Как заканчиваются гражданские войны
Бытует мнение, что в гражданских войнах победителей нет. И все же, несмотря на то, что они неизбежно оставляют неизгладимые рубцы на душах представителей обеих сторон конфликта, победителей вполне можно определить. Это те, кто формирует общественно-политический и иной уклад во вновь собираемом из руин государстве. Конечно, схемы примирения, так или иначе, должны выстраиваться, потому что нельзя даже чисто технологически казнить половину населения страны. Никакие лагеря смерти не справятся с такой задачей. Но эти схемы друг другу рознь.
В США победивший Север полностью подавил экономический уклад Юга, тем самым сведя на нет его элиту, которая всегда формирует идеологию и мировоззренческие константы. Примирение заключалось лишь в амнистии – солдаты могли возвращаться домой и встраиваться в не характерный для плантаторского сельскохозяйственного Юга образ жизни, навязываемый северянами и интересами северных элит. Даже генералу Ли предложили почетное место главы колледжа Вашингтона (впоследствии университета Вашингтона и Ли), т.е. как бы интегрировали отдельных видных персонажей, но по сути уничтожили все, за что эти персонажи боролись. В самих же штатах бывшей Конфедерации подавили все, что только можно, и они до сих пор являются экономически и инфраструктурно отсталыми регионами. Символы и идеи Конфедерации сохранились в виде совершенно безопасной для государственного устройства романтической субкультуры. В конце концов, какую историю учат дети в школах США, и кто из героев войны стал президентом? Ведь не Эдвард Ли, а его антагонист Улисс Грант. Можно ли назвать это полноценным примирением или есть факт полной победы одних и безоговорочной капитуляции других?
Та же история и с гражданской войной в России. Никаких настоящих белых в СССР не осталось. Одни выехали в эмиграцию и, либо канули в историческое небытие, либо начали сотрудничество с западными правительствами и спецслужбами, тем самым вычеркнув себя из списков участников именной гражданской войны. Другие либо сразу остались в Советском Союзе, со всеми оговорками, но интегрируясь в новый уклад, либо ненадолго выехав, возвращались и делали то же самое. Великая Отечественная война и связанные с ней сталинские реформы окончательно нашли место в советской системе для тех, кто во время гражданской был на другой стороне. Победа так же, как и в США, оказалась полной. Все, связанное с белым движением, превратилось в субкультурную романтику. Люди, называющие себя сегодня белыми, на поверку все поголовно оказываются детьми красных. А значит-таки игровая субкультура и не более того. Попытка же в постсоветский период примириться с эмиграцией в лице РПЦ(з) очень четко показала, что эмигранты как раз этого примирения хотят меньше всего. А на самом деле они хотят выноса Ленина из мавзолея. Но это болезнь капитуляции советского общества, т.е. тема несколько иная.
Больше всего об удаче процесса примирения говорят, когда вспоминают Испанию. Гражданская война 1936 года привела к власти в Испании фашистов Франко. Но то, что Франко сохранил как бы нейтралитет во II Мировой (на самом деле, велась экономическая поддержка Гитлера, а т.н. Голубая дивизия участвовала в блокаде Ленинграда), а также итоговый проигрыш фашистов в других европейских странах, привело к необходимости франкистской Испании интегрироваться в либерально-буржуазный мир. В итоге Франко мирно передал власть новой республике. Этот процесс не позволил до конца додавить все республиканско-социалистическое. Кроме того, очень много республиканцев и их детей вернулось в Испанию, в том числе из СССР. Поэтому конфликт заморозился, но не разрешился. Сегодня реально существует две Испании. Представители одной чествуют Голубую дивизию, а представители другой сражаются в интербригадах в Донбассе, как когда-то сражались их деды. Примирение оказалось фикцией. Гражданская война в Испании не закончена, т.к. никто не победил окончательно.
Что же ждет Украину? При победе бандеровцев все довольно ясно – окончательное решение русского вопроса в Донбассе по лекалам Донцова, Штепы и др. На остальной территории пиночетовский сценарий – противники режима просто будут пропадать. Тех несогласных, которые будут вести себя скромно, может быть, не тронут. Главное ведь дети. Школы, ВУЗы и СМИ довольно быстро сформируют новый субъект – то, что бандеровцы называют украинской нацией.
В случае же победы антифашистского сопротивления и изгнания хунты, действовать придется и тоньше, и совсем иными методами. Очевидно, нужна денацификация. Вот только модели ее до сих пор не существует. То, что делали американцы в западной Германии, повторять нельзя ни в коем случае. Подавить человеческую (а значит и творческую) природу для того, чтобы подавить возможную агрессию в будущем – не наш метод. Да и пока неясно, что там на самом деле подавлено, а что нет. Нужен глубокий анализ природы фашизма как такового и украинского фашизма в частности. Идет ли речь только об идеологии бандеровцев, замешанной на мифическом тесте расовых теорий и греко-католических доктрин или червоточина лежит в самой идее украинства, постулирующей наличие некой антирусской бактерии внутри русского организма? Заниматься вплотную этой проблематикой нужно было еще вчера, потому что победа без понимания того, как максимально безболезненно интегрировать тех, кто был на противоположной стороне (геноцид мы отвергаем) может очень быстро превратиться в фиаско в виде латентной гражданской войны на долгие годы вперед. И опять будет майдан, и опять война, и опять геноцид. А мы этого не хотим.
