиньпин говорил, что надо помочь частному сектору, сейчас он говорит о смещении в сторону государственного сектора. Идёт переброска ресурсов туда или сюда: кому-то нужно снизить на два пункта процент по долгосрочным кредитам, кому-то, наоборот, «накинуть» и так далее.

Экономист Чэнь Юнь изобрёл в своё время теорию птички в клетке: птичка — это рыночная экономика, а клетка — компартия, пусть птичка в этой клетке веселится, порхает… Эту идею отдали Дэн Сяопину, это и есть «реформы и открытость». Но всё это продолжается. Есть, например, замечательный Джек Ма — руководитель Аlibaba Group… Он, между прочим, член компартии, ходит на собрания, и он будет делать то, что скажет ЦК.

Руководитель компании Huawei — тоже член компартии. Я был в Шэньчжэне пару месяцев назад, в том числе и в их штаб-квартире, там партийную линию проводят — однозначно. Главной стратегией компании остается вклад в достижение китайского величия к 2049 году. Такова их общенациональная стратегия, их мечта.

У американцев тоже есть американская мечта. И мы тоже хотим, конечно, чтобы наша страна была самая великая, самая лучшая. Александр Андреевич Проханов усиленно продвигает идею русской мечты. Я тоже считаю, что нам нужна русская мечта и долгосрочная цель, которая объединила бы всю нацию. На днях был создан Аналитический центр «Русская мечта-китайская мечта» в рамках Изборского клуба. Постараемся совмещать наши национальные интересы, искать возможности синергии на пути великого возрождения русской и китайской наций.

— А пенсионное обеспечение в Китае имеет отношение к постулатам социализма?

— «Забота о народе» исходит не только из принципов социализма и каких-либо благородных побуждений, но еще из экономической логики. Мудрецы просчитали, что если средний класс будет количеством не в 400, как сейчас, а в 800 миллионов человек, то в Китае будет больше потребителей, чем на американском и европейском рынках, вместе взятых. Это будет двигать китайскую экономику, в первую очередь, его внутренний рынок. Но для этого нужно избавиться от нищеты.

Выскочивший, как джокер из колоды, Дональд Трамп смешал Китаю карты, и я не совсем уверен, что Си Цзиньпин легко преодолеет это. Предстоят, судя по всему, трудные годы…Недаром в последние недели китайцев стали готовить к борьбе и лишениям, пропагандируют дух жертвенности бойцов Великого похода и Корейской войны…